Фридрих Незнанский - Финиш для чемпионов Страница 3

— Стоп, стоп, стоп! Что за лекарство? Запрещенное?

— Совсем не обязательно! То есть они докладывают, что запрещенное. Но спортсмены, как вы понимаете, тоже люди. Им случается простудиться, съесть в нарушение режима что-нибудь жирное, у них может заболеть голова… А изменения в моче и крови будут сходны с теми, которые возникают при применении допинга. Например, обычный аспирин вызывает понижение свертываемости крови…

— Допустим. Что же происходит дальше?

— Дальше? Спецлаборатория «Дельта», находящаяся где-то в России, а возможно, и за границей, незамедлительно посылает своих лаборантов-экспертов, и те, действуя официально и легально, берут пробы на содержание анаболиков у наших ведущих спортсменов. Тесты, как правило, дают отрицательный результат. Пробы происходят всюду: в спортзале, дома, даже в общественном туалете на вокзале, как это случилось с олимпийским чемпионом по плаванию Стасом Прохоровым.

— Что же здесь страшного? Ну, возьмут и возьмут. Неприятно, конечно, если в туалете подкарауливают, но если спортсмен от допинга чист, что ему сделается?

— Как это «что»? А стресс? А необоснованные подозрения? Все это оказывает существенное влияние на психику, которая особенно уязвима перед соревнованиями. Если даже представители лаборатории «Дельта» не найдут никакого допинга, они сделают все, чтобы российские спортсмены проиграли. Ради бога, господин Грязнов, остановите этот безобразный процесс!

— Сделаем, сделаем, — посулил директор «Глории».

Не все ему в этом деле представлялось кристально ясным, в нем выпирали подводные камни, но… клиент всегда прав. Клиент, который платит наличными, прав по определению. Денис тронул компьютерную мышь на своем столе; задремавший было компьютер послушно загудел, предоставляя доступ к стандартной форме договора. Отлично! Вот только… какую формулировку внести сюда? Денис поерзал в кресле, почесал в затылке шариковой ручкой и под пристальным взглядом Аллы Александровны Лайнер сотворил стандартный договор «на установление неизвестных злоумышленников, постоянно ведущих слежку за известными российскими спортсменами».

3

Этот до отчаянности летний, жаркий во всех смыслах, крайне насыщенный отрезок служебной деятельности начался для Александра Борисовича Турецкого с того, что его вызвал к себе Меркулов. «Костя Меркулов», — по привычке прибавил Саша, припомнив те времена, когда они были молоды. Однако сегодняшняя встреча как-то не располагала к основательным лирическим воспоминаниям. Константин Дмитриевич был строг и деловит, его аристократические седые, с металлическим блеском, виски вызывали почтение, переходящее в робость, словно виски какого-нибудь сенатора или самовластного князя крошечной европейской страны.

— Вот что, Саша, — едва поздоровавшись, углубился он сразу в суть дела, — меня беспокоит нераскрытое дело.

— Всего лишь одно? — неосмотрительно сболтнул Турецкий. — Вы, Константин Дмитрич, должны быть в курсе, что правоохранительная система у нас работает с предельным напряжением всех оперативно-следственных сил, но так и не добилась стопроцентной раскрываемости…

— Эти отвлеченные фразы, Саша, будешь произносить перед журналистами, — нервным движением руки оборвал его Костя. Со словом «журналисты» у него, очевидно, были связаны какие-то недавние болезненные ассоциации. — Стопроцентная раскрываемость — это цель достойная, если без натяжек и подтасовок. Все граждане нашей страны имеют право, если их убивают, по крайней мере, знать имена своих убийц. То есть, я хотел сказать, что имена убийц беззащитных граждан должны быть известны широкой общественности, в том числе убитым и их родственникам… то есть что я такое несу? Наверное, погода влияет. Извини. — Не по-начальственному хмыкнув и промокнув платком лоб, усеянный бисеринками пота, Меркулов наконец стал гораздо менее начальственным и гораздо более человечным. — В общем, Саша, речь идет не о смерти бомжа в подворотне. Убита знаменитая в спортивных кругах дама, генеральный директор одного спорткомплекса. Зверски расстреляна из автоматов группой неизвестных лиц на глазах у мужа. Муж, работник столичного вуза, тоже был ранен, кроме того, как ты понимаешь, пострадала его психика…

— Давно убили? — Александр Борисович ощутил себя на твердой профессиональной почве.

— Первого января сего года, — канцелярски сообщил Константин Меркулов.

Турецкий присвистнул:

— Быстро спохватились, нечего сказать! Небось уже и след простыл…

— Нельзя сказать, что с этим делом никто не работал: им занимался Сергей Валерьянович Плотников, которого по службе рекомендуют как исполнительного и трудолюбивого сотрудника. Однако результатов — никаких. Между тем у Чайкиной — разве я еще не назвал тебе фамилию убитой? — так вот, у Натальи Чайкиной остались влиятельные знакомые, которые постоянно посылают запросы в правоохранительные органы, желая, чтобы убийцы понесли заслуженное наказание. Также эти знакомые инспирируют прессу, пресса готовит публикации о криминальном беспределе в стране… словом, тебе не надо объяснять, чем подобные дела у нас заканчиваются. Дестабилизация общественного мнения в условиях непрерывного… Саша! Саша?

Турецкий мечтательно воззрился за окно, туда, где над зелеными кронами вязло в июльском зное оцепенелое небо. Выцветшее и запыленное, словно бесхозяйственные ангелы развесили его просушиться на веревочке, да так и забыли снять, и оно зависло между невидимыми прищепками, как никому не нужная тряпка. Когда в окне такое небо, трудно поверить в январь, трудно поверить в убийство женщины — гендиректора спортивного комплекса. Пивка бы сейчас холодненького, да посидеть где-нибудь под тентом в тени. Эх, житуха наша служебная, опять двадцать пять: как лето, так в отпуск не уйдешь, пока с делом не разберешься… Неужели этот Плотников, с января разыскивающий убийц, так трудолюбив и исполнителен, как прикидывается? Надо бы его погладить против шерстки…

— А? Да. Теперь ты меня извини, Костя, что-то я задумался. Видно, и на меня тоже погода влияет… За дело Чайкиной возьмусь со всей ответственностью. Перспективы, думаю, не такие уж плохие: полгода всего прошло, не то чтобы, к примеру, десять лет! Давай быстренько с тобой набросаем план следственных мероприятий. Я не ослышался, у Чайкиной был муж? То есть теперь, значит, вдовец? Надо его расспросить в первую очередь. Может быть, он-то и есть заказчик убийства.

— Ну, это маловероятно. Знакомые утверждают, что Чайкины жили душа в душу.

— Чужая душа — потемки, Костя, — бросил в ответ Турецкий другое расхожее выражение. — Мы — профессионалы, а значит, не сентиментальны. Нам ли с тобой не знать, что, по статистике, родные и близкие убивают не реже, а то и чаще, чем посторонние. Когда двое на протяжении долгих лет не разлучаются, между ними столько всего накапливается — ни в страшной сказке сказать, ни пером описать.

«А моя Ирина Генриховна? — выплыла из донных слоев подсознания безумная мысль. — Могла бы она меня заказать киллеру или прикокнуть собственноручно? Заказать — пожалуй, нет: характер у нее уж очень открытый и прямой. А вот прикокнуть — запросто, за милую душу, если попадутся под руку одновременно тяжелый предмет и провинившийся муж. Ну, то есть… это в прошлом, когда я гулял от нее налево и направо, волочился за каждой юбкой, которая обтягивала более или менее симпатичную попку. Сейчас не понимаю, на черта мне это было нужно, когда у Ирки своя попка — хоть фотографируй на выставку? Теперь, когда мы мирно стареем вместе, конфликтов давно не возникает, а уж таких, чтобы мне — ее или ей — меня захотелось убить, и в помине нет… Единственное, чем радует проклятое старение».

— Чайкины были немолодые?

— По-моему, да. Кажется, убитой где-то около пятидесяти, муж старше лет на десять.

— Хорошо… То есть не то чтобы хорошо, но лучше, чем я думал. Мужа, однако, тщательно расспрошу. С кем еще беседуем — с сослуживцами? Запишем: подробно опросить сослуживцев. Никогда не случалось рассматривать изнанку взаимоотношений в спорткомплексе, однако печенкой чувствую, что у них там тот еще гадюшник.

— И большие деньги, Саша. Держи это в уме. Возможно, тебе даже придется призвать экономиста или бухгалтера для основательной консультации.

— Надо будет, призову… Думаешь, левая прибыль?

— Все может быть. Не исключено, что Чайкина находилась в контакте с криминалом, а может быть, наоборот, пыталась воспрепятствовать его проникновению во вверенный ей спорткомплекс. Убивают и за меньшее. Тем более Чайкину вспоминают как женщину резкую, с мужским характером…

— Характер возьмем на заметку. Ну и со следователем Сергеем Плотниковым у меня аж руки чешутся побеседовать. Просто знаешь, Костя, вызывает заурядный человеческий интерес: каким фантастическим образом можно мурыжить дело полгода и так ни до чего и не докопаться?