Алексей Макеев - Трепанация прошлого Страница 30

В комнате, где и без того было не повернуться, теперь стало совсем тесно. Вернулся Рябов.

— Где тебя черти носили? — напустился на него Щербаков.

— Товарищ генерал-лейтенант, этот Павел из меня всю душу вымотал! — на нервах ответил тот. — Поскольку на прямой рейс в Нью-Йорк он уже опоздал, то стал раздумывать, лететь ему туда с пересадкой или сразу домой, в Сан-Франциско. Долго определялся, но все-таки решил, что сначала в Нью-Йорк, чтобы с сестрой и матерью повидаться. Потом Павел начал прикидывать, что с деньгами делать. Снимать наличные или как-то безналом их передать какой-то тете Клаве? Опять долго межевался, наконец-то сказал мне, что он их ей на ее карту положит. Потом Павел выяснял у нее номер карты, пытался перевести деньги со своего счета на ее. Оказалось, что сделать это очень сложно. Тогда он стал снимать в банкомате наличные и класть их на счет этой Клавы. Одним словом, товарищ генерал-лейтенант, тот факт, что Павел улетел живым, — заслуга моей крепкой нервной системы. Любой другой человек на моем месте пришиб бы его.

— А я потому и выбрал тебя, что был уверен в том, что ты справишься, — серьезно ответил Щербаков.

Но Рябов посмотрел на него с большим подозрением. Не издевается ли над ним генерал?

— Но не больно-то заносись. Тут ребятам без тебя тоже тяжело пришлось. Так! Показывайте, что у вас с фотороботом! — приказал начальник главка и тут же получил лист бумаги.

Генерал, Гуров и Крячко стали рассматривать лицо человека, которого страстно мечтали увидеть живьем, и как можно скорее.

Особой приметой Скородубова можно было считать сломанный нос и уши, прижатые к голове. Видимо, он когда-то занимался боксом. Не густо! Таких людей в Москве сотни тысяч. То обстоятельство, что его руки были изуродованы каким-то заболеванием, вряд ли могло помочь. С тех пор как появились частные врачи, данное направление поиска преступников кануло в небытие. Это же не огнестрельное ранение, о котором все медики обязаны сообщать куда следует.

— Да-а… — разочарованно протянул Крячко. — Вряд ли мы что-то серьезное из этого выжмем. Внешность совершенно не запоминающаяся. Да и голос обычный. Странно, что Осипов смог его опознать.

— А если он его и не опознавал, а точно знал, кто к нему придет? — возразил Гуров. — Мы же не знаем, что доктор сумел выяснить.

— Мог и по изуродованным рукам опознать. Вдруг он тоже увидел их, как и Вячеслав? — предположил Стас.

— Не мог. Скородубов ему в глаза фонариком светил, — уверенно сказал Щербаков и спросил: — Леша, что по прослушке?

— Сейчас узнаем, — пообещал тот и заколдовал над своим компьютером, попутно объясняя: — Запись идет только тогда, когда звук появляется. Вот!

В комнате раздался незнакомый мужской голос:

— Привет, Смирный! Рассказывай, как там дела.

— Простите, мужики, но ничего рассказать не могу. Тайна следствия! — это был уже голос Геннадия Смирнова.

— От нас? — возмущенно спросил тот же человек. — Ты совсем охренел?

— Кефир, я не охренел. Мне сегодня Владимир Николаевич таких плюх навешал за мою самодеятельность, что щеки до сих пор горят. А за «Форд» взорвавшийся вообще мог и убить. Пригрозил, что в «одиночку» меня посадит, если я следствию мешать буду. А вы его знаете. Он если сказал, то сделает.

— Значит, нам теперь сидеть и ждать, пока они там раскачаются и эту суку искать начнут? — возмущался Кефир. — Да и найдут ли еще? Не больно-то шустро менты мышей ловят.

— А вот за это не волнуйтесь. Владимир Николаевич это дело полковнику Гурову поручил, а он лучший из лучших! Живая легенда МУРа! От него еще никто не уходил! Этот точно найдет!

— Ты побазарил бы с ним, объяснил, что мы не пальцем деланные, тоже кое-что можем, — подключился третий голос. — За доктора кого угодно на портянки порвем. Поднажал бы на него!

— Ага! Ты, Блоха, сам попробуй! — язвительно произнес Геннадий. — Он генералов по матери посылает. Я сам слышал! У него уголовники по одной доске ходят. А ты советуешь поднажать. Нет, я ни секунды не сомневаюсь, что он найдет. Серьезный мужик. Ни черта не боится! Круче его только Владимир Николаевич!

— Но неужели мы ничем не можем помочь? Невыносимо так вот сидеть, ждать и знать, что от тебя ничего не зависит! — нервничал Блоха.

— Как раз можем… — начал Смирнов.

Тут на него обрушился такой водопад ругательств, упреков и пожеланий, что странно было, как он в нем не захлебнулся.

— Дайте закончить, мать вашу! — проорал Геннадий.

Постепенно все стихли, и Смирнов рассказал им о Девяткиной. Публика тут же оживилась, стала бурно обсуждать, что и как надо сделать. В конце концов было решено, что какой-то Левша будет следить за ее машиной. Если она вздумает прогуляться, то за ней пойдет Чиж. Когда выяснится, в какой фитнес-центр ходит дамочка, туда отправится Жорка. Он самый фигуристый и накачанный, да и глаза у него такие наглые, что ни одна баба не устоит.

Щербаков, Гуров и Крячко старались совсем уж откровенно не усмехаться. Они слушали запись этого совещания и думали примерно одно и то же: «Чем бы дитя ни тешилось!..»

Но вот запись кончилась, и Щербаков решительно заявил:

— На сегодня все! Убирайте материалы в сейф, ставьте комнату на сигнализацию, берите микроавтобус и марш в общежитие! Слава, туда же. Не хватало еще, чтобы ты на вокзале сидел. Николай, придумай, где ему нормально переночевать. В случае чего ссылайтесь на меня. Завтра все, включая Славу, в девять часов здесь, сытые, бодрые, готовые к новым трудовым свершениям.

Щербаков, Гуров и Крячко пошли наверх.

Стас по дороге сказал:

— Да уж! Прошли наши годы золотые, когда мы могли работать как каторжные, сутками не спать, питаться кое-как и при этом нормально соображать. Посмотрел я сейчас на мальчишек и подумал, что, если бы вы их, Владимир Николаевич, не разогнали, они бы до утра вкалывали, и усталости — ни в одном глазу.

В кабинете Щербакова Гуров и Крячко забрали свои вещи.

Потом Владимир Николаевич поинтересовался:

— Как вы в таком состоянии по домам поедете? Может, дежурку вам дать?

— Да мы здесь, в комнате отдыха Петра Николаевича, на диване переночуем, — сказал Крячко.

— Нет, Стас, я домой поеду, — возразил Лев Иванович. — Мне завтра в девять надо быть у Потаповых, а я там в несвежей рубашке появиться не могу.

— Куда ты в таком состоянии поедешь? — стал отговаривать его Крячко. — На себя посмотри! Ты же спишь на ходу!

Гуров отрицательно покачал головой, и тогда Стас предложил:

— Хоть пойди холодной водой умойся, чтобы взбодриться!

Лев Иванович поморщился, но товарищ уже стягивал с него пиджак.

— Иди, я сказал!

Гуров махнул рукой, согласился и скрылся в комнате отдыха Щербакова.

Тот внимательно посмотрел на Крячко, явно ожидая объяснений, но Стас не стал на них отвлекаться. Едва Лев Иванович ушел, он тут же вытащил у него из кармана пиджака сотовый, потом достал свой. Глядя в телефон Гурова, Стас набрал какой-то номер и положил обратно мобильник друга.

Ему долго не отвечали.

Он от нетерпения кусал губу, потом услышал чей-то голос и быстро сказал:

— Пьеро, это Крячко, напарник Гурова. Он вышел в цвет, но противная сторона об этом, похоже, уже знает. Если вам действительно важен результат, то присмотрите за ним. Он сейчас на работе, отсюда поедет домой, завтра сначала к Потаповым, потом сюда. Рад, что мы поняли друг друга. — Стас замолчал и быстро убрал телефон в карман.

Владимир Николаевич открыл было рот, чтобы спросить, что это было. Но тут появился Лев Иванович с мокрыми волосами, действительно немного приободрившийся.

Он надел пиджак, похлопал себя по карманам, проверяя все ли на месте, взял борсетку, попрощался и вышел.

Только теперь Щербаков смог спросить:

— Что это было?

— Владимир Николаевич, Краснов ни в каком не в санатории. Он где-то отсиживается, связь с ЧОПом и подельниками поддерживает по телефону, — начал объяснять Крячко. — У нас нет никакой гарантии, что кто-то из друзей или знакомых Геннадия не из злого умысла, а по простоте душевной не сообщает ему, как идут дела. Узнав, что случилось с Осиповым, Краснов наверняка бил себя пяткой в грудь и орал, что он за Илью Павловича всех порвет как Тузик грелку. Гена ничуть не преувеличивал, когда говорил о Леве, что у того слава человека, от которого еще никто не уходил. Но и Краснову навести справки ничего не стоит. Вот я и решил подстраховаться. Пусть уголовники за Левой присмотрят. В нем и так дырок много. Еще одна явно лишней будет.

— Не думал я, что у Гурова такие связи в криминальном мире, — сказал Щербаков и покачал головой.

— Нет у него там связей, — выразительно сказал Стас. — Просто Лева по обе стороны закона в большом авторитете. Он никогда ни на кого лишнего не навесил, всегда разбирался по справедливости. Если слово дал, то сдержит, чего бы это ни стоило. Люди его не просто так уважают. К тому же это я звонил Пьеро, а не он. С меня и спрос. Ну а я, грешный, это как-нибудь переживу. — Крячко тяжело поднялся. — Спокойной ночи, Владимир Николаевич. Пойду и я вздремну.