Николай Леонов - Таежная зона Страница 33

– Сделайте одолжение, – Крячко картинно изогнул левую бровь.

Девушка склонилась над столом и сняла с аппарата трубку внутренней связи. Шеф не заставил секретаршу ждать.

– Степан Степанович? К вам тут пришли. Из уголовного розыска. Один из тех следователей, что были в прошлый раз. Полковник Крячко…

Стас был необычайно польщен, что девушка помнила не только его самого, но и его фамилию. Ответа Угланова он не слышал, но, когда секретарша закончила разговор, она еще раз мило улыбнулась полковнику и сказала:

– Проходите. Степан Степанович готов вас принять.

– Благодарю.

Крячко не смог удержаться от того, чтобы не послать красотке воздушного поцелуя. Девушка зарделась в буквальном смысле этого слова, а Стас, весьма довольный собой, отворил дверь углановского кабинета.

– Здравствуйте-здравствуйте, – Степан Степанович поднялся гостю навстречу, сделал несколько шагов вперед и сердечно, как старому доброму знакомому, пожал ему руку. – Очень рад видеть вас снова. Удалось что-нибудь выяснить? Моя информация помогла?

– Увы.

И в эту секунду Станислав понял, в чем дело. Понял, что так насторожило и с самого начала не понравилось ему в этом человеке. Он никогда не смотрел собеседнику прямо в глаза. Все время отводил взгляд, и неизменно в правую сторону. Как человек с нечистой совестью. То же самое произошло и сейчас. Почему ни он, ни Гуров не заметили этого сразу?

– Жаль-жаль. Мне действительно искренне жаль, – Угланов развел руками и как-то виновато улыбнулся. – Да вы присаживайтесь, полковник. Чай, кофе или, может, чего покрепче?

– Нет, спасибо, – отказался Крячко.

Машинально он отметил, что в этот раз Угланов не стал приглашать его в комнату отдыха, расположенную за рабочим кабинетом. Вместо этого Степан Степанович вернулся за свой стол и все с той же виноватой улыбкой выдвинул верхний ящик.

– Как знаете, – сказал он. – А я, пожалуй, немного выпью. В последнее время я что-то неважно себя чувствую. Постоянные стрессы, бессонницы, а это, как выяснилось, помогает.

Он достал из ящика небольшую бутылочку коньяка, скрутил с нее крышку и припал к горлышку. Глоток был небольшим, но Угланов сморщился так, будто он одним махом осушил целый литр. Лихорадочно поискал глазами, чем бы закусить, но, не обнаружив ничего подходящего, взял сигарету. С удовольствием закурил. Бутылка коньяка, в которой, как заметил Крячко, было уже меньше половины, скрылась в ящике стола. Угланов задвинул его коленом. Стас сел напротив хозяина кабинета.

– У меня к вам появился дополнительный вопрос, Степан Степанович, – полковник старался поймать-таки взгляд собеседника, но из этого ничего не получилось. – Вернее, у меня их было несколько, и все общего характера, но пока я ехал к вам, у меня созрел, скажем так, самый основной. Мы с коллегой как-то упустили это из виду, и я подумал, почему бы не восполнить этот пробел.

– Слушаю вас, – взгляд Угланова вроде бы уткнулся в лицо Станислава, но при этом был направлен куда-то в уголок левого глаза или даже чуть ниже. – Готов оказать любое посильное содействие.

– В прошлый раз вы рассказали нам о взаимоотношениях покойного Дражайского со всеми участниками той злополучной охоты, кроме одного…

– Кого же?

– Вас, – жестко произнес Крячко и полностью сконцентрировался на реакции Угланова. – Какие взаимоотношения с Юрием Дражайским были у вас, Степан Степанович?

Рука с сигаретой дрогнула. Столбик пепла сорвался и упал на гладкую полированную поверхность. Угланов поспешно смахнул его на пол, но пальцы уже не держали сигарету так ровно и уверенно, как до прозвучавшего вопроса. Взгляд Угланова ушел еще ниже, а в уголках глаз, как показалось полковнику, даже появилась влага. Слезы?..

– Вы меня подозреваете? – Язык стремительно пробежался по нижней губе. Только сейчас Стас вдруг понял, что Угланов гораздо пьянее, чем хочет казаться. И это в половине одиннадцатого утра! – Подозреваете меня в убийстве Юрия?

– Мы обязаны подозревать всех, – почти по-уставному откликнулся Крячко. – Но вас я пока спросил только о ваших взаимоотношениях с убитым.

– Да какие у нас могли быть взаимоотношения? – Угланов пристроил сигарету во рту. – Обычные, деловые. Такие, какие и должны быть между начальником и заместителем. Нет, я не стану убеждать вас в том, что я всегда и во всем был удовлетворен работой Дражайского. Разумеется, мы ссорились, случались отдельные стычки, выяснения отношений. Но все это – часть рабочего процесса… Разве вы с вашим коллегой, полковником Гуровым, никогда не ссоритесь?

– Сейчас речь не о нас, – отрезал Станислав.

В силу своего поведения Угланов нравился Крячко все меньше и меньше. А может, это просто потому, что на данный момент у сыщика не было более подходящего подозреваемого? То есть от безысходности? Крячко не хотел в это верить.

– Мы с Юрой вместе учились, – продолжил тем временем Степан Степанович. – В университете. Вместе его окончили и вместе стали работать. Мы дружили, понимаете? Хотя, как я вам уже говорил, я никогда не принимал участия в его таежных тусовках. Он сам их так называл. У меня отсутствовала страсть к охоте. Но Юра частенько уговаривал меня хотя бы попробовать. Один раз. Наконец я сдался и поехал с ними… В тот день… О чем и сожалею…

– Ваш номер находился почти напротив номера Дражайского, – перебил Угланова полковник, слегка меняя тему разговора. – Вы смещались с той позиции, которую для вас определили? В ту или в другую сторону?

– Нет, – голос Угланова дрогнул. – Я никуда не смещался. Мы охотились без егерей, но Дибелович был за старшего, и он сказал мне… Нет! Я стоял там, где и положено. И, если уж на то пошло, – он стал переходить на крик, – я вообще не стрелял. И не собирался. Я – не охотник! Понимаете? НЕ ОХОТНИК!

Сигарета, искуренная лишь до половины, ткнулась в пепельницу. Глаза Угланова упорно не желали встречаться с глазами Крячко.

Иркутская область. Нижнеудинск. Лесной массив

Гуров безжалостно вдавил в пол педаль акселератора милицейского «газика». На виражах машина визжала и отчаянно грохотала оконными стеклами. Отрыв между ним и Дибеловичем составлял не более четырех-пяти минут, однако и этого времени было достаточно, чтобы Дибелович мог беспрепятственно выехать с бездорожья на асфальтированный участок дороги, откуда было рукой подать до трассы федерального значения М-53, где разбитый образец еще советского автопрома был бессилен перед вызывающей мощью последней модели внедорожника «Фольксваген». Надеяться можно было только на чудо. Изгибы и повороты дороги не давали обзора, поэтому видеть перспективу на расстоянии более чем сто метров полковник не мог. Вскоре сквозь позвякивание металлических деталей до слуха сыщика стали отчетливо долетать настойчивые звуки, доносившиеся из тайги. Гуров прислушался. До него явственно доносились протяжные гудки железнодорожного состава. Гуров вспомнил, что в этом районе проходила ветка Транссибирской магистрали.

За поворотом полковник увидел и сам поезд. На рельсах, пересекающих дорогу, стоял товарняк. Хвост поезда, перегородив путь, уходил на несколько сотен метров вправо от дороги и исчезал в лесу. Перед поездом стояла машина Дибеловича.

Гуров нащупал рукой кобуру пистолета и надавил педаль газа до предела. Машину кидало из стороны в сторону по жидкому месиву. Он увидел, что водительская дверца джипа приоткрылась, а в образовавшемся проеме появилась голова Дибеловича. Расстояние между машинами не превышало четверти километра. В следующее мгновение лобовое стекло «газика» раскололось, а с правой стороны на стекле остался круглый сквозной след от пули. Гуров выжимал из машины все, на что она была способна. Через покрытое густой сетью трещин автомобильное стекло был виден силуэт Дибеловича. Тот уже стоял во весь рост около водительской дверцы и, по-видимому, прицеливался. Послышался громкий хлопок. Машину резко занесло в сторону. Остановившись, «газик» перекосился на одно колесо. Гуров выскочил из машины и стремительно бросился бежать в сторону состава.

Дибелович с усилием подтянулся на руках и влез на сцепку между вагонами. Его ноги с налипшим на подошву ботинок толстым слоем грязи соскальзывали с глянцевых металлических деталей сцепки. Полковник остановился, взвел пистолет и нажал спусковой крючок. Не раз спасавший в боевых условиях «штейр» привычно толкнулся в крепко сжимавшую пистолетную рукоятку ладонь. Как следует прицелиться у полковника не было времени. Еще несколько мгновений, и Дибелович скрылся бы с противоположной стороны состава. Полковник уже отчетливо мог различать звуки, доносившиеся со стороны поезда. Пуля звонко шлепнулась о какую-то металлическую деталь, не достигнув намеченной цели. Гуров без промедления тут же выстрелил второй раз. Из рук Дибеловича выпал какой-то предмет и, отскочив от сцепки, упал на землю. Тот на мгновение остановился, но, оценив расстояние до потери, резко развернулся и, спрыгнув с состава с обратной стороны, скрылся от взгляда полковника.