Паук - Ларс Кеплер Страница 28

Иногда сны превращаются в кошмары. Себастьян гонится за ним по дому, недоразвитый позвоночник волочится сзади, как хвост, ударяясь об пол и врезаясь в косяки дверей.

Вчерашней ночью и бесцветный человечек из супермаркета был там. Он оперировал Себастьяна кухонным ножом, разрезая ткани и мембраны, обнажая два копчика, обматывал их бумажными полотенцами и разводил в стороны, как половинки молнии.

Вернер резко проснулся и долго лежал рядом с Майей, жадно хватая ртом воздух, прежде чем подняться.

Он идёт по тёмному коридору, проходит через две гостиные и выходит на веранду — как делает каждое утро, чтобы оценить погоду. Взгляд его скользит вниз, к заливу между большими домами на набережной, где рябь на воде блестит в солнечных лучах.

Вернер любит каждое утро перед завтраком пробегать пять километров. Обычно он бежит по маршруту через заповедник Свярдсё, вдоль Эльгёвэген до гранд‑отеля, а затем возвращается по одной из троп по другую сторону озера. Но по вторникам, когда он работает из дома, он всегда завершает пробежку купанием в холодной воде, и у него есть целый час в запасе. Вернер состоит в совете правления ассоциации купальни, но всё равно платит полную сумму членского взноса — неприлично большую только за то, чтобы пользоваться сауной и купаться в море. И всё же он любит это место: атмосферу 1920‑х, тишину, уединение. Поход туда — его способ медитации, момент осознанности перед остальной неделей.

После сауны он переодевается и возвращается домой готовить Майе завтрак в постель.

Утреннее солнце так ярко, что он едва что‑то различает, возвращаясь через тёмные гостиные.

Из котельной в подвале доносится громкий стук, будто кто‑то бросил резиновый сапог в сушильную машину.

Вернер не особенно силён в технике, но Майе всегда нравится, когда он спускается в подвал и орудует вокруг котла.

Он идёт по тёмному коридору. Дверь в гостиную распахнута настежь, перекрывая обзор.

Ему кажется, он должен был заметить это раньше, когда шёл в другую сторону.

Он останавливается и заглядывает в тёмную комнату, видит телевизор и диваны, китайский чайный сервиз на подносе, свою любимую акварель Ларса Лерина на стене.

Вчерашний стакан виски всё ещё стоит на столе.

Вернер закрывает дверь и уже собирается спуститься в подвал проверить, всё ли в порядке, как стук внезапно стихает.

Он напрягает слух, ожидая шагов. Возможно, шум разбудил Майю, и она решила сама заняться этим.

Но в доме становится тревожно тихо.

Вернер идёт в подсобку и достаёт из сушильного шкафа спортивную одежду. Переодевается, натягивает кроссовки, закидывает за спину рюкзак, выходит в прохладное утро, запирает дверь и идёт через лужайку.

В воскресенье днём соберётся вся семья: дочери, их партнёры, внуки и пасынки. Вернер отмечает про себя, что в субботу надо почистить гриль и потренироваться в фокусах. Один из молодых сотрудников рассказывал, что его дядя‑сварщик помог Вернеру соорудить приспособление, создающее иллюзию, будто Майя парит в воздухе.

Он поднимается по подъездной дорожке, останавливаясь внизу. Ставит правую ногу на край большого кашпо и распрямляет язычок ботинка, прежде чем выбежать на дорогу.

Поначалу бег всегда даётся тяжело, но сегодня кроссовки кажутся ему лыжными ботинками. Он старается перенести вес на подушечки стоп, расслабить пальцы, сознавая, что со своими длинными ногами, должно быть, похож на измученного лося.

Так сказал весной один из соседей. Сосед, который, что особенно досадно, ещё и страстный охотник.

Становится немного легче, когда он добирается до леса. Гравийная дорожка идеально пружинит под ногами.

Ровный стук дятла прорезает сонный шорох сосен.

Вернер всё ещё думает о сне, о звуке, который он услышал, когда странный человечек раздвигал два позвоночника Себастьяна.

Он ускоряется на повороте, где грунт выравнивается, и под деревьями ему кажется, будто он бежит через огромный колонный зал.

Впереди припаркован чёрный фургон. Номерных знаков нет, крылья заляпаны грязью. В канаве за ним валяется полный мусорный мешок. В тёмном боку фургона медленно колышутся отражения деревьев.

Глава 19.

Наоми Холлберг едет по мощёной тропе через лес Урсвик. Час назад её напарнику пришлось вернуться домой ухаживать за больным ребёнком, и с тех пор она одна в патрульной машине.

Она приняла вызов из регионального управления, устроившись на глухой улице в Чисте, примерно в пятнадцати километрах к северу от центра Стокгольма. Она наблюдала за молодым человеком, прислонившимся к стене дома под сырой лестницей. Его лицо было покрыто язвами, губы дрожали, пока он грел героин на погнутой ложке. У его ног пожилая женщина задремала на сплющенной картонной коробке.

Мужчина обжёгся о зажигалку и только успел уронить её на землю, когда включилась рация. Срочный вызов первой категории. Она отреагировала и поехала в сторону Кюмлинге, а диспетчер сообщил странные детали вызова.

Наоми сворачивает на гравийную дорожку и прибавляет скорость. Деревья мелькают по сторонам.

В зеркале заднего вида она видит поднимающееся за машиной облако пыли.

Диспетчер приказал ей принять все меры предосторожности и установить шипованную ленту поперёк дороги с другой стороны заброшенной станции метро. Ещё четыре машины уже в пути, но она прибудет первой.

«Первая и одна» — не лучшая комбинация, думает она.

Она вспоминает день, когда тренер по футболу стянул с неё нижнее бельё, и она затряслась от страха. Кто знает, что могло бы случиться, если бы через минуту во дворе не послышались голоса других девушек.

Вспоминает своё двадцатилетие: они с сестрой решили отпраздновать, она приехала пораньше, и дверь открыл новый парень сестры. Он впустил её, дал таблетку, а очнулась она уже в реанимации.

Наоми выключает сирену, тормозит и останавливается у шлагбаума, перекрывающего дорогу. Выходит из машины, подбегает, отпирает замок и поднимает перекладину. Смотрит, как та падает на зелёные контейнеры, затем садится обратно и продолжает путь по ухабистой лесной дороге, идущей параллельно линиям метро.

Подвеска гремит и стонет под ней, кусты скребут по дверям.

Увидев среди деревьев бетонное здание, она останавливается и глушит двигатель.

Раньше ей не приходилось пользоваться шипованной лентой, но примерно она помнит, что делать. Сначала нужно перетащить на обочину тяжёлый металлический ящик, затем протянуть выдвижную ленту с шипами поперёк дороги.

«Просто сделай это», — говорит она себе.

С тяжестью тревоги в животе Наоми выходит из машины, открывает багажник и надевает