Аркадий Адамов - …Со многими неизвестными Страница 29

И настроение у людей вокруг стало совсем другое. Это было заметно по их энергичной походке, по улыбкам, по тому, как что-то веселое стал насвистывать рядом шофер, и Сергей почему-то подумал вдруг: «А что ж? Все идет нормально. Минула неделя, а уже пройдено полпути к цели. Да, пожалуй, полпути все-таки пройдено». И сам невольно улыбнулся своим бодрым мыслям.

Федоров, к счастью, оказался дома. Когда Сергей изложил ему свою просьбу написать Прохорову, старик, помедлив, сказал:

– Зачем же писать? Семен Трифонович сам приехал. Я ему все рассказал, и он обещал к вам зайти. Очень он насчет Мариночки растревожился. Недоразумение, говорит, тут. Я и телефон ваш дал.

Сергей с удивлением и беспокойством взглянул на Федорова. Такого оборота он не предвидел. Федоров, перехватив его взгляд, усмехнулся:

– Да вы не тревожьтесь. Он человек неплохой. Придет.

– А к вам он еще зайдет? – спросил Сергей.

– Кто его знает. Обещал.

– Где же он остановился?

– Признаться, не спросил, – ответил Федоров.

Положение осложнилось. Прохоров все знает. Так он и, придет к Сергею, как же! И к Федорову тоже, конечно, не придет. Это ясно. Но главное… существует ли он вообще, этот Прохоров?

– А подружка Марины не появлялась? – на всякий случай спросил Сергей.

– Тамарочка? Нет, не заходила. Вот этот газетчик, тот уже телефон оборвал. – Федоров с горечью усмехнулся. – Ничего парень, кажись, очень ему понравилась наша голубка. —

И это последнее, такое нежное слово показалось вдруг Сергею самым точным по отношению к пропавшей Нине Горлиной. Голубка… Он вспомнил свой разговор с ней вчера вечером, ее тревожный, какой-то беззащитный, полный скрытой муки взгляд, ее слезы. И вдруг убежденно подумал: «Не могла она совершить кражу. Не могла. Что-то тут не то…»

Сергей торопливо простился с Федоровым, заверил его, что Марину найдут, что о его деле он помнит и непременно доведет его до конца, как обещал. Просил передать привет Галине Захаровне.

Новая мысль теперь не давала ему покоя: «Она не могла совершить это, не могла…»

Вернувшись в управление, Сергей немедленно заказал, у дежурного разговор по спецсвязи с Москвой, с замнач МУРа полковником Гараниным.

Пришел и Лобанов.

Разговор на этот раз дали почти мгновенно.

– Костя! – закричал в трубку Сергей. – Ну, еще раз здравствуй.

– Ну, здравствуй, здравствуй, – прогудел в ответ Гаранин. – Что у тебя там стряслось? Утром же говорили.

– Я снова по делу Горлиной. Понимаешь, такое ощущение, что не могла она эту кражу совершить.

– Вот, вот. В один голос все говорят: хорошая девушка. Проверили все ее связи. Ничего! Подруги одна лучше другой.

– Ищите Прохорова. Сегодня он появился у нас, но…

Сергей перехватил удивленный взгляд Лобанова. В переговорную неожиданно заглянул запыхавшийся Жаткин и свистящим шепотом сообщил Сергею:

– Вас к телефону. Там, в кабинете.

Прикрыв ладонью трубку, Сергей сердито ответил:

– Я же с Москвой говорю. Пусть позвонят позже.

– Девушка, Сергей Павлович, – возразил Жаткин. – Я боюсь, вдруг еще раз не позвонит.

– Девушка?.. – насторожился Сергей. – Молодец. Сейчас… – И крикнул в трубку: – Костя! С тобой сейчас Саша говорить будет…

Он передал трубку Лобанову.

«Неужели, Марина?.. То есть Нина? Больше некому», – думал Сергей, торопясь по коридору вслед за Жаткиным, Он еле сдерживался, чтобы не бежать, и так уже встречные сотрудники с недоумением поглядывали ему вслед.

Наконец Сергей достиг кабинета, стремительно подскочил к столу и схватил лежавшую около аппарата трубку, больше всего опасаясь услышать короткие гудки отбоя. Но трубка молчала.

– Слушаю! Коршунов говорит! – крикнул Сергей.

– Сергей Павлович?.. – раздался в трубке неуверенный девичий голос.

– Да, да. Марина?

– Это не Марина. Вы меня не знаете. Меня зовут Тамара. Я подруга Марины.

У Сергея забилось сердце, он с трудом заставил себя говорить спокойно.

– Слушаю вас.

– Я… я хочу вам рассказать… – как будто через силу произнесла девушка, – про одного человека…

– Пожалуйста. Приходите хоть сейчас.

– Нет, нет. Сейчас я на работе. Я вечером могу.

– Где вы работаете? Я сам могу приехать, – не удержавшись, предложил Сергей, потом прикрыл ладонью трубку и шепнул Жаткину: – Быстро. Узнайте, из какого телефона она говорит.

И тот, не переспрашивая, стремглав выбежал из комнаты.

– Что вы! На работу нельзя, – испуганно возразила девушка. – Я же говорю вам – вечером.

– Как хотите. Пусть вечером. В котором часу вы придете?

– К вам я боюсь. Давайте встретимся.

– Ну, чего же вы боитесь? – улыбнулся Сергей, стараясь затянуть разговор.

– Боюсь, и все. Давайте так. Приходите в девять часов к кино «Победа». Знаете? Только один, а то я не подойду.

– Но вы же меня не узнаете.

– Узнаю. Вы тоже в пыжиковой шапке. Ну, все. Бежать надо. Так приходите. Только один. Я сначала посмотрю, учтите.

И в трубке зазвучали короткие гудки отбоя.

Сергей невольно посмотрел на часы. Времени было еще много, чтобы все обдумать. Итак, ему назначили свидание. Сергей улыбнулся. Вернулся Жаткин. Зашел в кабинет и Лобанов.

– Ну, Володя, что узнали? – спросил Сергей. – Звонила Тамара, – объяснил он Лобанову. – Та самая беличья шубка. Назначила мне свидание вечером.

– Ого! – заинтересовался Лобанов. – А откуда она твой телефон узнала?

– Вопросов к ней много, – мечтательно произнес Сергей.

– Она звонила из автомата, с Нового проспекта, – доложил Жаткин. – Я думаю…

– Что вы думаете? – Сергей внимательно посмотрел на него.

– Она работает где-то рядом.

– Да. Я тоже так думаю.

– Надо пошарить вокруг, – предложил Лобанов. – Там больших предприятий нет. Столовые, кафе, мастерские, ателье… Приметы ее у нас есть. Давай, Володя, займись.

Так и решили. Жаткин стремительно выскочил из кабинета. Он все делал стремительно. Его просто распирала энергия и желание действовать.

Сергей и Лобанов с улыбкой проводили его глазами.

– Ну, а пока? – спросил Лобанов.

– Пока займемся Алеком, – ответил Сергей.

– Имей в виду, – предупредил Лобанов, – Одного я тебя на свидание не пущу.

– Новости! Она как раз специально предупредила…

– Вот именно.

– Нет уж. На свидания я привык ходить один.

…Алек был все в той же поролоновой куртке на «молнии». Под ней виднелась серая шерстяная рубашка, перламутровая пуговица у воротника переливалась ракушечным сиянием и притягивала взгляд к тонкой смуглой шее Алека. И почему-то эта мальчишечья шея напомнила Сергею Вальку. Он подумал, что надо бы этого паренька разыскать и поблагодарить.

Сергей внимательно смотрел на Алека, пока тот шел от двери к столу, неловко заложив руки за спину, уже обритый под машинку и потому в первый момент показавшийся незнакомым. Но так же, как и вчера, хмурились его густые черные брови, худощавое, с усиками, красивое лицо казалось осунувшимся, губы были плотно сжаты.

«Какого черта ты пошел на преступление, – с внезапной злостью подумал Сергей. – Тебе в девчонок влюбляться, песни петь, лекции слушать».

Алек молча сел и выжидающе поднял на Сергея свои большие, выразительные глаза. Что-то поразило Сергея в его взгляде. В нем не было вражды, насмешки или упрямства, не было горечи или растерянности – всего того, что было раньше и что Сергей ожидал увидеть сейчас. Он только потом понял, что его поразило: во взгляде была усталость…

– Ну, Алек, – сказал Сергей, – давай начнем с того, чем мы вчера кончили.

Тот вяло пожал плечами.

– Пожалуйста.

Кажется, ему все было безразлично.

– Ты обещал рассказать о себе. И добавил, – Сергей улыбнулся, – что расскажешь это только мне. Мы одни. Рассказывай…

«Что с ним такое? – с беспокойством думал Сергей. – Где веселость, где злость наконец?»

– Могу, если хотите, – равнодушно ответил Алек, устремив взгляд куда-то в пространство. – Только какой смысл?

– Смысл тут есть, ты увидишь, – с ударением произнес Сергей.

Алек все так же вяло усмехнулся:

– Пожалуйста. Только задавайте вопросы. Я, понимаете, не рассказчик.

– Хорошо. Свою фамилию и адрес ты назвал вчера правильно?

– Представьте, да.

– Когда ты приехал в этот город?

– Года полтора назад. Собрался поступить в университет. Мне, понимаете, сказали, что тут совсем небольшой конкурс. Но… – Алек горько усмехнулся, – для меня он оказался слишком большим.

– Провалился?

– Вот именно.

– Почему же не вернулся домой?

– Гордость. Что будут говорить соседи? И мои старики. Они так надеялись… В общем, написал, что поступил на вечерний и устроился работать.

– А сам?

– Решил, понимаете, посмотреть мир.

– Это как же?

– Сначала здесь, грузчиком на железной дороге. Потом гонял плоты на Каме, разносил газеты в Астрахани, строил дома в Таллинне. Старикам посылал посылки – сувениры, икру. Веселые письма писал. А сам… голодал, понимаете.