Алексей Макеев - Эстафета с пистолетом Страница 33

— Ну вот, теперь снова чувствую себя человеком, — с удовлетворением усмехнулся он, нажимая кнопки нового телефона. — Не поверишь — без телефона уже как без рук. Без него хуже, чем без машины.

— Даже хуже, чем без водки! — подхватил Крячко, к которому после встречи с Гуровым вернулось отличное расположение духа, утраченное со вчерашнего дня.

После того как друзья проехали к камере хранения, где Гуров забрал свои документы и пистолет, они решили посидеть в летнем кафе, чтобы все обсудить. Гуров старался говорить кратко, однако все равно у него ушло около получаса, чтобы подробно описать все события, которые произошли с момента его прилета в Приморское, а также то, что ему удалось выяснить.

Мнение Гурова по поводу ситуации в Приморском сводилось к следующему: все насквозь коррумпировано, начальник ОБЭПа полковник Савичев — марионетка, за спиной которого всем заправляет Орленко. Верить никому нельзя, нужно действовать самим. Отовсюду следует ждать беды — слежка, «жучки», нападения и покушения.

Крячко слушал, не перебивая, стараясь зафиксировать в голове все моменты. Когда Гуров умолк, он задумчиво произнес:

— Так ты считаешь, что за смертью Мажарова стоит Орленко?

— Не знаю, Станислав, — признался Гуров. — Не уверен. Я точно знаю, что это по приказу Орленко в моем номере была установлена прослушка. Также уверен, что он намеренно приставил ко мне своего водителя в качестве соглядатая. Я так полагаю, что Орленко испугался приезда оперативника из Москвы. Так как он замешан во многих экономических махинациях, ему совсем было не нужно, чтобы я разворошил это гнилое болото. Расследование убийства Мажарова неизбежно вскрыло бы дополнительные факты, доказывающие, что Орленко по уши увяз в коррупции и противозаконности. Он хотел проследить за мной, быть в курсе того, что я успел выяснить. Но вот решиться на убийство… — Лев с сомнением покачал головой. — Причем я имею в виду не убийство Мажарова, а свое собственное. Бросив меня на рельсах, Орленко не мог не понимать, что играет с огнем. Посуди сам. Москва узнает, что опер, командированный в Приморское, убит. О, разумеется, Орленко — если это, конечно, он, — подсуетился бы, чтобы все выглядело как несчастный случай. Руки и ноги мне бы развязали, травмы от ударов списали бы на то, что они произошли в результате столкновения с железнодорожным составом, в общем, документы бы подчистили хорошо. Но он не мог не понимать, что Москву вряд ли удовлетворит такой поворот. И прибудет новый оперативник — скорее всего, уже не один, — и тогда его делишки всплывут на свет божий уже неминуемо… Представляешь, какой скандал бы начался? В Приморском убивают уже второго офицера полиции! Нет, вряд ли Орленко настолько отмороженный, чтобы решиться на такое. Этим он себе подписал бы окончательный приговор! К тому же есть и другие люди, заинтересованные в том, чтобы заткнуть мне рот.

— Ты имеешь в виду подрядчиков? — спросил Крячко.

— Не только. Есть Арсен Саркисов — кто он? Кто за ним стоит? Я уверен, что он работает не от себя, его кто-то прикрывает. Об организации подпольного игорного дома наверняка известно тому же Орленко.

— А может быть, Саркисов по собственной инициативе организовал покушение на тебя? — предположил Станислав. — Без Орленко?

— Но зачем это лично ему? Кстати, все это произошло после того, как я заинтересовался карточными долгами Рожкова. И тут тоже неувязка — его брат считает, что у Анатолия долгов не было и вообще все шло хорошо.

— Кстати, где он, твой спаситель, твой могучий избавитель? — продекламировал Станислав.

— Поехал к себе. Я велел ему пока ни во что не соваться, хотя он копытом бьет, хотел лично проехаться по соучредителям. Я этого и опасался. Он может начать применять силу, вспомнив свою службу в ФСБ, а полномочий у него на это нет. Как бы дров не наломал.

— Да, кстати! — подхватил Крячко. — Соучредители! Вот тебе и еще персоны, которым могло быть выгодно устранить тебя! Ты же уже докопался, что там не все чисто, в этом «Примстрое»! Они явно что-то скрывают! А сегодняшнее убийство Субботина на это явно указывает!

— Да, это означает, что кто-то сильно боится за свою шкуру, — кивнул Гуров. — И времени у нас в обрез. Остались еще двое соучредителей — их надо успеть найти раньше, чем до них доберется убийца. Найти и разговорить. Смерть Субботина должна стать для них хорошим стимулом для развязывания языков.

— Если они не сами его грохнули, — мрачно заметил Крячко.

Гуров заинтересованно посмотрел на него.

— Стас, ты первым приехал на место преступления. Опиши обстановку.

Крячко пересказал все, что увидел в доме Субботина и вокруг него.

— В общем, зацепиться пока не за что, — резюмировал он. — Может, экспертиза поможет. А при осмотре ничего интересного. Правда, следы там были от мотоцикла, но…

— Что ты говоришь? — переспросил Лев. — От мотоцикла?

— Ну да, — пожал плечами Крячко. — Но это может ничего и не значить. Молодежь, поди, по этому проселку гоняет — пыль столбом стоит!

— Не скажи, Станислав. Боюсь, что это все же многое значит… — И Гуров пересказал эпизод с преследованием его неизвестным мотоциклистом.

— Думаешь, твой старый знакомый? — задумчиво спросил Стас.

— Мне надо переговорить с Селедцовым, — сказал Лев. — Надеюсь, что кое-какие сведения у него появились. И еще у меня одна встреча запланирована… Даже две. Но вторую, боюсь, придется поручить тебе.

— Кто? — с интересом уставился на него Крячко.

— Глебов. Наверное, у тебя даже лучше получится с ним поговорить.

— Всегда гордился умением разговаривать с людьми, — чинно склонил голову Станислав. — И сейчас готов.

— Ну вот и давай, дуй. Не знаю, где он сейчас — дома или на базе. Проедешься по обоим местам, в случае чего. А мне, наверное, пора еще в одно место наведаться. Время подходит.

На этом друзья разошлись. Теперь, когда Гуров снова на связи, это уже было не опасно. Лев забрал со стоянки арендованный «Фольксваген» и поехал к хореографическому училищу. В Приморском оно было одно, так что долго искать ему не пришлось.

Глава 8

Гуров сидел в машине, припаркованной метрах в ста от училища, и наблюдал за его входной дверью. Периодически она открывалась, оттуда выпархивали на улицу длинноногие девушки, каждая из которых была достойна обложки глянцевого журнала. Но Гуров ждал одну-единственную, которая была сейчас важна для него. Однако время шло, а ее все не было. Он допускал, что ожидание его напрасно, что хореографическое училище названо просто так, наобум, но другого пути отыскать девушку у него не было.

Посматривая на часы, Лев не отводил взгляда от тяжелой двери. Он не мог даже посмотреть расписание занятий, поскольку не знал ни настоящего имени, ни тем более фамилии девушки. А время шло, и хотя оно было для Гурова очень дорого, он не уезжал. Сейчас, с приездом Крячко, он смог вздохнуть полегче.

Дверь снова распахнулась, выпуская на улицу очередную партию будущих танцовщиц. Гуров опять ощутил разочарование, однако в следующий момент мгновенно напрягся. Без яркого макияжа он сразу и не узнал ее. Между тем именно она шла ему навстречу — в длинном строгом сарафане с поясом на тонкой талии, под которым была надета белоснежная блузка. Сейчас, в этом виде, она еще больше была похожа на прилежную школьницу на последнем звонке, только белых бантов не хватало.

Когда девушка поравнялась с его машиной, Гуров открыл дверцу и крепко ухватил ее за руку.

— Привет, подруга, — ласково проговорил он, глядя ей в лицо.

Та моментально испугалась, дернулась назад, пытаясь вырвать кисть, но рука Гурова была железной.

— Пусти, козел! — прошипела девушка.

— Ах, как грубо! — насмешливо проговорил полковник. — Придется мне поучить тебя хорошим манерам! Иди-ка сюда! — И он потянул ее на себя.

— Пусти, пусти! — заголосила она. — Я буду кричать!

— Да на здоровье, — равнодушно произнес Гуров, заталкивая ее в салон.

Девушка сопротивлялась, выгибаясь, как кошка, но он все-таки насильно усадил ее на сиденье рядом с собой и тотчас захлопнул дверь. Сразу же после этого достал наручники и быстрым профессиональным движением защелкнул одно кольцо на запястье девушки, а второе пристегнул к ручке сиденья.

— Эй, ты чего? — задергалась та. — Отпусти сейчас же!

Поняв, что Гуров не собирается этого делать, она принялась материться, со злобой глядя на полковника. Гуров все это время спокойно сидел, не реагируя, на губах его была улыбка.

— Все сказала? — спросил он, когда запас матерных выражений иссяк. — Ну вот теперь помолчи и послушай.

— Не буду я тебя слушать! — Девчонка выкрикнула еще одно ругательство, которое Гуров встретил все с той же улыбкой, которая, правда, не сулила ей ничего хорошего.