Сергей Майоров - Запасной инстинкт Страница 31

— На нашего человека в вашей конторе выходил.

Опера окаменели. Они знали, что информация такого характера в их руки попадает не часто.

— На кого? — глядя себе под ноги, тихо спросил Булгаков.

Морик взял с капота пачку «Собрания», вынул сигарету и закурил.

— На кого? — повторил Андрей.

— На Ожегова…

Булгаков посерел лицом, пнул камешек и провел по крышам домов отсутствующим, пустым взглядом.

Стариков понял ситуацию и продолжил экспромт-допрос:

— И вышел?

— И вышел, — зло подтвердил Мориков, жадно затягиваясь дымом. — Куда мне теперь? В камеру?

— Уговор дороже твоих фуфловых денег. Гуляй пока. Один черт скоро спалишься, — Булгаков смахнул с капота протокол изъятия и доллары. — Последний вопрос, Мориков. Ты Заградскому «ТТ» продал?

— Нет, конечно.

— Твой «ТТ» сегодня по нам долбил, как в тире. Оружие пристреливать нужно, Чмориков.

— Не продавал я ему ничего! Задрал меня сегодня ваш Ежов!

— Так вот, когда его задержат, я из него за этот «ТТ» все кишки выдавлю. А когда он подпишется под тем, что пистолет ему ты толкнул, возьмусь за тебя. К уголовному делу еще вот это добавится. — Булгаков потряс перед носом завсегдатая «Фудзиямы», заструганного дважды за день, пачкой долларов. — Когда ты после срока выйдешь на свободу, я буду уже на пенсии удить карасей. Вали отсюда! Кстати, забери свои баксы, они настоящие.

Ошеломленный Мориков держал в руках купюры, глядел в спины операм и смог выдавить только:

— Вот суки…

Полицейские быстрым шагом пересекли улицу и остановили попутную автомашину.

Некоторое время они ехали молча, потом Булгаков устало выдохнул:

— Есть хочется.

— Сейчас Никитин нас накормит, — пообещал Стариков, знавший норов своего начальника. — Давай заскочим по пути куда-нибудь и наберем жратвы. Потом по ходу работы жевать будем. Иначе весь день голодными проходим. Никитин — как тот Дункан Маклауд. Он с голоду никогда не умрет. Нам хлеба не надо, работы давай.

Он еще долго бурчал себе под нос, перечисляя все достоинства Никитина и умело выдавая их за недостатки. Не со зла, конечно. Просто Стариков, как и многие другие, не мог разглядеть свет в конце тоннеля, по которому они шли.

Машина остановилась на красный, и водитель начал отстукивать на руле ритм мелодии, льющейся из магнитолы. Опера сидели и лениво смотрели в окна.

Вдруг Стариков похлопал Булгакова по плечу и заявил:

— Слышь, Андрей, смотри! Люк видишь? Крышка то опускается, то поднимается! Вылезть, что ли, кто-то не может?

— Канализация у нас древняя, — пояснил Булгаков. — Чуть ли не прошлого столетия. Вместе с римской ее провели. Сантехники под землей днюют и ночуют. То там прорвет, то здесь. Летом постоянно воды нет. Все испытания проводят. Это «Горводоканал» работает.

— Может, бомжи?

— Может, и бомжи, — согласился Андрей. — Только нам-то что до этого?

Крышка поднималась все выше и выше. Вот она наконец-то откинулась вовсе, но разглядеть человека, появившегося из-за нее, Старикову не удалось. Водитель с проворотом переднего привода мощного «Мерседеса» рванул на зеленый. Стариков обернулся, но сзади ехал автобус, загораживающий весь обзор.

— У нас в Слянске тоже перебои с водой, — Игорь вздохнул и добавил: — С горячей. Да и хрен с ней. Все равно на работе ночуем. Что, подъезжаем уже?

Шостаку только с пятой или шестой попытки удалось приподнять тяжелую, приросшую к люку крышку. Еще столько же сил ему понадобилось, чтобы перевернуть ее и освободить проход. Яркий солнечный свет резанул по глазам, и врач прикрыл их ладонью. Он понятия не имел, в какой части города находится. Силы оставили его. Он поднялся на дрожащих ногах еще на две ступени и повалился на траву.

«Слава богу, что не проезжая часть», — успел подумать Шостак и потерял сознание.

Глава 22

Вика Бородулина торопилась в ГУВД. Марченко вызвали в Москву. Буквально на следующий день ей позвонил Смыслов, начальник ГУВД, и пригласил к себе для беседы. Девушка была очень удивлена, так как Марченко перед отъездом дал ей последние указания.

Он постоял с сумкой в руке посреди кабинета, вздохнул и сказал:

— Ладно, Вика, машина у входа, пора мне в аэропорт. Кстати, со Смысловым я все вопросы относительно дела по убийствам решил. Пока группы Никитина нет в городе, помощь тебе будут оказывать опера-территориальники. Перов у них старший. Знаешь его? Вот и ладно. Если что, вызывай их всех к себе и ставь задачи. Буду в четверг.

И вот вчера Смыслов позвонил ей и пригласил на утро сегодняшнего дня.

Он встречал ее на пороге, расставив руки и широко улыбаясь. У Вики сложилось впечатление, что она его дочь, с которой папа не встречался несколько лет. Собственно, они вообще ни разу не виделись.

— Виктория Павловна, рад вас видеть! Наконец-то познакомлюсь с молодым перспективным сотрудником следственного комитета. Достойная смена уважаемому господину Марченко! Проходите, вот ваше кресло.

«Какая смена? — не поняла Вика. — Заговаривается он, что ли?»

Тот словно прочитал ее мысли и заявил:

— Еще лет пять, и вы будете весомым претендентом на высокий пост в своем ведомстве!

«Дешевая притирка, — поняла Бородулина. — Ему что-то нужно от меня в отсутствие Марченко».

Ей нетрудно было понять и еще одну вещь. Если она понадобилась Смыслову, значит, Марченко не все ему выложил. Получалось, что теперь Смыслов, надеясь на ее душевную простоту и свои генеральские погоны, хотел услышать что-то важное для себя.

А какое ей дело до крутых погон человека из другого ведомства? У Вики был свой начальник — старший советник юстиции Марченко. Так что… Все, что есть в деле — пожалуйста, у нас от полиции секретов нет. А чего в деле не содержится, про то и говорить бессмысленно.

От кофе с бубликами она отказалась. Вика не пьет кофе. Его вредно пить. Особенно в кабинете человека, который пальцем о палец не ударил, чтобы спасти дочь Никитина. В тот день Вика впервые за все время работы слышала, как Марченко ругался матом, да еще такими словами, что из предбанника выскочили все, кто пришел к нему на прием. Никто не хотел оказаться свидетелем того, как Николай Николаевич за двойной дверью приемной беседовал по телефону с дежурной службой областного УВД.

— Обо всем вчера с Николаем переговорили, кроме одного! Про дело-то совсем забыли! Больше беседовали об оказании вам, Виктория Павловна, помощи и содействия. Марченко уже в дверь выходил, когда я его спросил, что по трупу в подвале да с дочкой Саши. Он махнул рукой. — Смыслов показал, как это было. — У Виктории, мол, все расспроси! Вот я и решил вас на кофе пригласить. А вы его и не пьете, оказывается! Может, чайку?..

«Врет. — Девушка легонько усмехнулась. — Марченко никогда ничего не забывает. И потом, мне он сказал, что со Смысловым переговорил обо всем!»

— Спасибо, но от чая портится цвет лица. Товарищ генерал, у меня сегодня очень много дел, поэтому я хотела бы побыстрее ответить на ваши вопросы и приступить к работе.

— Конечно-конечно! — засуетился Смыслов. — Я просто хотел узнать результаты экспертизы. Какие показания дает негодяй, арестованный по делу о нападении на Черникова? Это ж надо, до чего дожили! Офицеров полиции средь бела дня похищают!

Он еще некоторое время искренне возмущался ростом преступности и мощи криминалитета, рассказывал о новых методах борьбы с этими явлениями и о ближайших перспективах. Вика спокойно смотрела в угол кабинета, туда, где стоял довольно внушительный по размерам бюст Дзержинского, на голову которого была надета генеральская фуражка. Феликс Эдмундович походил на подвыпившего участкового инспектора, возвращающегося домой из опорного пункта после тяжелого трудового дня.

«Вот тебе что нужно! — Вика вскинула взгляд на генерала. — Не экспертизы тебе важны, а информация по показаниям Смыка! Значит, и Никитин тебя не балует свежими новостями».

Тот прочитал ее мысли и заявил:

— Никитина-то сейчас нет. Кроме вас никто ничего новенького не скажет.

«Однако когда задержанный давал показания, Александр был еще здесь! Ему нужна не оперативная информация Никитина и его наработки. Он хочет знать о тех официальных документах, которые входят в уголовное дело!»

— Все зафиксировано в протоколах допросов арестованного из группировки Степенко.

— Понимаете, Виктория Павловна, сейчас все станут прятаться за спины уважаемых людей, говорить гадости, обвинять друг друга черт знает в чем. Сами понимаете, налицо желание уйти от ответственности. Всем сейчас выгодно переложить беду на чужие плечи. С больной головы, так сказать…

Вика пожала плечами и проговорила:

— Что по результатам экспертизы?.. В общем, что и ожидалось. У похитителя девочки в кармане оказался нож, исследовав который эксперт пришел к выводу, что ранения, обнаруженные на трупах Вирта, Верника и Милешиной, могли быть нанесены им. Зазубрины на обратной заточенной стороне клинка оставили характерные следы на телах. Самому похитителю около пятидесяти лет, может, чуть больше. Личность его не установлена. Кроме того, вскрытие показало, что преступник, убитый Черниковым, страдал язвой желудка и педикулезом. Слесарь, проживающий в подвале дома, опознал похитителя как убийцу Верника. Посредством трассологической экспертизы установлено, что след, оставленный рядом с трупом Евы Милешиной на базе, идентичен отпечатку обуви похитителя. Таким образом, нет сомнений в том, что Черников, спасая Марию Никитину, предотвращал очередное убийство, которое маньяк готов был совершить. Одним словом, человек, доставленный из подвала дома Никитина, и есть убийца, разыскиваемый нами.