Джеймс Паттерсон - Алекс Кросс. Территория смерти Страница 3

— Алекс? Господи! Что с тобой?

Я знал, что, начав объяснять, обязательно пущусь в ненужные и долгие воспоминания.

— Поговорим об этом позже, ладно? — сказал я. — Ну, как там дела наверху?

Бри окинула меня странным взглядом, но других вопросов задавать не стала.

— Такие же, что и внизу. Иными словами, картина печальная. На третьем этаже обнаружены еще двое детей. Полагаю, они пытались спрятаться от убийц или убежать, но не смогли.

Я стал подниматься по лестнице, теперь уже в сопровождении Бри. Полыхнула фотовспышка, осветившая стены, ступени и перила. Я никак не мог оправиться от шока, и все вокруг казалось мне призрачным и нереальным. Складывалось впечатление, будто я наблюдал за происходящим со стороны и по лестнице поднимались не мы с Бри, а какие-то другие люди. «Убили Элли, подумать только». Это не укладывалось у меня в голове.

— Интересно, что на лестнице следов крови нет. Как и в холле, — заметил я, пытаясь сосредоточиться на фактах и продолжить по возможности свою работу. На лестнице стоял пронизывающий холод. Вероятно, потому, что на третьем этаже был открыт люк, выводивший на крышу. Хотя сегодня только третье ноября, синоптики обещали ночью около ноля, в лучшем случае, плюс один. Похоже, погода тоже малость сошла с ума.

— Алекс?

Бри обогнала меня и стояла в дверном проеме комнаты на третьем этаже. Когда я подошел к ней, она не сдвинулась с места, загораживая мне путь.

— Ты в порядке? Уверен, что в состоянии работать? — тихо спросила она, чтобы ее не слышали сотрудники отдела технической экспертизы.

Я кивнул и поверх ее плеча заглянул в комнату.

За спиной Бри на маленьком коврике овальной формы лежали крест-накрест тела двух маленьких девочек. Находившаяся в комнате кроватка под белым балдахином была полностью разрушена, даже, я бы сказал, раздавлена, и на полу валялись ее обломки. Казалось, кто-то очень тяжелый прыгал на ней, пока она не развалилась.

— Не волнуйся. Сейчас успокоюсь, — сказал я. — Хочу взглянуть на то, что здесь произошло. Пора уже задаться вопросом, что все это значит. К примеру, зачем кому-то понадобилось прыгать на этой кроватке?

Глава четвертая

Но я еще даже не осознал происшедшее. Почему убили семью из пяти человек? Я не мог ответить на этот вопрос. Тем более в эту ночь. Возможная мотивация убийств вызывала у меня ничуть не меньшее недоумение, чем у всех тех, кто прибыл на место преступления.

Проблема показалась мне еще более сложной и загадочной, когда через час сюда явились два офицера ЦРУ. Они обошли дом и, увидев царившую вокруг суету, сели в машину и укатили. Интересно, что нужно здесь представителям Центрального разведывательного управления?

Мы с Бри приехали ко мне домой на Пятую авеню, когда стрелки часов показывали половину четвертого утра. В тишине дома я слышал доносившееся из спальни громкое сопение малыша Али, и уверяю вас, что эти привычные мирные звуки подействовали на нас умиротворяюще.

Нана оставила в еще теплой духовке завернутые в салфетку четыре плюшки с орехами и изюмом, оставшиеся от десерта. Мы взяли их и отправились к себе наверх, прихватив заодно бокалы и полбутылки вина.

Прошло два часа, а я все еще не мог уснуть, и в голове у меня царил самый настоящий хаос. Очевидно, Бри испытывала нечто подобное, поскольку вскоре приподнялась на локте, зажгла стоявшую на прикроватной тумбочке лампу и увидела, что я сижу на краю постели, спустив ноги на пол. Я ощутил ее прикосновение к своей спине и теплое дыхание у себя на шее.

— Ты поспал хоть немного? — спросила она.

Вряд ли, задавая вопрос, она имела в виду именно это.

— Я знал мать семейства, Бри. Мы вместе учились в Джорджтаунском университете. Такое не могло, не должно было с ней случиться.

Бри вздохнула:

— Мне очень жаль, Алекс. Почему ты не сказал об этом с самого начала?

Я пожал плечами.

— Не уверен, что в состоянии говорить на эту тему даже сейчас.

Бри обняла меня за плечи.

— Тогда не говори. А если все-таки захочешь, помни: я рядом и всегда готова выслушать тебя.

— Мы с ней очень дружили. Более того, по меньшей мере год считались парой. Конечно, с тех пор прошло много лет, но… — Я не закончил фразу. Собственно, что «но»? И почему я замолчал? В конце концов, мы с Бри уже взрослые люди. — Я любил ее, Бри. Поэтому никак не могу прийти в себя.

— Нет желания отказаться от этого дела?

— Нет. — Признаться, я уже задавал себе подобный вопрос. И дал на него такой ответ. И столь же быстро.

— У меня есть возможность подключить к расследованию Сэмпсона или кого-то еще из отдела тяжких преступлений, так что ты сможешь быть на вторых ролях…

— Бри, я не могу отказаться от этого дела.

— Это дело? — спросила она, ласково погладив меня по руке. — Почему оно так важно для тебя, Алекс?

Я глубоко вздохнул. Знал, к чему клонит Бри.

— Не из-за Марии, если ты намекаешь на это. — Мою жену Марию застрелили, когда наши дети были еще совсем маленькими, но я успешно завершил расследование совсем недавно, а в промежутке страдал, испытывая сильнейшее чувство вины. Но Мария была моей женой, и я очень любил ее. Ситуация же с Элли представляла собой нечто совсем иное. Так что я эти два дела не смешивал. По крайней мере так мне казалось.

— О’кей. — Бри продолжала нежно поглаживать меня. — Чем тебе помочь?

Я поцеловал ее в щеку.

— Просто побудь рядом. Ничего другого мне сейчас от тебя не нужно.

— Побуду. — Бри снова крепко обняла меня.

В объятиях Бри я довольно скоро уснул. И проспал целых два часа.

Глава пятая

— Я краем глаза видела «розовую» газету, — сказала Бри, намекая на некое женское издание.

— Она вон там. — Али почти сразу заметил ее. — Я тоже ее вижу. Она и вправду розовая. Какая-то странная газета, правда?

К удивлению и радости моих близких, на следующее утро после обнаружения трупов Элли и членов ее семьи я задержался дома, чтобы проводить детей в школу. Вообще-то я был не прочь провожать их туда хоть каждый день, но почти всегда что-то мешало: или работа, или какое-нибудь другое неотложное дело. Но сегодня я нуждался в положительных эмоциях. Хотелось внести в свою жизнь освежающую струю: глотнуть прохладного чистого воздуха, увидеть улыбки детей и услышать хихиканье Али.

Дженни, почти завершив неполное среднее образование, готовилась к переходу в школу высшей ступени. Али только начинал постигать школьную премудрость. В это утро, глядя на своих детей, я думал о бесконечном круговороте жизни. Элли и вся ее семья отправились к праотцам, тогда как мои ребятишки собирались в школу и отлично себя чувствовали.

Приняв вид строгого заботливого отца, не чуждающегося, впрочем, доброй шутки, я спросил:

— Кто следующий?

Вперед выступила Дженни и, одарив нас с Бри хищной улыбкой, произнесла:

— А я краем глаза видела РЛДОК!

— Что такое «рлдок»? — Али чуть из штанишек не выпрыгивал — до того это заинтересовало его — и словно марионетка вертел во все стороны головой, надеясь это самое «рлдок» увидеть.

Дженни торжествующе пропела:

— РЛДОК — это разнополые люди, делящие одну комнату.

Слово «разнополые» она произнесла, понизив голос и повернувшись к нам с Бри, словно считала его слишком «взрослым» для своего маленького братишки. Возможно, не для него одного, поскольку я вдруг почувствовал, что у меня вспыхнули щеки.

Бри стиснула плечо Дженни:

— От кого ты нахваталась подобных загадок?

— Черизи Джей сказала. Ее мама часто использует это сокращение, когда говорит о вас. А еще ее мама говорит, что вы живете во грехе — вот!

Мы с Бри обменялись взглядами поверх макушки Дженни. Я догадывался, что рано или поздно услышу нечто подобное. Мы с Бри были вместе уже больше года, и она проводила довольно много времени в доме на Пятой улице. В том числе и по той причине, что детям нравилось, когда Бри приходила к нам. Признаться, мне это тоже нравилось.

— Полагаю, вам с Черизи Джей следует найти другую тему для разговоров, — заметил я. — Согласна?

— Да все нормально, папочка. Я сказала Черизи, что ее матери следует заниматься собственными делами и не совать нос в чужие. Даже Нана смотрит на это спокойно, а уж более старомодной особы в наши дни не сыскать. Ведет дневник, да еще и иллюстрирует его своими рисунками.

— Положим, ты представления не имеешь, что у нее в дневнике, — сказал я. — По крайней мере так должно быть.

В следующее мгновение нам с Бри надоело изображать докучливых взрослых, и мы расхохотались. В конце концов, у девочки переходный возраст, поэтому ей можно простить и двусмысленные загадки, и повышенное внимание к секретам других людей.