Николай Леонов - Таежная зона Страница 3

– А сам Юрий Валентинович часто охотился? – спросил Крячко.

Станислав сидел на диване рядом со своим напарником, беспрестанно комкая в кулаке носовой платок. Голос Крячко звучал глухо и сипло. Сказывалась подкосившая его пару дней назад простуда. Температуры, правда, не было, но полковник все равно чувствовал себя крайне разбитым. Насморк и кашель не давали покоя.

– О, да! – Выработанным уже до автоматизма движением Угланов пригладил рукой свои жиденькие волосы и бросил мимолетный взгляд в зеркало, висевшее напротив. – Юра был прирожденный охотник. Он буквально бредил охотой. И если ему не удавалось мотаться в Нижнеудинск каждые выходные, то уж раз в две недели он ездил туда точно. У них сформировалась своя компания…

– А почему именно Нижнеудинск? – поинтересовался Гуров. – Разве в Московской области мало лесных массивов? Или зверь тут недостаточно хорош?

Сыщики подбрасывали Угланову по вопросу то с одной, то с другой стороны, словно играли в пинг-понг. Однако этот нехитрый прием никак не подействовал на Степана Степановича. Он чувствовал себя вполне комфортно и уверенно в комнатке для гостей, расположенной в смежном с его рабочим кабинетом помещении. В нем не наблюдалось никакой нервозности, никакого беспокойства или озабоченности, будто бы речь шла не о недавнем убийстве его заместителя, а об одном из рутинных рабочих моментов. А ведь согласно досье, которое сыщики бегло просмотрели перед тем, как явиться с визитом к Угланову, покойный Дражайский был не просто его коллегой, но и близким товарищем, единомышленником.

– Массивов много, – ответил Степан Степанович. – А вот зверь тут и в самом деле хуже. Во всяком случае, так говорил Юра. Да и остальные тоже. Выбор там побогаче, поэкзотичнее. А потом, я думаю, основная причина заключалась в другом. Антураж. Понимаете, о чем я?

Его последний вопрос остался без должного внимания. Гуров покосился в сторону напарника. Крячко шумно высморкался в платок, зажал его в кулаке и поднял глаза на Угланова.

– Насколько мы поняли, Степан Степанович, – без особого энтузиазма начал Станислав. Пора было переходить к сути дела, и согласно оговоренной ранее тактике этот момент выпадал на его долю. – Убийство Дражайского могло быть совершенно случайным. Необдуманный выстрел, шальная пуля или что-то в том же роде… Однако для полноты картины нам бы все-таки хотелось прояснить эту ситуацию. В частности взаимоотношения Дражайского со своими партнерами по охоте. Не могли быть у кого-нибудь из них мотивы…

– Что? – изумленно вскинул брови Угланов. – Вы полагаете, что кто-то мог намеренно застрелить Юру. Зачем?

– Это мы и пытаемся выяснить.

– Но ведь я вам уже рассказал…

Гуров тяжело вздохнул. Со слов генерала Орлова, а затем и со слов Степана Степановича ему, да и его напарнику, уже была отлично известна общая картина произошедшего. Во время инцидента почти недельной давности в Нижнеудинске основных охотников было шестеро. Не считая, конечно, местных следопытов, егерей и оруженосцев. Последних пока в расчет можно было не брать, хотя бы по той причине, что согласно заведенным традициям никто из них не мог открыть стрельбу по несущемуся мимо обозначенных номеров зверю. Могли быть и исключения из правил, но в данный момент сыщиков интересовали только пять основных участников охоты. Кто-то из них всадил пулю в Юрия Дражайского, а вернее, две пули, намеренно или случайно. В свою очередь, баллистическая экспертиза не дала никаких результатов. Пули, извлеченные из груди и головы Дражайского, не соответствовали ни одному из имеющихся в наличии орудий. Последнее обстоятельство и послужило причиной для серьезных подозрений, исключающих возможность несчастного случая. Понятное дело, что и признаваться в содеянном никто из пятерки не собирался.

– Я ознакомился с делом, – сообщил подчиненным два часа назад Орлов, водрузив на нос очки и методично перелистывая страницы в стареньком скоросшивателе. – И пришел к выводу, что потенциально убить Дражайского могли трое. Его непосредственный начальник Степан Угланов, находившийся в момент гибели Дражайского на противостоящем номере, Иван Дибелович, начальник таможенного отдела Иркутской области, и известный в нашем городе крупный предприниматель Александр Глазберг. Оба последних находились в загоне. Двое других охотников, бывший сотрудник налоговой инспекции, а ныне бизнесмен из Иркутска Павел Митрофанов и лидер политической фракции «Лига интернационалистов» Сергей Поперечный, располагались на третьем и четвертом номере и теоретически не имели возможности достать Дражайского на таком расстоянии. Но, как вы сами понимаете, все это только теория, ребята. Как там и что было на самом деле – шут его знает.

– А на кого они охотились? – спросил Крячко.

– Тут их показания тоже имеют разногласия. – Орлов захлопнул папку и сдвинул ее на край стола, поближе к сидящему рядом Гурову. Полковник взял папку и углубился в ее изучение, вполуха слушая генерала. – Поперечный в своем интервью по данному инциденту указал, что охота велась на пушного зверя. То же самое подтвердил и Глазберг. Дибелович и Угланов уверяют, что охотились преимущественно на кабана. А Митрофанов и вовсе не смог дать вразумительного ответа. Утверждает, что в тот день он здорово набрался. Что называется, сверх нормы.

– Браконьерствовали, что ли? – усмехнулся Крячко.

– Может, и так, – Орлов неопределенно повел плечами. – А может, стреляли в кого попало. Главное ведь процесс. А остальное так, семечки.

– Кого-нибудь из них уже допрашивали официально? – Гуров на мгновение оторвался от просматриваемых бумаг.

– Весьма поверхностно, – поморщился Орлов. – Это дело практически сразу было передано в Главное управление. Меня, можно сказать, обязали разобраться с этим вопросом. Ну, а я, естественно, надеюсь на двух своих лучших подчиненных…

– Вот только давай без грубой лести, Петя, – отмахнулся Гуров. – Как-нибудь перетопчемся.

– А почему именно нам? – вновь подал голос Крячко.

– Так ты подумай, какие шишки тут замешаны, Стас. И не только те, что были с Дражайским на этой чертовой охоте в Нижнеудинске. В прошлую вылазку, например, с ними были два человека из городской администрации, советники нашего мэра. А до этого – кое-то из президентского аппарата, – Орлов указал пальцем в потолок. – Богемная тусовка, Стас.

– С чего это вдруг сотрудникам президентского аппарата общаться с заместителем начальника одной из колонн транспортного управления?

– Дело тут не в статусе, а в интересах. Охота. Вот что связывает их всех вместе.

– Понятно, – Крячко лениво потянулся в карман пиджака за сигаретами.

Ознакомившись со скудными показаниями участников охоты в Нижнеудинске, сыщики первым делом отправились с визитом к Угланову. Застать последнего на рабочем месте удалось сразу, а узнав, кто к нему пожаловал, Степан Степанович принял сотрудников Главного управления на удивление радушно. Отменил все предстоящие встречи и даже пригласил в комнату для гостей, отгороженную от кабинета скрытой дверью. Здесь все трое удобно и расположились, смакуя кофе из личных запасов Угланова, приготовленный его секретаршей.

– Начнем по порядку, – взял инициативу разговора в свои руки Гуров. – Дибелович.

– Я с ним практически незнаком, – на лице Степана Степановича почему-то обозначилось виноватое выражение. – Но могу сказать одно. Он был у нас за главного. Организатором и все такое. Во-первых, Иван Андреевич из местных, а во-вторых… Должен признаться, он – прирожденный лидер. Ну, знаете, как это бывает? Деятельный, шумный, готовый мгновенно задавить своим авторитетом. Про таких обычно говорят, что их слишком много. Мне достаточно было двух дней общения с Дибеловичем, чтобы почувствовать, как его много. И, кстати, он чертовски вспыльчив по натуре.

– В чем это выражалось?

– С ним невозможно было спорить. – Угланов докурил наконец свою сигарету, большая часть которой бесцельно истлела, и погасил окурок в пепельнице. – Все непременно должно было быть так, как он того хочет. Он решал, кому где стоять, когда стрелять, как стрелять… Следопытов и оруженосцев вообще гонял в хвост и в гриву. Постоянно. А они его боялись, – начальник автоколонны невольно улыбнулся, судя по всему, припомнив какой-то знаменательный инцидент. – В приступе своих вспышек агрессивности Дибелович способен был убить… – Угланов неожиданно осекся, нахмурился, а затем вдруг с жаром хлопнул себя ладонью по отставленному колену. – Кстати! Я вспомнил!

– Что?

– У Дибеловича была ссора с Юрием. Как раз незадолго до того трагического случая. Я находился на своем номере и, честно говоря, не мог слышать того, по какому поводу они там повздорили. Но прекрасно видел их обоих. Дибелович сам подошел к Юре, и они начали о чем-то спорить. Вернее, в первые секунды между ними, как мне показалось, происходил вполне нормальный разговор, но потом… Они явно стали спорить. Размахивали руками, напирали друг на друга. Особенно Дибелович. Впрочем, Юра тоже не слишком-то уступал своему оппоненту в агрессивности. – Угланов замолчал, наклонился вперед и подхватил со столика миниатюрную чашку кофе, которая утонула в его широкой пухлой ладони. Сыщики не торопили Степана Степановича с продолжением рассказа, молча наблюдая за тем, как он сделал три неторопливых маленьких глотка. После этого чашка вернулась на прежнее место, а сам Угланов расслабленно откинулся на спинку кресла. Облизал губы. Судя по всему, Угланов был одним из тех, кому подобные длинные эмоциональные монологи давались нелегко. – Короче, в итоге они чуть не подрались. Да что там подрались! Мне показалось, что Дибелович даже ткнул Юру дулом ружья в грудь. Тот сделал шаг назад, оступился и замахал руками, стараясь удержать равновесие. Я уже собирался было направиться к ним и выяснить, в чем дело, но Дибелович, продолжая целиться в Юру из ружья, сказал еще что-то, затем резко развернулся и ушел…