Алексей Макеев - На полшага впереди смерти Страница 29

– В общем, посмотри повнимательнее, – попросил Капанадзе.

И судебные медики посмотрели. В результате на стол Капанадзе легла ксерокопия заключения, из которого следовало – смерть В. П. Лысоконя наступила в результате использования нейротоксического яда, который применяется в фармакологической промышленности для изготовления ряда лекарств.

Следствие не стало морочить голову и заниматься длительными проверками, а сразу возбудило уголовное дело.

И Капанадзе завалился к Гольдиной с обыском.

С Маргаритой случилась истерика. Она визжала так, что страшно было за барабанные перепонки:

– Что вам здесь надо?! Выметайтесь из моего дома!

– Только после обыска. – Капанадзе олицетворял само спокойствие.

– Здесь ничего нет!

– Вот и посмотрим.

Пока подошли понятые, прошли процедурные вопросы, Маргарита немного успокоилась. И с вызовом спросила:

– Хоть в туалет можно?

– После того как осмотрим его.

Из уединенного заведения она вывалилась повеселевшая и радостно объявила:

– Ищите. Переворачивайте. Грабьте.

Капанадзе присмотрелся к ней. Очень похоже, что в туалете она что-то нюхнула. Скорее всего кокаинчику – благословенный порошок для денежных мешков, рублевская волшебная пыльца. Черт, неплохо было бы до кучи изъять при обыске наркотики, ну да ладно. Не получилось. Нет людей, кто ни разу в жизни не лопухнулся.

После дозы Маргарита смотрела на окружающих гораздо более миролюбиво. Хотя и с нескрываемым презрением.

На кухне была гора немытой посуды.

– Убирать некому? – поинтересовался Капанадзе.

– Три дня назад рассчитала прислугу, – гордо объявила Гольдина.

– А чего так?

– Потому что сволочь.

– Не везет вам.

– Почему?

– Одни сволочи вокруг.

– Так у всех красивых женщин бывает, – приблизившись к Капанадзе и эротично изогнувшись, проворковала Маргарита.

Капанадзе усмехнулся. Да, умеет, зараза, себя подать.

В груде посуды его взгляд упал на фужер.

– Это упакуйте. – Капанадзе кивнул на всю посуду.

– Чего, приторговываешь подержанной посудой? – хохотнула Гольдина.

– Только стеклотарой.

– По тебе заметно.

На следующий день Капанадзе затарился горячительными напитками и бросился в атаку на экспертов.

– Надо быстрее, – долбил он клювом своего старого знакомого, заместителя начальника экспертно-криминалистического центра ГУ МВД России по городу Москве, вручая ему пакет с коньяком.

– Сложная экспертиза, – разводил тот в ответ руками.

– А что в жизни просто? Витек, ну очень нужно.

Эксперты уложились в три дня. Из их заключения следовало, что на одном из бокалов, изъятых на квартире Гольдиной, имелись следы нейротоксического яда.

В тот же день Маргарита была задержана в качестве подозреваемой в совершении убийства.

Глава 35

– Получи, сука, по прейскуранту! – послышался звук увесистого удара, стук падающего тела.

Эта дисгармония окружающего мира разбудила Стройбата. Первые секунды после пробуждения он не мог понять, где находится и что тут делает. Вслед за этим включилась память, и на душу легла привычная тяжесть – он в бегах, будущее у него смутное, надо что-то решать, но что – он не знает. И все это лежит на душе таким пудовым грузом, что просыпаться и вываливаться в этот мир ему вовсе не хочется.

– Ой, бля-я-я-я, – захныкал Зиновий.

– Вот те и бля. – Новый удар, новые всхлипы.

Стройбат въезжал в происходящее с некоторым интересом – так иногда, переключая телеканалы, люди западают на случайный эпизод сериала, о канве событий которого не имеют никакого понятия.

– Ты хоть в курсе, сколько тебе уже по счетчику нащелкало, козлячья душонка?

А вот так выражаться нехорошо. И Зиновий попытался было что-то возразить, но получил еще пару раз по ребрам.

– Капают денежки-то, – продолжил тонкий, с астматическим присвистом голос. – Пора уже решать.

– Заработаю… На падлу побожусь – заработаю.

– Не надо песен петь… В общем, хату твою переписываем.

– Не получится. У меня тут жена прописана.

– Так ищи жену.

– Не знаю, где она.

– А это наши проблемы?

– Я отдам. Сейчас заработаю.

– Где ты столько заработаешь, козел?

Опять обидное слово. Опять удары.

Когда Стройбат заехал сюда, то быстро отвадил от ставшей притоном двушки многочисленных собутыльников Зиновия – кого пинками, кого матюгами, а некоторых просто своим людоедским взглядом первобытного человека. Поскольку выпивку он поставлял хозяину квартиры исправно, у того надобность в собутыльниках быстро отпала. Так что жили вдвоем, в тишине и каком-то мертвенном покое. В своей комнате Стройбат создал некоторое подобие нормальных условий существования, чистота и порядок там соблюдались, даже прикупил небольшой телевизор. А как живет приятель – это его волновало мало.

И вот теперь покой был варварски нарушен незваными и очень наглыми гостями.

– Тогда кончать тебя будем, петух ты гамбургский, – произнес сиплый.

– Ты петухов на своей петушатне ищи! – наконец не выдержал и взорвался Зиновий.

– Ну, все, доскакался, козлик. Грузим тело, – сурово подытожил сиплый голос.

Стройбат вздохнул. Взял увесистую ржавую монтировку, которая стояла в углу. И шагнул за порог.

– И кто тут кипишует с утра пораньше? – осведомился он.

Сцена «Не ждали».

На табуретке сидел жиртрест килограммов под сто пятьдесят и деловито наблюдал, как его коренастый патлатый приятель с обильными татуировками на руках прижал коленом к полу Зиновия и примеривается заехать ему кулаком.

– А ты еще что за черт? – недоуменно осведомился сиплый жиртрест.

– Так, за метлой следить не умеете, – отметил Стройбат. – Шестерки.

Патлатый оставил в покое Зиновия и поднялся во весь рост… Чтобы тут же получить монтировкой по лбу и успокоиться рядом со своей жертвой.

Жиртрест оказался проворен не по весу – рука его нырнула куда-то за пазуху. Да так и отсохла от следующего удара монтировкой.

Еще пара ударов в воспитательных целях – чтобы даже мысли о сопротивлении не возникло.

– Спасибо, Стройбат. Они бы меня замочили, – приподнимаясь и глядя на тела, произнес Зиновий.

– Не замочили бы. Кишка тонка. Просто пугали.

– Вот козлы. – Зиновий подпрыгнул и обеими ногами приземлился на пузо отключившегося жиртреста. Тот очнулся, вскрикнул и от следующего удара, который нанес Зиновий кулаком, вновь вырубился – все-таки силушка в руках у пропойцы еще оставалась.

Взяв со стола разделочный нож, похожий на древнеримский меч, Зиновий объявил:

– За гнилой базар мочить их сейчас буду.

По его глазам можно было оценить серьезность намерений.

– Остынь, братан, – примирительно произнес Стройбат. – Кому чего ты должен?

– Да склад охранял на толкучке местной. Ну и перебрал слегонца. Там парни подъехали. Не выдержал. Опрокинул с ними стопку…

– Склад вынесли, а тебя на счетчик за товар поставили, – продолжил Стройбат.

– На счетчик. – Зиновий еще раз ударил начинающего подавать признаки жизни жиртреста.

– И как тему разруливать собираешься?

– А никак, – беззаботно махнул рукой Зиновий. – Пришью Черепа, он у них главный. И в бега.

В глазах забегали безумные озорные искорки, на миг за маской опустившегося алкаша проглянул былой Зиновий, который никому спуску не давал. Стройбат отлично помнил, откуда тот получил кличку Душитель. Загремев в дисбат, Зиновий там промаялся дурью с полгода, понял, что постоянные зуботычины от охранников ему не нравятся, однажды придушил конвоира и совершил побег. От расстрела его спасло только то, что следствие установило противоправные действия в отношении него со стороны жертвы. Но на двенадцать годков он все-таки заехал и отсидел от звонка до звонка. Так что свою угрозу он мог исполнить вполне.

– Не, так не пойдет, – покачал головой Стройбат. – Договариваться будем.

– С кем? – презрительно сплюнул на съежившегося на полу и решившего не отсвечивать волосатого. – С ними?

– С твоим Черепом. – Стройбат подбросил в руке револьвер, который извлек из кармана жиртреста. Это была газовая игрушка, переделанная под стрельбу боевыми патронами. По нынешним временам серьезный человек незарегистрированный ствол таскать просто так не будет, только на дело. А какое это дело – пугать стволом Зиновия. Смешно. Значит, ребята не особо серьезные, все больше на понтах. Одно слово – деревня.

Стройбат приподнял за отворот ветровки жиртреста и приставил к окровавленному лбу пистолет.

– Поглядим, осечка будет? – Палец пополз по спусковому крючку.

– Э, мужик, у нас к тебе ничего, – заголосил, астматически сипя, жиртрест. – За что?

– Кореша нехорошими словами обзывал. Петухом. Это, значит, я с петухами корешусь, так?