Николай Леонов - Шакалы Страница 31

Наконец Гуров расписался, поставил дату, положил документ в папку и облегченно вздохнул.

– Не люблю писать, ужас просто, – сказал он, оглядывая присутствующих. – Что приуныли, коллеги, работа не нравится?

– Лев Иванович, работа даже лошади не нравится, а мы люди обыкновенные, – как старший из присутствующих, ответил отставной полковник Нестеренко.

– Что с девчонкой? – спросил Котов, склонив голову набок.

– Мучается, лежит в отдельной палате под охраной, – ответил Гуров. – Говорят, что наркотическая ломка – штука страшная. Врачи помогают, но они не боги, девочке тяжело.

– На кой черт и кому это надо? – Гаврилов сверкнул золотым зубом.

– Борис, точно ответить не могу, имею лишь предположения. – Гуров взглянул на сидевшего напротив Крячко, словно спрашивая совета.

– Чего смотришь, старшой? – Станислав пожал плечами. – Предположения – они и есть предположения, но от имени коллег рискну сказать, что нас больше устраивают приказы. Ты держишь все в голове, видишь шире, ты – голова, мы – исполнители.

– Твоя позиция, Станислав, не нова, – усмехнулся Гуров. – Не бойся, никто ответственность на тебя взваливать не собирается. Значит, свежий для русского человека вопрос: что делать? Я оцениваю ситуацию следующим образом. Хотя воюют против нас не криминальные авторитеты, а спецслужбы, мы имеем дело с довольно обычным уголовным делом – попыткой шантажа, только в очень крупных размерах. Известно, Горстков миллиардер. Никакого отношения к избирательной кампании желание отнять у Горсткова деньги, много денег, не имеет. Случайное совпадение по срокам: когда шантаж замысливался, о предстоящих президентских выборах преступники не думали. И нам не следует себя накручивать на высокую политику, обычная уголовщина.

Гуров коротко рассказал о рождении Юлии, о том, что она в юности баловалась наркотиками.

– Какой-то грязный человечек из органов узнал об истории с рождением дочери миллиардера, решил, что Горсткова можно на этом прихватить, сорвать солидный куш. А чтобы папаша особенно не дергался, не играл мускулами, дочку решили вернуть к наркотикам. Такова предыстория. Возможно, некто желает использовать Горсткова и в предвыборной суетне, но это факт сопутствующий, основное – деньги. Значит, мы должны Юлию из игры исключить.

– Если акцию осуществляет спецслужба, то я не представляю, как это можно сделать, – сказал Котов, глядя из-под лохматых бровей, и еще больше ссутулился. – Существует пограничный контроль, стоит девушке шагнуть через границу, как к ней приставят сопровождающего, и ни в одном уголке мира мы ее не спрячем.

– Факт, – согласился Станислав. – Ни в одной стране не спрячем, а в родной Сибири посадим под ближайшей сосной, и никакие службы девушку в жизни не найдут. Там танковый корпус потерять можно, никакое спутниковое слежение не поможет.

– Идея люкс, – кивнул Нестеренко, – только в Сибири, под сосной, быстро с голоду ноги протянешь. Надо, чтобы тебя кормили, поили, лишнего не болтали, а такой девице, как Юлия, еще хорошая туалетная бумага требуется.

– Напугал, – Станислав усмехнулся. – А Гуров на что? В России такой дыры не найдешь, где бы у Льва Ивановича не было дружка-приятеля, должника, на худой конец – агента.

Оперативники взглянули на молчавшего Гурова, который неопределенно пожал плечами и сказал:

– Станислав склонен к преувеличениям, но в некотором смысле он прав.

– Преувеличение? – возмутился по-мальчишески Крячко. – Да я, не сходя с места, назову три-четыре города, куда тебе стоит только позвонить, как твою протеже мгновенно примут на полный пансион, обеспечат всем необходимым, мыслимым и немыслимым, лучше, чем в Москве и Париже. Начинать? – Он растопырил пальцы, готовясь загибать.

– Кончай цирк. – Гуров махнул на друга рукой.

– Именно цирк. Звони Буничу, он сейчас то ли губернатор, то ли глава администрации, в любом случае, хозяин области.

– Бунич, Бунич… Знавал я такого, – бормотал Гуров, листая записную книжку.

– Он знавал, – усмехнулся Крячко, подмигивая приятелям. – Пару лет назад Лев Иванович, разматывая одно убийство в областном центре, столкнулся с этим Буничем. Тот никаким краем к убийству отношения не имел, но город был полностью коррумпирован, а этот Бунич не привык, чтобы на его земле командовали приезжие. Они чуть было не сшиблись, оба умные, поняли: их интересы не пересекаются – и разошлись мирно. Бунич помог Гурову расправиться с продажным генералом, а Лев Иванович вовремя отвернулся и «не заметил» некоторых грехов хозяина, которые не имели непосредственного отношения к нашей конторе.

Гуров накручивал диск телефона, соединился, поднял палец, призывая Станислава помолчать.

– Добрый день, можно попросить Льва Ильича, скажите, что тезка из Москвы беспокоит.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – ответил уверенный мужской голос. – Шефа сейчас разыщем, а вы, случаем, к нам в гости не собираетесь?

– Надеюсь, обойдется, – ответил Гуров. – А это кто, левый или правый?

У Бунича было два первоклассных телохранителя, близнецы, которых никто различить не мог, их звали «левый» и «правый», так как они всегда ходили вместе, один ходил слева, другой – справа.

– Помните, господин полковник? – хохотнул телохранитель. – Как это вы тогда удержались и не бросились на нас, чутье у вас, как у зверя. Я тот, что стоял на дорожке, а брательник стоял на крыльце.

– Чутье имеется, – согласился Гуров, улыбаясь. – Но это скорее опыт, больно ты расслабленно стоял и рассеянно улыбался. Я не люблю, когда в критический момент человек рассеян и улыбчив.

Охранник рассмеялся, сказал:

– Учту на будущее, вот и шеф подошел, соединяю.

– Лев Иванович? – раздался мягкий, интеллигентный голос. – Надеюсь, здоровы и все в порядке.

– Здравствуйте, тезка. На здоровье не жалуюсь, а насчет порядка в Москве вам известно.

– Да уж, вам не позавидуешь, меня бог уберег, я квартиру в Москве купил, не перебрался, живу в глухомани, сплю спокойно. Не женился?

– Не говори, трусоват я для такого дела.

– А я женился, наследника родил. Ты к нам в гости собираешься или иное дело?

– Я хочу тебе гостью прислать. Девушкой сильные мира сего шибко интересуются, мне ее уберечь следует. Она больна. Наркотики, но самое начало. Ее папа мне поручил делом заняться. Горстков…

– Юрий Карлович? – удивился Бунич. – У вас даже таких людей беспокоят? Беспредел.

– Тезка, Москва бьет с мыска, у нас все можно.

– Лев Иванович, я для тебя все сделаю, а раз дело касается Юрия Карловича, так вдвойне. Врачи у меня высший класс, тайга, воздух, вмиг на ноги поставим. Ты сумеешь девочку ко мне транспортировать или мне людей прислать?

– Обижаешь, доставим.

– Считай, решили, как она ступит на нашу землю, девочка моя. Здесь ее никакие службы не достанут, медведям скормим к чертовой матери.

– Я не сомневаюсь, тезка, с меня причитается.

– Пустяки, я тебе еще кое-что должен.

– Забудем. Дату вылета и номер рейса сообщу. Желаю удачи. – Гуров положил трубку.

Оперативники переглянулись. Отставной полковник Нестеренко на правах старшего сказал:

– Лев Иванович, девчонку проводим, и группа распускается?

– Не понял. – Гуров смотрел недоумевающе. – Когда они сообразят, что Юлия ускользнула, они отца в покое не оставят. Второе. Геннадия Веткина не убили случайно, ранили тяжело. С каких пор сыщики угро позволяют безнаказанно стрелять в своих людей?

– А что мы против стрелка имеем? Батулин перед законом чист, пистолет у нас, но мы его к бывшему хозяину привязать не можем, в прокуратуру нам нести нечего, а на самосуд мы не пойдем, не бандиты-беспредельщики.

– Верно, Батулин сам по себе, пистолет сам по себе, однако соединить их можно, – ответил Гуров.

«Санитаров», захваченных Гуровым у дома Горстковых, в тот же день забрала к себе контрразведка, милиция ничего не могла сделать. Фактически никакого преступления, даже правонарушения «санитары» не совершили. Спецслужба сказала, что ведет свою разработку. «Санитары» выполняли задание руководства, если менты имеют вопросы, пусть обращаются к всемогущему генералу Коржанову. Заткнулся даже Гуров, хотя был лично знаком с Коржановым, ничего не боялся, однако понимал, что для обращения на таком уровне оснований недостаточно.

Подполковник Фокин и майор Батулин сидели в скромном служебном кабинете Фокина.

– Все разговоры, что деньги нужны на избирательную кампанию, для дураков, – резко сказал Батулин. – Пользуются случаем, хотят набить свой карман.

Фокин, который дал Батулину «добро» на операцию с Юлией, действительно хотел набить карман, естественно, от комментариев воздержался.

– Победят коммунисты или нет, вот в чем вопрос. Семен, ты меня умнее, многоопытнее, скажи, на кого ставить? – спросил Батулин.

– Только на себя, можно на меня, больше не на кого. Ельцин нас как не знает, так и знать не захочет, а у его трона, коли Борис станет Президентом, образуется Ходынка, затопчут. Победит Зюганов, для нас хрен редьки не слаще. Ты мне лучше скажи, как получилось, что девчонка снова исчезла? Я признаю, что ориентация на Юлию изначально была ошибочной и конкретных результатов принести не могла, но я не терплю, когда мне кто-то поперек дороги становится.