Эд Макбейн - Они должны умерерть Страница 3

– Эй, просыпайтесь, кто там, просыпайтесь, это я!

– Кого там черти носят? – спросил Луис.

– Моряк разбушевался, – усмехнулся Зип.

Луис вышел из-за стойки. Совсем рядом был слышен оглушительный рев моряка.

– Ну ты, потише, – предупредил Луис.

– Это ты мне? – обернулся моряк.

– Si[2], тебе. Кончай шуметь. Сегодня воскресенье и люди еще спят, тебе это известно? Ты всех разбудишь.

– Черт побери, именно это я и пытаюсь сделать.

– Зачем тебе это нужно?

– Потому что я хочу спать.

– В этом есть смысл, – терпеливо кивнул головой Луис. – Ты пьян?

– Я? – переспросил моряк. – Я?

– Ты.

– Нет, конечно.

– Я бы сказал, что немного выпивши.

Моряк подошел к Луису и, положив руки на бедра, произнес:

– Ну и что ж? Может, я немного и выпил. А ты разве никогда не был немного выпивши?

– Я был немного пьяным, был и в стельку пьяным. Заходи, я приготовлю тебе кофе.

– Для чего?

– Для чего? – пожал плечами Луис и вошел в кафе.

Моряк последовал за ним.

– Потому что я люблю моряков. Я когда-то тоже был моряком.

– Ты нашел, что искал? – переспросил Зип.

– Да, но там было закрыто.

– Это и я мог тебе сказать.

– Почему не сказал?

– Ты не спрашивал меня об этом.

– А ты, оказывается, один из таких парней, – сказал моряк.

– Каких? – Зип неожиданно напрягся, как бы готовясь к атаке.

– Парней, которых надо обязательно спрашивать.

– Вот именно. Я как раз один из таких. Ну и что из этого?

Увидев, что атмосфера накалилась и Зип готов сорваться, а может, просто для того, чтобы переключить разговор на себя, Луис сказал:

– Да, я служил в армии с 1923 по 1927 год. Вот так, сэр.

– Ты плавал на корабле? – спросил моряк. Даже почувствовав вызов в голосе Зипа, он старался не придавать этому большого значения. Но, скорее всего, он был слишком пьян, чтобы заметить что-либо.

– Кто не плавал на корабле, тот никогда не может называться моряком, – Луис посмотрел на закипающий чайник. – Кофе почти готов.

– Какой это был корабль?

– Шаланда, – опередил Луиса Зип и усмехнулся.

– Не обращай внимания на этого шутника. Я плавал на эсминце.

– В каком звании? – с подозрением спросил моряк.

– Разве ты никогда не слышал о контр-адмирале Луисе Анандесе? – удивился Зип, скрывая насмешку.

– Я был стюардом, – с достоинством ответил Луис. – А ты, щенок, заткнись.

– Он сказал, что тебя зовут Лиз?

– Совершенно верно, – захихикал Зип, – перед тобой тетушка Лиз.

– Лиз? Это верно?

– Нет. Луис. Луис.

– Нет, Лиз, – настаивал Зип.

– Ты мексиканец? – спросил моряк.

Луис покачал головой.

– Нет, пуэрториканец.

– Это одно и то же.

Подумав немного, Луис, как бы уступая, произнес:

– Si, одно и то же.

– Какая это часть Мексики? – рассеяно поинтересовался моряк.

– Район Карибского моря, – сухо произнес Луис.

– Это на юге, – вставил Зип.

– Примерно где?

– Город Кабо Ройо, слышал о таком?

– Я знаю только Тихуану, и то никогда не был там. Дальше Сан-Диего я нигде не был.

Луис налил в чашку кофе.

– Ну вот, можешь пить.

– А где мой кофе? – спросил Зип.

– У меня всего две руки. – Закончив с моряком, он налил кофе Зипу.

– Что заставило тебя уехать из Пуэрто-Рико?

– Работа, – ответил Луис. – Человек должен работать, надеюсь, ты согласишься с этим?

– А откуда ты, моряк? – спросил Зип.

– Флетчер. Это в Колорадо.

– Никогда не слышал о нем.

– Это далеко.

Все трое замолчали.

Зип и моряк не спеша пили кофе. Луис стоял за стойкой. Казалось, уже обо всем было сказано. В конце концов, между этими людьми было так мало общего. Одному не терпелось узнать, где находится бордель, другой показал ему это место. Третий приготовил кофе. Одному было пятьдесят с небольшим, другому, может быть, двадцать два, а третьему – семнадцать. Один родился в Пуэрто-Рико, другой – во Флетчере, что в штате Колорадо, а третий был коренным жителем этого города. Таким образом, разделенные пространством, временем и наклонностями, им было нечего сказать друг другу в данный момент, и поэтому они молчали.

И все же, не сказав друг другу ни слова, их мысли, казалось, совпадали, текли в одном направлении, так что, если бы их можно было озвучить, то каждый, наверное, понял бы друг друга или подумал, что поймет.

Луис думал о том, почему он покинул свою родину и переехал на материк. Он сказал моряку, что приехал сюда работать, и все же это было не совсем так. Он приехал сюда не просто работать, а начать все сначала. Он жил на острове с женой и тремя детьми, а остров – несмотря на всю любовь к нему – прежде всего означал одну вещь и этой вещью был голод. Постоянный голод. Голод, длящийся весь сезон сбора сахарного тростника. Вы не могли истратить весь свой заработок, пока сезон был в разгаре, ведь кое-какие сбережения нужно было оставить на черный день. Впрочем, тратить было нечего, так же, как и копить. В свободное от сбора тростника время можно было ловить рыбу – и улов иногда был богатым, – но все же чаще всего вам нечего было есть. Это постоянное чувство голода, даже зная, что кругом тоже все голодны, превращало вас в ничтожество. Многое нравилось ему на острове: врожденная гордость, порядочность и гостеприимство людей, уважительное отношение, автоматически передаваемое друг другу, уважение, порожденное солнцем и буйной тропической растительностью, где жестокости не оставалось места. Остров, казалось, теснее сплотил людей, укрепил человеческие связи. И каким противоречием на этом фоне казался ужасающий жизненный уровень людей, так что, с одной стороны, Луис всегда чувствовал себя человеком, у которого много друзей и которого любят, уважают, а с другой стороны, он был словно голодное животное.

Итак, ему пришлось покинуть родину. Он уехал с острова, чтобы начать все сначала. В кафе он работал не покладая рук. И хотя он выкупил его еще не до конца, Луис уже знал, что теперь он не умрет от голода. И если он что-то и потерял, очень дорогое и близкое ему, то здесь он приобрел другое, и это другое служило компенсацией его потери, оно, это другое, выражалось в удовлетворении потребности своего желудка, а это удовольствие, как известно, превыше всего для мужчины.

Что касается моряка, то он потягивал кофе и думал о своем родном городе Флетчере, что в штате Колорадо.

Он старался как можно меньше думать об этом городе, потому что мысли о нем навевали тоску. Он родился во Флетчере и рано узнал, что означает словосочетание «маленький город». Когда какое-нибудь место называют «маленький город», то не надо думать, что эти слова связаны с размерами. Огромная столица может быть небольшим городом, так же, как и некоторые большие города могут оказаться на самом деле маленькими городами.

Флетчер был похож на любой другой маленький городок.

Как и в любом другом городке, здесь были школа, церковь, магазины; а на углу, у аптеки, всегда околачивались подростки. В городе действовала организация бойскаутов и лига молодых, пел церковный хор и выходила по субботам вечерняя газета. Весна приносила с собой сочные краски распустившихся деревьев и цветов: от ярко-желтых нарциссов до нежно-розового цвета диких яблонь. Осенью с отцом и старшим братом он охотился на оленей, и лес опять поражал буйством красок. Зимой обычно выпадало много снега, и все катались на лыжах. В этом городе, окруженном горами, все знали друг друга в лицо.

Он увидел Коррин в церкви, когда ему было шесть лет. К тому времени, когда им исполнилось одиннадцать, все в городе уже решили, что в недалеком будущем они поженятся. Когда на первом году учебы в школе он завоевал медаль по плаванию, то отдал ее Коррин. Скоро ему стало ясно, что Коррин была просто счастлива родиться, жить, выйти замуж, воспитывать детей и, в конечном итоге, умереть в таком городе, как Флетчер. Он вдруг подумал, было ли это то, о чем он всегда мечтал.

Любил ли он Коррин? Ему казалось, что да. У нее были прямые рыжие волосы до плеч, которые она носила, не зачесывая, светло-голубые глаза, немного вздернутый носик. Это была внешность типичной провинциальной американской девушки, которую он не раз видел на лицевой стороне журнала, когда разносил почту. Ему нравилось дотрагиваться до нее, обнимать ее, когда она это позволяла, что было нечасто, и он никогда не мог угадать, когда ей хотелось этого, а когда нет. Ему казалось, что он любит ее, ведь он исполнял все ее желания.

И вдруг, однажды, он решил, что пойдет служить на флот. Когда родители его и Коррин и все друзья начали расспрашивать, почему он решил так поступить, он ответил, что когда его призовут, он выберет флот, потому что там служат настоящие парни – они не бродяжничают и не валяются в грязи.

Так он ответил им. Но действительную причину не сказал никому. Это решение было вызвано тем, что он решил уехать из Флетчера. Этот город постоянно душил его, а горы приближались с каждым днем все ближе и ближе; ему стало казаться, что однажды он уже не сможет вздохнуть в своем городе и будет раздавлен им. И, уехав, дал зарок, что никогда не вернется обратно.