Николай Леонов - Пулевое многоточие Страница 29

– Подстрахуй нас, Кувшинников! – бросил Гуров, устремляясь к двери. – Сейчас я тебе открою…

Вагин метнулся ему наперерез. Лицо его было искажено гневом.

– Кто вам позволил?.. – выкрикнул он. – Не сметь! Еще спектакля мне тут не хватало! Вон из моего дома! Законники, мать вашу!

В коридоре прозвучал сигнал домофона. Вагин попытался перехватить Гурова. Гуров провел подсечку и швырнул Вагина на пол. С грохотом повалились стулья.

Гуров выскочил из кабинета и, не обращая внимания на бледную хозяйку, которая снова появилась в поле зрения, ринулся в прихожую. Нажал кнопку домофона, прислушался к тому, что творится на лестнице. Было тихо.

Через несколько секунд к нему присоединился полковник Крячко.

– Я прицепил его к батарее, Лева, – хмуро сказал он. – Пусть отдохнет, с мыслями соберется, а то голова у него что-то плохо работает. Ну что там?

Гуров приложил палец к губам. Из-за двери донеслись еле слышные шаги. Кто-то подошел к самой двери и тоже замер на некоторое время. Потом в замке что-то легонько щелкнуло, и дверь начала отворяться. Гуров и Крячко затаили дыхание. Руки их скользнули под пиджаки и нащупали рукоятки пистолетов.

И тут из кабинета раздался страшный рев Вагина:

– Лариса! Вызывай милицию! Звони в прокуратуру, куда угодно! Пусть остановят этот беспредел! Я не позволю!

Стало слышно, как он пытается освободиться, звеня наручниками. И еще воздух прорезал высокий истерический женский голос:

– Я вызываю милицию! Слышите? Вызываю!

Входная дверь открылась разом, и в прихожую влетели двое. Гуров узнал знакомые лица – впереди мчался Дима. Гуров ударил его пистолетом в висок, но парень каким-то чудом сумел уклониться, и удар пришелся по касательной. Тем не менее Дима слегка «поплыл», покачнулся и, ведомый чувством самосохранения, метнулся назад на лестничную площадку. Его напарник Владимир Корнеевич среагировал еще быстрее и помог приятелю покинуть квартиру. Ударом ноги он захлопнул дверь перед самым носом Гурова.

Пока возились с замком, бандиты уже сбегали вниз по лестнице. Гуров и Крячко разом бросились за ними. Но не успели они пробежать и двух лестничных маршей, как внизу раздался отчаянный крик Кувшинникова:

– Стоять!

И одновременно почти такой же крик, но женский, донесся сверху. Кричала жена Вагина, кричала от ужаса, и крик этот очень быстро оборвался.

– Ах, идиоты! – с досадой воскликнул Гуров, махнул рукой другу, чтобы тот продолжал погоню, а сам резко развернулся и бросился назад.

Его жгло ощущение собственной ошибки. Кувшинников предупреждал, что идут трое, и третьего они проворонили. Судя по всему, он поднялся этажом выше и, когда завязалась погоня, без помех проник в квартиру Вагина.

Однако оказалось, что все не так плохо, как предполагал Гуров. Видимо, в последнюю секунду жена Вагина сумела захлопнуть дверь перед самым носом бандита, и теперь он, торопясь, ковырялся в замке отмычкой, весь сосредоточившись на этом занятии. Гуров вылетел на него и с разгона нанес ему удар справа в челюсть, так что у парня лязгнули зубы. Его словно ураганом оторвало от двери, пронесло вдоль всей лестничной площадки и бросило на резиновый коврик у дальней двери. Несколько мгновений он лежал неподвижно – с закатившимися глазами, перемазанный штукатуркой, которую соскреб со стены при падении.

Тем временем внизу, к огромному огорчению Гурова, завязалась настоящая схватка. Судя по всему, чтобы расчистить себе путь, бандиты, не задумываясь, применили оружие, а Крячко с Кувшинниковым пустили в ход свои табельные стволы. Отрывистые хлопки выстрелов в замкнутом пространстве звучали оглушительно, как грохот поезда в тоннеле.

– Вот попали, на ровном месте, да мордой об асфальт! – в сердцах пробормотал Гуров себе под нос.

Ему очень хотелось крикнуть вниз, чтобы там немедленно прекратили стрельбу, но он понимал, что вряд ли сейчас его слова возымеют какую-то силу. Приходилось полагаться на волю случая. Его собственная ситуация тоже еще далеко не разрешилась.

Нокаутированный соперник отдыхал недолго. Он вдруг зашевелился и с каждым движением казался все бодрее. Наверное, этот человек занимался боксом и был привычен к ударам. Гуров, пытаясь открыть дверь в квартиру Вагина, едва не упустил момент, когда бандит вскочил на ноги и попытался выхватить что-то из-за пояса. Это был человек лет тридцати пяти, плотного телосложения, в матерчатой куртке без карманов и в широких серых брюках. На лице его темнела двухдневная щетина, что придавало ему мрачноватый вид. Хотя, возможно, причиной этого был легкий нокаут, который устроил ему Гуров. Однако человек был полон решимости взять реванш и без раздумий бросился на Гурова.

Он был подвижен и ловок, но уже пропустил один удар, и к тому же Гуров был страшно зол. А заметив, что в руке незнакомца сверкнуло что-то металлическое, он окончательно рассвирепел. Бандит чуть-чуть запоздал с ударом – видимо, реакции у него были еще заторможены, – и Гуров, пригнувшись, успел подставить корпус, перехватил руку противника и швырнул его через себя, безжалостно выворачивая локтевой сустав. Хруст рвущихся связок и дикий вопль боли наполнили подъезд от первого этажа до последнего.

Бандит рухнул к ногам Гурова, несколько раз дернулся и потерял сознание от боли. Вывернутая рука его упала на бетонный пол, звякнув никелированным кастетом. Гуров заглянул в закатившиеся под лоб глаза и буркнул:

– Паны дерутся – у холопов чубы трещат! Полежи теперь, передохни, болезный!.. А мы попробуем спасти то, что еще можно спасти…

Он обшарил карманы бандита, но, кроме набора отмычек, ничего не нашел. «Жаль, что у этого нет огнестрельного, – подумал Гуров. – Задержать его надо, но, боюсь, надолго не получится. С доказательной базой туго. Что мы будем ему предъявлять? Интересно, что там внизу? Надеюсь, обошлось без кровопролития…»

Но надеждам его сбыться не довелось. Только он закончил обыскивать бандита, как на ступенях с крайне смущенным видом появился капитан Кувшинников. Он трагически посмотрел на Гурова снизу и сказал:

– Беда, товарищ полковник! Упустили!

– Мать вашу! – выдохнул Гуров. – Упустили! Хоть все целы?

Кувшинников мотнул головой.

– Полковника рикошетом задело, – виновато сказал он. – А ихнего… это самое… наповал… Второй ушел. Я не стал его преследовать. Мне показалось, что полковник серьезно ранен.

Гуров сделал то, что только и оставалось делать в сложившейся ситуации. Он сел на ступеньку лестницы и мрачно задумался. Кувшинников терпеливо смотрел на него, словно не решаясь подниматься, а потом все-таки продолжил свои пояснения.

– Они сыпанули вниз по лестнице, – сказал он, – а тут мы. Ну, приказали им остановиться. Они без разговоров начали по нам шмалять. Прямо на бегу, не заботясь о последствиях. Поверите ли – пули градом! Полковник вскрикнул. Смотрю – кровь. Эти совсем рядом. Стреляют. Ну я и снял одного. Думал, второй образумится, а он через перила вниз, еще раз через перила и утек. Я бы его догнал, но мне показалось, что полковник…

– Это я понял, – перебил Гуров. – С полковником все в порядке?

– Оглушен. В себя приходит.

– Ладно, что выросло, то выросло, – хмуро заключил Гуров. – Хотя, конечно, денек закончился отвратительно. Хотели как лучше, а получилось… Хорошо, хоть одного взяли. Вопрос только в том, даст это нам что-нибудь или не даст. Как бы еще он не подал против нас иск. Руку я ему, похоже, сломал. Но уж слишком он меня взбесил, наглый как танк.

Он прервал свою речь, потому что по лестнице медленно поднялся Крячко и остановился пролетом ниже, придерживаясь рукой за голову. Щека у него была перемазана кровью.

– Лева, – сказал он. – Наверняка милицию уже вызвали. Надо поскорее убираться отсюда, если мы не хотим продолжения этой истории.

– Поздно уже, – возразил Гуров. – К тому же необходимо разобраться с Вагиным. Иначе все теряет смысл.

Он поднялся и позвонил в квартиру детектива. Долго никто не отвечал, а потом истеричный женский голос выкрикнул:

– Убирайтесь! Я милицию вызвала!

Крячко, уже поднявшийся наверх, подобрал с пола связку отмычек и молча отпер замок. Едва переступив порог, Гуров сразу же поймал за плечи храбрую женщину, которая в отчаянии бросилась на них грудью, в намерении во что бы то ни стало защитить своего мужа.

– Ради бога, успокойтесь! – увещевал он ее. – Мы не причиним вам ни малейшего зла.

Тем временем Крячко быстро прошел в кабинет Вагина и снял с него наручники. О чем они разговаривали, осталось неизвестным, но через несколько секунд оба появились в прихожей. Гуров отпустил женщину. Она бросилась к мужу, и они обнялись так, словно обоих разлучали лет на десять как минимум. Женщина только плакала и тяжело дышала. Говорить она не могла. Вагин то с жалостью смотрел на ее склоненную голову, то бросал полные ненависти взгляды на оперативников.