Алексей Макеев - Капля королевской крови Страница 3

— Присаживайтесь, мужики! Как самочувствие, как настроение? — радушно поинтересовался он.

Покосившись в сторону Гурова, Стас настороженно пробормотал:

— Что-то уж очень мягко стелет… Ой, чую, жестко будет спать!..

— Ну, ну, ну! — Петр изобразил великодушный жест руками, вознеся их перед собой. — Что уж так пессимистично-то? Хотя… Ну да, есть у меня для вас одно интереснейшее дельце!

Как явствовало из его дальнейшего рассказа, минувшим днем в главк, на имя генерал-лейтенанта Петра Орлова (причем лично!), пришло конфиденциальное послание. И не откуда-нибудь, а с брегов Туманного Альбиона. Ее Величества королевы Великобритании служба уголовного сыска, известная во всем мире как Скотланд-Ярд, обратилась к своим российским коллегам с не совсем обычной просьбой. Учитывая ее чрезвычайно деликатный характер, наследники инспектора Лестрейда попросили ограничить круг лиц, посвященных в суть вопроса, дабы не возникло совершенно ненужной информационной шумихи.

Суть дела заключалась в том, что неделю назад родственник королевы — ее какой-то там по счету племянник Дэниэл, носящий громкий титул герцог Урриморский, отправился в Россию под чужим именем — Том Хантли. О его поездке монаршей семье стало известно только тогда (во всяком случае, в письме говорилось именно так!), когда лайнер «Бритиш эруэйз», на котором молодой человек и отправился в далекую Россию, уже приближался к Москве. Впрочем, уверяли скотланд-ярдовцы, несмотря на то что Дэниэл готовился к этому вояжу в обстановке секретности, для них это секрета не составляло. Поэтому столь же секретно, только уже для самого герцога, тем же рейсом отправились два опытных агента, задача которых была подстраховать представителя королевского рода от возможных неожиданностей.

И вот уже в Москве, в аэропорту Шереметьево, произошло невероятное: английские сыщики в сутолоке потеряли своего подопечного! Они ринулись на его поиски, но безуспешно — Дэниэла найти им так и не удалось. Скотланд-ярдовцы — стоит отдать им должное — духом не пали и занялись поисками его высочества по всей Москве. Они ухитрились даже вступить в контакт с некоторыми ОПГ, надеясь через них найти похитителей своего соотечественника. Впрочем, не рассекречивая его настоящего имени.

И лишь когда стало ясно, что даже крутые, татуированные «братки», несмотря на обещанное им нехилое материальное вознаграждение в фунтах стерлингов, бессильны чем-либо помочь, сыщики рискнули доложить о своей неудаче по инстанциям. Это известие стало в определенной мере (опять-таки если верить письму) потрясением для всей монаршей семьи. Вместе с тем всякому было ясно, что поднимать шум и панику опасно. Кто знает, в чьих именно руках оказался герцог Урриморский? Ведь если похитители не знают, что за иностранца они удерживают, то, вполне возможно, удастся отделаться заурядным выкупом, пусть даже и выражаемым цифрой с шестью нулями. Ну а если им вдруг станет известно, кем на самом деле является липовый Том Хантли, то тогда выкуп рискует стать по-настоящему королевским. Если только негодяи не выдвинут еще и политических требований. А это уже может стать чем-то запредельным, что крайне нежелательно.

Как стало известно, Дэниэл вроде бы в разговоре со своим близким другом как-то проговорился, что собирается найти в России одну девушку. Якобы во время фестиваля русской культуры, проводившемся месяц назад в центре Лондона, прямо под открытым небом, он обратил внимание на юную исполнительницу песен донских казаков. Хотя сама она была, как ему удалось узнать, родом из Подмосковья. Дэниэлу удалось разыскать девушку и переброситься с ней парой слов — юная певица относительно неплохо говорила по-английски.

Продолжить знакомство ему не удалось — на следующий же день концертная бригада, закончив свою программу, отбыла обратно в Россию. А герцог Урриморский с какого-то момента вдруг совершенно потерял сон и даже аппетит, напрочь отвергая не только какие-нибудь там сэндвичи и ростбифы, но даже традиционный, обожаемый англичанами порридж (овсянку). Это и подвигло его отправиться на поиски предмета своего обожания, хотя он знал только имя девушки и название ансамбля — Russkie zateynitsi.

Кроме того, Дэниэл намеревался посетить подмосковный Свято-Петровский монастырь, поговорить с его настоятелем отцом Владимиром, который среди прихожан славился своим умом и праведными делами. Его высочество очень интересовала сущность некоторых черт русского характера, которые разительно отличают этот народ от западноевропейцев. Памятуя, что Виндзоры — какие-то дальние родственники Романовых, он хотел понять, насколько он сам англосакс, а насколько, может быть, еще и русский.

— …Девушка Пра-сковья, из Пад-масковья!.. — выслушав Орлова, с заметным оттенком иронии продекламировал Стас. — Если честно, то эта мармеладная история особого доверия мне не внушает. Что-то тут не так… Там, в английской знати, такого уровня романтиков, мне кажется, днем с огнем не найти. Особенно если учесть, что русских, как и славян в целом, эти снобы всегда считали вторым сортом. Так что не будем питать по этому поводу иллюзий.

— Ну-у, ты это уж слишком! — укоризненно протянул Гуров. — Как это — у них нет вообще романтиков? Наверняка есть. В семье, как говорится, не без клоуна. Даже если это наследные трагики.

По достоинству оценив прикол Льва, Крячко разразился заливистым смехом. Петр с укоризненным видом покачал головой:

— Я думал, Лева что-нибудь дельное скажет. А он, гляди-ка, тоже надумал упражняться в остроумии. Кстати, девушку зовут не Прасковья, а Людмила, людям мила… Короче, мужики, я не спрашиваю — возьметесь вы за это дело или нет. Я просто говорю: беритесь. И — точка!

Опера, переглянувшись, уже без смеха просто и конкретно объявили, что искать то, не знаю что, отправившись туда, не знаю куда, — это не их профиль. Нельзя ли чего-нибудь другого — пусть и со стрельбой, но скромненького и со вкусом? Однако Орлову уже «вожжа попала под хвост», и он с ворчливым упрямством уведомил их в том, что они уже заелись, вознеслись и, самое главное, смерти его хотят, паразиты хреновы.

— А использовать запрещенные приемы — нехорошо! — скрестив руки на груди, Гуров осуждающе посмотрел на генерала. — Ты хотя бы представляешь, с чего нам начинать поиск этого аристократика? А-а-а!.. Не знаешь. Вот и я тоже на полном нуле. Теперь… У тебя хотя бы его фото имеется?

— Да, да, фото есть! — сразу же оживившись, закивал Петр.

— Лева, ты чего? Уже согласился? — покосившись в сторону приятеля, с нотками упрека спросил Станислав.

— Стас, а тебе думается, что от этого «глухаря» нам удастся отделаться? — усмехнулся Гуров. — Ты вон глянь, глянь на Петра! Ишь, как насупился — чисто коршун над добычей. Одно слово — Орлов! Отбрыкаешься — сразу получишь генеральским клювом в темечко.

— Понятное дело, не отбрыкаться, — с сокрушенным видом причмокнул Крячко, перейдя на полушепот. — Но уж помучить-то его хоть немножко надо, чтобы не заболел генералией — особой генеральской болезнью, которая выражается в бонапартистских настроениях и фанфаронских закидонах. Инфекция очень заразная, склонная к рецидивам!.. — с сочувственным видом добавил он, многозначительно воздев указательный палец.

Не выдержав, Петр совсем не по-генеральски рассмеялся.

— Ну, черти! Что-нибудь да отмочат! — покрутил он головой. — Ну ладно, мужики, приступайте к делу. Я сейчас фото этого Дэниэла сброшу на информотдел, пусть распечатают. Найдете — орденов не обещаю, но выходные и премия, причем очень даже солидная, — будут.

…Вернувшись в свой кабинет, приятели, как это у них стало уже традицией, решили обсудить сложившееся положение дел. Вначале нужно было определиться — что вообще может представлять собой подобная история. То ли это провокационная проделка западных спецслужб, замаскированная под романтическую историю, то ли и в самом деле сумасбродство аристократа, пресытившегося жизнью в роскоши и возмечтавшего о неких приключениях.

Стас в большей степени придерживался первого варианта истинной подоплеки загадочной истории с герцогом Урриморским. Гуров, не исключая отдельных элементов деятельности спецслужб, считал вполне реальным и некоторое сумасбродство (а как это еще назовешь?!) королевского племянника.

— …Видишь ли, Стас, с некоторого времени монархические кланы внутренне осознали, что династические браки — штука хлипкая по многим причинам… — задумчиво рассуждал он. — Во-первых, они чреваты наследственными генетическими заболеваниями — например, гемофилией. Во-вторых, весьма непрочны, поскольку в их основе не взаимные чувства, а расчет. Чарльз и Диана — тому характерный пример. Почему Уильям женился на Кейт, которая с точки зрения кондовой аристократии — простолюдинка, хотя и у нее дворянские корни? Инстинктивный страх за то, что династия выродится и вылетит из игры. Чарльз уже никогда не получит корону. А Уильяму надо доказать, что он способен стать примером крепости семьи и родить здоровое потомство.