Алексей Макеев - Свидетель, не увидевший свет (сборник) Страница 31

– Так он же доберется до меня снова, – торопливо заговорил Бочкин. – Он может просто в окно ствол сунуть и выстрелить, а я куда денусь из этой клетки? Я знать не знаю ни про какой тротил! Я приехал к Оксане, позвать ее замуж. Я в нее еще со школы влюблен, а тут узнал неожиданно, что она неудачно выходила замуж, а потом снова вернулась в Белореченское, вот и рванул. У меня тетка ездит сюда почтальоном два раза в неделю, я ее и уговорил, чтобы она попросила за меня… Ну, чтобы меня на дрезину…

Бочкин вдруг замер с открытым ртом, так и не кончив фразу. Он смотрел мимо Гурова куда-то за его спину. Сыщик даже не шевельнулся. Он прекрасно видел в зеркале на стене, что в дверном проеме стояла Оксана. С растрепанными волосами и платком, волочившимся за ней по земле, а в глазах ее было столько боли и грусти, что сейчас она выглядела, пожалуй, на все сорок с лишним. Постаревшая, уставшая. Уставшая ждать и верить, уставшая от одиночества…

– Заходи, Оксана, – не оборачиваясь, предложил Гуров. – Видишь, какие вещи Пашка рассказывает.

Она медленно вошла в кабинет, продолжая смотреть на Бочкина. Гуров все же поднялся, вернулся к двери и закрыл ее. Когда он повернулся назад, Оксана стояла, взявшись руками за решетку, и, глядя бывшему однокласснику в глаза, торопливо говорила:

– Паша, ты только поверь, ладно! Я не виновата, я ничего этого не знала… про Игоря. Я даже не подозревала. Ты ведь меня тоже постарайся понять… Но чтобы вот такое! Лев Иванович подтвердит… Вы ведь подтвердите, Лев Иванович?

– Ух, – вздохнул Гуров, – как вы все запутали, ребята! Давайте разбираться и подтверждать. И узника, пожалуй, надо выпустить. Как полагаешь, Оксана?

– Надо! – обрадовалась женщина. – Выпустите его, пожалуйста, он же ни в чем не виноват. Он ведь как приехал, то в первый же вечер ко мне прибежал. Глаза большие, сияет, как… Это я потом поняла, что ему про меня наговорили, мол, я тут одинокая, всеми брошенная. Он прибежал, и давай вспоминать, как меня еще со школы любил. И замуж начал звать. Сразу, понимаете?!

– А ты? – поинтересовался Гуров обыденным тоном, чтобы не мешать бурному рассказу. Он отпер решетку и выпустил Бочкина, который, выйдя, так и остался стоять посреди комнаты.

– А я хихикала как дура, – вдруг сникла Оксана. – Я и в школе Пашку всерьез не воспринимала, и потом… по привычке уже. Да и Игорь меня усиленно обхаживал. Он уж с месяц как шлялся ко мне. Паш, ты не думай, не было у нас ничего такого, что люди треплют. Если я одинокая, так ты думаешь, что меня легко в постель уложить? Не было ничего, да и не приставал он. Намекал только, что хочет пригласить меня к себе в город. Приглядеться. Может, и серьезное чего между нами начнется. А я, дура, ухватилась! Мужик статный, симпатичный, деньги есть, серьезный. Сама себя ночами в подушку уговаривала, а чего тебе еще, дуре, надо, беги за ним без оглядки, цепляйся обеими руками, а если надо, то и сама в постель тащи. А не смогла, сердце не лежало…

Оксана вдруг разрыдалась в голос, бухнулась на стул возле рабочего стола Чебрикова и уткнулась лицом в свои руки. Бочкин продолжал стоять в нерешительности, пока Гуров не подошел к нему и не подтолкнул в спину. Только после этого он сдвинулся с места, присел рядом с Оксаной на край стула и стал что-то шептать, несмело поглаживая рукой по ее спине. Она вскинулась, повернулась к нему зареванным раскрасневшимся лицом и вдруг бросилась ему на шею. Гуров откашлялся и отошел к окну. Придется дать им время… тоже, между прочим, в работе уголовного розыска не последнее дело – чувства людей. Такое не сыграешь! Зато теперь у него двое союзников против Захарова.

Глава 9

Появившаяся за окном собственная куртка заставила Гурова опешить от неожиданности, а потом кинуться к входной двери. Лейтенант Чебриков, уставший, с рюкзаком на плече, остановился, увидев Гурова, выглядывавшего из двери участкового пункта, потом молча поднялся по ступеням.

– О как! – удивился он, увидев Бочкина вне камеры и ревущую в голос Оксану, повисшую на его шее. – Что у нас за утро изменилось?

– Ты как? – остановил расспросы участкового Гуров. – Что там произошло?

– Ну, как вы и хотели, – пожал плечами лейтенант, сбросил с железным стуком на пол рюкзак и устало опустился на ближайший стул. – Вышли чуть ниже по течению, потом Игорь повел меня вдоль русла. Нашли то самое дерево, про которое он рассказывал. Авантюра, конечно, но у нас получилось. Я все никак не мог приноровиться, как подрубать ствол, чтобы дерево упало в нужном направлении. Тут, оказывается…

– Черт с ним, с деревом! Захаров ушел?

– Ушел, – опешил от такого напора Чебриков. – Я же говорю. А что случилось?

– Подожди, – отмахнулся Лев. – Он что-нибудь на прощание говорил? Ничего необычного ты не запомнил?

– Н-ет… Свалили дерево. Потом обрубили крайние ветви, которые сильно мешали. Потом он обвязался веревкой, на случай падения в воду, и пошел. На той стороне отвязал ее, помахал рукой и… все. Да что случилось?

– Мы упустили преступника, Володя. Сами помогли ему свалить дерево, переправили на ту сторону, еще и ручкой помахали.

– Я не махал, – возразил участковый.

– Это я образно.

– А Бочкин, стало быть, белый и пушистый, – покивал Чебриков головой. – И что тут выяснилось за это утро?

– Собака. Пашку пытались отравить крысиным ядом. Крысиный яд Оксана завезла в свой магазин прошлой осенью, но никто не купил ни пакетика. А сегодня мы обнаружили пропажу сразу трех. В подсобку к ней никто, кроме Захарова, не заходил. Точнее, никто один там долгое время не оставался. И по телефону Захаров, когда связь была, очень часто оттуда звонил тайком, и с пирогом он все точно рассчитал. Сказал бы Бочкину, что Оксана специально для него испекла, он бы и сожрал его с голодухи.

– Вы же меня не кормили, – не оборачиваясь, буркнул Бочкин, продолжая гладить женщину по спине.

– Н-да, – пробормотал участковый, глядя на решетку камеры… – И что теперь будем делать?

– Форсировать события. Упустили единственного или просто одного из известных нам преступников, так теперь надо обязательно найти взрывчатку. Они же думают, что связи нет, и могут привести сюда покупателей. А для этого тротил надо найти, чтобы не дать завладеть им преступникам. Иди поднимай сторожа Ермолаева, будем сначала осматривать его склад. Оксана, у тебя навесные замки в продаже есть?

– Конечно. А какой нужен?

– Примерно такой, как на решетке, – показал Гуров на камеру. – Паша, иди с Оксаной и принеси замок к складу. Мы вскроем тот и повесим новый.

– Тогда я еще захвачу ножовку по металлу, – вставая, заявил Бочкин. – Замок спиливать придется, не выворачивать же дужки.

Чебриков уже открыл сейф и начал ставить личные печати на полоски бумаги для опечатывания двери склада.

– Скотч возьми, – посоветовал Гуров. – У вас тут такая погода, что бумага на двери и недели не продержится.

Через сорок минут он, наконец, дождался своих помощников во главе с торопливо ковыляющим Ермолаевым. Сторож был весь преисполнен молчаливого негодования и подчинения властям. Чебриков быстро нашел подходящий металлический прутик среди хлама, разбросанного возле склада, оттянул им замок, а Бочкин принялся умело перепиливать дужку замка. Не прошло и пяти минут, как замок был отброшен в сторону, а дверь склада со скрипом открылась.

Ермолаев, по-хозяйски отодвинув участкового плечом, вошел в пещеру первым, осмотрелся, потом посторонился, давая дорогу полиции. Пещера оказалась довольно просторной. Естественное углубление в скале имело почти ровный потолок, понижающийся к дальней своей части. А стены явно выравнивали отбойными молотками. Полы были выстелены досками, но за несколько лет они частично сгнили, особенно у входа, куда затекала талая вода.

– Пусто, – констатировал Чебриков, глядя на стопку поддонов у стены, несколько синих пластиковых бочек и полуразвалившихся деревянных ящиков.

– А инструмент? – возразил сторож, поправляя выстроившиеся у самого входа ржавые лопаты, несколько черенков и носилки.

Бочкин прошел в дальний угол и стал осматриваться.

– Где была складирована взрывчатка в то время, когда тут хранилась? – тут же подошел к нему Гуров.

– Вот здесь, – показал Бочкин на дальний левый угол, где стояли пустые пластиковые бочки и валялись безобразной кучей старые ящики. – Но теперь…

– Подожди, Паша, – остановил его Лев и присел на корточки.

Деревянные полы не хранят следов. Лучше бы под ногами был рыхлый, пусть и утоптанный грунт. И все же, если присмотреться, видно, что цвет полов немного отличается. Он повернулся к Чебрикову и попросил фонарик. Включив его, опустился на колени, наклонился лицом к полу и стал светить в правый дальний угол вдоль пола. Так он передвигался вправо, потом влево, затем, выключив фонарик, поднялся на ноги, отряхивая колени, и заявил:

– Бочки раньше стояли справа. Если внимательно присмотреться, то видны круглые следы. Там нет пыли, которая копилась тут годами. И ящики, скорее всего, лежали справа, но аккуратно. А тот, кто переместил их в левую часть, наверняка не особенно старался или спешил.