Иэн Рэнкин - Вопрос крови Страница 33

Как легко и просто писать подобные статьи, подумал Ребус: знай пересказывай своими словами речи члена шотландского парламента.

Хоган заглянул в газету.

— Торжество Белла?

— До поры до времени.

— Надеюсь. Меня от этого ханжи с души воротит.

— Попомню тебе эти слова, инспектор Хоган.

— Вот еще наши журналисты — тоже доказательство того, что мы катим в пропасть!

Они сделали остановку в Дамфрис выпить кофе. Кафе представляло собой безобразное сочетание пластмассы с плохим освещением, но это можно было простить за вкуснейшие бутерброды с толстыми рулетами из бекона. Хоган взглянул на часы и подсчитал, что в дороге они уже около двух часов.

— Хоть бы дождь кончился, — заметил Ребус.

— Вывеси флаги, — хмуро отозвался Хоган.

Ребус решил переменить тему:

— Бывал когда-нибудь в этих краях?

— Наверняка проезжал через Дамфрис, но что-то не помню.

— А я однажды здесь отпуск проводил. Путешествовал в фургоне по Солуэй-Фёрт.

— Когда же это? — Хоган слизнул с пальцев потекшее масло.

— Давно… Сэмми была еще в пеленках. — Имелась в виду дочь Ребуса.

— Есть от нее известия?

— Изредка позванивает.

— Она все еще в Англии? — Хоган увидел кивок. — Ну, удачи ей. — Раскрыв рулет, он выковырял оттуда кусочки жира. — Шотландская кухня, еще одно наше проклятие!

— Господи, Бобби, может, поместить тебя в Карбрей? Тебя охотно примут, и будешь ворчать там сколько угодно перед восхищенной аудиторией!

— Я только про то, что…

— Про что? Что и с климатом нам не повезло, и едим мы дерьмо? Может, велим Гранту Худу созвать пресс-конференцию, чтобы твое злобствование достигло ушей каждого из местных идиотов?

Хоган занялся едой, усердно жуя, но не похоже, чтобы глотая.

— Может, всему виной долгая поездка в душной машине? — произнес наконец он.

— Либо ты уж слишком плотно занят Порт-Эдгаром, — возразил Ребус.

— Да я же всего…

— Не важно, сколько времени ты этим занимаешься. Не уверяй, что спишь как убитый, хорошо? И вечером, возвращаясь домой, оставляешь все проблемы на работе! Что способен отключиться, переложить на кого-то ответственность или разделить ее с…

— Понятно. Но я же вот пригласил тебя, верно?

— И хорошо, что пригласил. А то в одиночку мог бы и под откос слететь.

— И…

— И даже оплакать тебя было бы некому. — Ребус покосился на приятеля. — Ну что, легче стало, когда выпустил пар?

Хоган улыбнулся:

— Ты, наверное, прав.

— Ну так учти это при расчете!

Разговор их окончился веселым смехом. Хоган настоял, что платить будет он. Ребус же взял на себя чаевые. Вернувшись в машину, они стали искать дорогу на Дэлбитти. В десяти милях от Дамфрис обнаружился единственный знак правого поворота, и, следуя ему, они съехали на узкий, извилистый, поросший посередине травой проселок.

— Видать, автомобилисты не очень-то жалуют эту дорогу, — заметил Ребус.

— Для туристов слишком удаленная, — согласился Хоган.

Здание в Карбрее строилось в радикальные шестидесятые специально под больницу — длинное, прямоугольное, изобилующее флигелями сооружение. С дороги флигелей не было видно, и обнаруживались они, лишь когда, поставив машину и доложив о своем прибытии, вы в сопровождении служителя вступали под сень толстых бетонных стен. Весь комплекс окружала проволочная ограда с камерами слежения наверху. В проходной им выдали ламинированные пропуска на красной ленточке, которые надлежало повесить на шею. Всюду были развешаны предупреждения о запрете проносить с собой определенные предметы — еду и напитки, газеты и журналы. Исключалось все острое и колющее. Передавать больным что бы то ни было разрешалось только после предварительной консультации с кем-нибудь из персонала. Проносить мобильник тоже не разрешалось. «Наших пациентов может вывести из равновесия любой пустяк, который нормальным людям кажется совершенно безобидным. В сомнительных случаях — спрашивайте».

— Есть у нас шанс вывести из себя Роберта Найлса? — спросил Хоган, встретившись взглядом с Ребусом.

— На нас это не похоже, Бобби, — сказал тот, отключая мобильник.

Тут появился санитар, и они вошли. Они шагали по садовой дорожке, с обеих сторон обсаженной аккуратными цветочными грядками. В некоторых окнах мелькали лица. Никаких решеток видно не было. Ребус ожидал, что здешние санитары будут похожи на вышибал, чьи истинные функции плохо прикрывает минимум благопристойности, что он увидит громил — огромных и молчаливых, обряженных в белые больничные халаты. Но их провожатый Билли оказался веселым парнишкой небольшого роста, в футболке, джинсах и туфлях на мягкой подошве. Ребуса даже осенила ужасная мысль вдруг это сумасшедшие захватили больницу, заперев персонал по палатам? Тогда понятной становилась лучезарная веселость розовощекого Билли. Впрочем, может, он не так давно хлебнул спирта из медицинского шкафчика.

— Доктор Лессер ждет вас в кабинете, — сказал Билли.

— Ну а Найлс?

— С Робертом вы поговорите там. Он не любит, когда посторонние входят к нему в палату.

— Да?

— В этом смысле он чудак. — Билли пожал плечами, словно желая сказать: у каждого свои причуды. Набрав на входной двери цифры кода, он улыбнулся камере слежения, после чего замок щелкнул и они вошли.

Внутри пахло… нет, на запах медикаментов это было не похоже. Так что же это? Ребус определил этот запах как запах новых ковров, в частности синей ковровой дорожки, расстеленной в коридоре. К этому, судя по всему, примешивался и запах свежей краски. Доказательством были и большие банки из-под светло-зеленой краски, которые они углядели в коридоре. Стены украшали картины, прикрепленные изолентой. Ни деревянных рамок, ни гвоздей тут не было. Вокруг царила тишина, которую нарушал лишь шелест их шагов по ковровой дорожке. Ни музыки по радио, ни криков. Билли провел их в холл и остановился возле открытой двери.

— Доктор Лессер?

В кабинете за современного вида столом сидела женщина. Она поглядела на них поверх очков с диоптриями и улыбнулась.

— Значит, добрались все-таки, — констатировала она.

— Простите, что опоздали на несколько минут, — принялся извиняться Хоган.

— Я не о том, — заверила она его. — Просто, приезжая сюда, многие пропускают поворот, а потом звонят сказать, что заблудились.

— Мы не заблудились.

— Вижу. — Выйдя из-за стола, она приветствовала их рукопожатиями. Хоган и Ребус представились.

— Спасибо, Билли, — сказала она. Тот, коротко поклонившись, ретировался. — Войдите же. Я не кусаюсь. — Она опять улыбнулась, и Ребус подумал об этих улыбках, уж не обязательная ли это составляющая работы в Карбрее.

Кабинет был небольшой, уютный. Желтый двухместный диванчик, книжная полка, магнитофон. Никаких шкафов с карточками. Ребус решил, что карточки пациентов, должно быть, хранятся в другом месте, подальше от любопытных глаз. Доктор Лессер предложила называть ее Айрин. Лет ей было под тридцать или за тридцать. Каштановые волосы ниже плеч. Глаза ее были того же цвета, что и облака, заволакивавшие поутру Трон Артура.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Выговор у нее был английский — возможно, ливерпульский, подумал Ребус.

— Доктор Лессер… — начал Хоган.

— Айрин, пожалуйста.

— Конечно. — Хоган замолк, как бы взвешивая, стоит ли обращаться к ней по имени. Если он воспользуется этим, она в ответ сможет начать называть по имени и его, а это было бы интимностью несколько чрезмерной. — Вы понимаете, что нас сюда привело?

Лессер кивнула. Она передвинула стул так, чтобы сесть напротив детективов. Ребус видел, что диванчик узкий: едва вмещает их с Бобби, оставляя очень небольшой зазор между ними.

— А вы, в свою очередь, понимаете, что Роберт имеет право вам не отвечать? Если он разволнуется и начнет нервничать, разговор будет немедленно прекращен. Это безоговорочно.

Хоган кивнул:

— Вы, конечно, будете присутствовать.

Она вздернула бровь:

— Конечно.

Ответ этот был предсказуем и все же огорчителен.

— Доктор, — вступил Ребус, — может быть, вы как-то подготовили бы нас? Чего нам следует ожидать от мистера Найлса?

— Я не люблю прогнозов…

— К примеру, есть ли нечто, чего нам в разговоре следует избегать? Какие-нибудь запретные слова, темы?

Она оценивающе взглянула на Ребуса:

— Он откажется говорить об убийстве жены.

— Мы не это обсуждать приехали.

Она секунду помолчала, думая:

— Он не знает, что друг его погиб.

— Не знает о гибели Хердмана? — переспросил Хоган.

— Новостями наши пациенты, как правило, не интересуются.

— И вы предпочли бы, чтобы мы скрыли это от него? — догадался Ребус.