Рут Ренделл - Чада в лесу Страница 31

Поблагодарив собеседницу, Вексфорд ушел, размышляя о том, стоит ли наведаться к Уимборнам, если Деймон, которому сейчас двадцать два, где-то далеко. С другой стороны, родители должны многое знать об этом случае, по крайней мере, побольше директрисы. Зачем шестнадцатилетнему мальчику обвинять учителя в воровстве? Возможно, он действительно видел или ему показалось, что он видел, как она копалась в его рюкзаке. Но что заставило его передумать? Или он вообще этого не видел и сам знал, что не видел, но хотел как-то навредить ей, унизить ее. Но опять-таки, почему он тогда впоследствии передумал? Возможно, мистер и миссис Уимборн просветят его.

Они жили недалеко от школы. Идя по улице к их дому, Вексфорд размышлял о том, что родители, которым приходится выслушивать обвинения в адрес своих детей, чисто инстинктивно начинают защищать и выгораживать их. Особенно женщины. Те могут превратиться в настоящих тигриц, когда чувствуют, что над их чадами нависла опасность. Даже самые рассудительные отказываются признать, что их ребенок мог плохо себя повести.

А Розмари Уимборн как раз трудно было назвать рассудительной. Как только он, усевшись напротив нее в маленькой неприбранной гостиной, изложил суть дела, она тут же принялась настойчиво уверять его в том, что поведение Деймона было просто образцовым. Он всего лишь ошибся. А ошибиться может каждый, не так ли? Он подумал, что видел, как «эта женщина» ворует его деньги. Он был так расстроен, сам не понимал, что говорит. Но когда обнаружил пропажу двадцатифунтовой банкноты… Для бедного Деймона двадцать фунтов были большими деньгами, целым состоянием. Они были небогаты, на жизнь им, конечно, хватало, но не более того. Деймон заработал эти деньги, продавая в ларьке фрукты по субботам.

— Но мисс Трой не крала этих денег, не так ли, миссис Уимборн?

— Я уже говорила, их никто не крал. Но ведь ошибиться может каждый, разве нет? Она была настоящей мегерой, с такими острыми чертами лица и преждевременными морщинами. Ее никто не просил уходить из школы. Деймон признал, что ошибся. Но она была слишком высокомерна, да-да, высокомерна, она слишком много воображала из себя и, конечно не могла снизойти до того, чтобы простить невинного мальчика, который всего лишь ошибся. Просто показала свой характер.

— А Деймону нравилась мисс Трой?

— Нравилась ли она ему? А какое это имеет значение? Для него она была всего лишь учительницей. Не говоря уже о том, что он предпочел бы настоящего учителя по физкультуре. Тот был, по крайней мере, мужчиной, а Деймон не хотел, чтобы им руководила женщина, во всяком случае, так он мне сказал.

Вексфорд мягко спросил:

— Деймон в конце концов нашел деньги?

— Да, они так и лежали в его рюкзаке, купюра свернулась и застряла между страниц книги.

Пустое занятие, бесполезные расспросы, думал Вексфорд, возвращаясь назад. Полицейский участок находился на приличном расстоянии, и он не мог понять, что подвигло его отправиться сюда пешком. Прогулка ему, конечно, полезна, но он не подумал, что и назад идти придется на своих двоих. Снова начался дождь и лил не переставая.

«Обновки к Новому году», — прочел он неудачный каламбур на мерцающей неоновой вывеске Кингсбрукского моста. Прежде она гласила: «Пять дней рождественских покупок», но тогда все дни были днями покупок. Неужели вывеска была здесь и раньше, а он ее не заметил? Наверное, он не заметил и того, как празднично украсили Хай-стрит, не заметил всех рождественских атрибутов — ангелов, елок, колокольчиков, стариков с белоснежными бородами и в забавных колпаках. Все это, переливаясь красными, зелеными и белыми огнями, выглядело безвкусно как никогда. Не было раньше здесь только одного, совершенно точно — объявления «Пропали» с двумя цветными фотографиями: Джайлза и Софи. Номер телефона ему показался незнакомым. Явно не местный, он, возможно, принадлежал «Кто ищет, тот найдет, Лтд.». Это его почему-то раздосадовало, и он еще больше разозлился на самого себя за то, что пока не успел купить ни одного рождественского подарка. Неужели им с Дорой придется покупать подарок и для Кэллума Чэпмена? Его охватила обычная предрождественская паника. Хотя на самом деле ему-то придется покупать что-то только для Доры. Потому что она сама, должно быть, обо всем позаботилась, купила подарки всем и даже, как обычно, изысканно их упаковала. Он почувствовал легкий укол совести, но сказал себе, что ей, наверное, нравится всем этим заниматься, а не то, что все эти годы она делала вид, будто ей это нравится.

В кинотеатре шел фильм, как нельзя лучше подходящий к случаю: «Чего хотят женщины». Кажется, они никогда не хотят того, что им даришь. Медленно он дошел до Кингсбрукского центра, по ходу отмечая все те же объявления «Пропали», и изумленно остановился у витрины с одеждой, дамскими сумочками, забавными крошечными безделушками «для женщин, у которых уже все есть», флаконами духов, колготками, нелепым, невообразимым бельем. В этот магазинчик он и зашел. У прилавка стоял не кто-нибудь, а Бёрден и с умным видом что-то выбирал.

— Хорошенькое дельце, — проговорил Вексфорд, но ему полегчало: уж Майк знает все. Он наверняка лучше Вексфорда разбирается в том, что носят и любят жены других мужчин. Может, даже знает, какие размеры носят жены других. Облегченно вздохнув, он решил целиком положиться на него.

Глава 12

Питеру Бакстону никогда и в голову не приходило, что брак — это когда двое, муж и жена, постоянно мозолят друг другу глаза. Он и раньше был женат. Он и его первая жена, конечно, не были друг другу чужими, но у каждого имелись свои личные интересы и увлечения, и они не всюду бывали вместе. Вот тут-то собака и зарыта, говорила Шэронн, с этого-то и начинаются все проблемы. Ее представления о браке были совсем иными.

Мужу нужны ее поддержка и советы, необходимо, чтобы в его ушах постоянно звучал ее вездесущий голос, произносящий мудрые и рассудительные речи. Без нее он пропадет. На званых обедах она даже не позволяла ему садиться рядом с кем-то другим: не случилось бы чего из-за его нескромного поведения или сказанных по неблагоразумию слов. Нет, она не была ни ревнивицей, ни тем более собственницей. Ее непоколебимая уверенность в своей внешности, сексуальной привлекательности и неповторимой индивидуальности говорила сама за себя. Шэронн считала, что она как жена должна приглядывать за ним каждую минуту каждый божий день, конечно, за исключением того времени, что он проводил на Трафальгарской площади, но и тогда она ему часто позванивала. Она взяла власть над мужем, потому что у него была в ней, Шэронн, потребность, которую она сама и создала. Она слепила из него того образцового мужчину, который ей был нужен, единственное, чего она не смогла сделать, — это заставить его отказаться от алкоголя.

Вот вроде бы и все. Но человеческая натура такова, что очень немногие из нас соглашаются подолгу пребывать в добровольном плену. Питер вовсе не хотел разрывать узы брака, которым был доволен, он гордился своей женой. Когда они обзаведутся двумя-тремя детьми, ее желание верховодить и быть постоянно необходимой перенесется на них. Он хотел не сбежать от брака навсегда, а просто ненадолго уйти. Побыть самим собой, отдельным человеком, а не частью пары, не половинкой единого целого, хотя это и есть брак. Ему хотелось этого совсем ненадолго.

На смену одним выходным приходили другие. Шэронн накупила всего для Рождества, а он накупил всего для Шэронн. Ей нравилось, когда помимо большого подарка он дарил ей еще и чулок, в котором было полно всяких маленьких презентов: и духи, и дорогая косметика, и кольца для ключей из золота 750-й пробы, и крохотные жемчужные сережки. Кажется, она позабыла напрочь о синей машине в каменоломне и о том, что было внутри и воняло. Они никогда этого не обсуждали, ни один из них ни слова не сказал о машине с тех пор, как они уехали их Пэссингэм-Холла в тот воскресный день. У Шэронн даже сомнений не было: муж серьезно отнесся к ее совету и, как она решила, выкинул машину из головы, оставив ее стоять там, где она была, пока ветви деревьев, заросли ежевики и папоротника не скроют ее от глаз, пока ржавчина не съест ее каркас и пока то, что внутри, не сгниет до самых костей и не разложится. Пока время само не устранит, не прогонит этот ужасный запах.

Но он ничего не забыл. И сейчас уже думал о машине почти постоянно. На встречах, на конференциях, покупая рождественские подарки, рассматривая новую продукцию, заходя в Интернет и подписывая контракты. Единственным способом избавиться от чудовищных картин, рисуемых воображением, которое увеличивало машину до размеров автобуса, так что она с трудом помещалась в каменоломне, а зловоние превращало в облако ядовитого газа, проносящегося по всей окрестности, было съездить туда, посмотреть и, возможно — возможно, — что-то предпринять. Только каким же образом сделать это так, чтобы Шэронн ничего не узнала?