Николас Мейер - Пылай, огонь (Сборник) Страница 34

— Неужели он будет таким идиотом? — удивился я, перенимая нить разговора. — Я уверен, что на вилле мы ее не обнаружим.

— Боюсь, что нет, — неохотно согласился он, — но куда же, куда он ее спрячет? — На мгновение Холмс замолчал. — Он понимает, что так или иначе, но поднимется тревога, независимо от того, преследуем мы его или нет, — в этом нет сомнений. Ему придется отвечать на вопрос, если он... — Он снова замолчал, и по прошлому опыту я понимал, что сейчас он пытается поставить себя на м:есто молодого барона и, имея представление о его личности, столь живо набросанной Фрейдом, старается понять, какой ход он предпринял бы, если бы судьба отвела ему роль этого аристократа-маньяка.

Наконец взмыленные лошади доставили нас к дому на Валленштейнштрассе, 76, где мы нашли бесцельно прогуливающихся венских полицейских. Звонок доктора Шульца встревожил их, и они прибыли на моторе. Командовал ими высокий стройный блондин с сержантскими нашивками. В его голубых глазах читалось беспокойство. Он подбежал, едва мы только вылезли из кеба, и четко отдал моему другу честь.

— Герр Холмс? Мы только что прибыли, но дом закрыт и никто не откликается. — Его английский был достаточно примитивен, но понять было можно.

— Как я и предполагал, — вздохнув, ответил детектив.— Мы опоздали. — Он, не скрывая огорчения, огляделся.

— Надеюсь, что нашей вины в этом нет, — забеспокоился сержант. — Как только нам сообщили, мы сразу же прибыли.

— Нет, нет, вы ни в чем не виноваты, хотя ваши люди и затоптали все следы, словно тут гарцевал эскадрон уланов. Попробуем все же присмотреться. — С этими словами он стал подниматься по пологому склону к дому, сопровождаемый посерьезневшим сержантом.

— Герр Холмс, нам хорошо известна ваша репутация, — сказал он, — и префект приказал предоставить моих людей в полное ваше распоряжение.

— В самом деле? — удивленно остановился Холмс. — Какая жалость, что точка зрения вашего префекта не пользуется популярностью в Скотланд-Ярде, — добавил он и снова двинулся в путь, не отрывая глаз от истоптанной перед собой почвы.

Фрейд было двинулся за ним, но я придержал его за руку и шепотом объяснил, что в такие минуты мы можем только помешать Холмсу. Кивнув, он остался на месте.

Осмотр дома Холмс завершил тщательным исследованием состояния земли у портика, которую он исходил вдоль и поперек, издавая невнятные звуки, свидетельствующие, что следы на земле вызывают у него любопытство или неудовольствие. В такие моменты особенно бросалось в глаза его сходство с ищейкой: острые черты лица с выдающимся орлиным носом, устремленное вперед положение тела, осторожная походка — все напоминало собаку, напавшую на след, который она долго искала. А когда он, вынув увеличительное стекло, припал к земле, он еще больше стал напоминать Тоби, уловившего долгожданный запах.

Доктор Фрейд, сержант и остальные полицейские недоверчиво наблюдали за этим зрелищем. Фрейд был поглощен созерцанием Холмса в новой роли, сержант проявлял профессиональный интерес к действиям мастера, его подчиненные не скрывали скептических усмешек. Если они и знали о Холмсе, то только по слухам, и его действия ничего не значили для них. Они подозревали, что он просто разыгрывает их. Я мог бы сообщить им, что Холмс умел при необходимости в самом деле великолепно разыгрывать, но только не в данном случае.

Внезапно он остановился, привлеченный какой-то деталью. Опустившись, он приник лицом к земле и оставался в таком положении несколько минут; после чего встал во весь рост и быстро поднялся по склону.

— Здесь есть убедительные доказательства, что они засунули женщину в большой сундук и таким образом попытаются вывезти ее из страны.

Сержанта настолько поразило открытие Холмса, что он был не в силах выдавить из себя ни слова, но я, зная стремление Холмса к точности, не стал подвергать сомнению его выводы.

— Но, Холмс, куда же он направился с ней?

— Куда? — задумавшись на мгновение, он щелкнул пальцами. — Конечно же в Баварию! Как только он пересечет границу, то будет в такой же безопасности, как император в Шенбруннс. Проклятье!— Это восклицание вырвалось у него при виде загнанных лошадей нашего кеба,

— Идемте, Ватсон! — бросил он, направляясь вниз по дорожке. — Мы должны найти другой транспорт и добраться до ближайшего вокзала!

Фрейд, сержант и я, — сопровождаемые по пятам смущенными констеблями, вслед за Холмсом миновали главные ворота и оказались на пустынной улице,

Завернув за угол, мы едва не налетели на Холмса, потому что он резко остановился, придерживая развевающиеся полы плаща. В дальнем конце улицы показалась неторопливая похоронная процессия — катафалк, лошади, кареты с сопровождающими в черных одеяниях. Процессия, провожающая в последний путь какого-то торгового деятеля, была преисполнена торжественности, но глаза Холмса блеснули при этом мрачном зрелище и он устремился вперед,

— Холмс!

Он не обратил на нас внимания. С констеблями, доктором Фрейдом и мною, следовавшими за ним по пятам, он оказался рядом с огромной черной каретой, следовавшей сразу же за катафалком. Вне всякого сомнения, в ней размещались близкие покойного. Холмс не медлил ни секунды. Вспрыгнув на облучок, он перенял вожжи у изумленного кучера, развернул карету с ее места в процессии и щелкнул бичом.

— Ватсон!

Карета прогромыхала мимо нас, и Холмс махнул мне, чтобы я занял в ней место. Фрейд, исполнительный сержант и я едва успели вскочить на подножки и устоять на ногах.

Невозможно было описать выражение удивления и тревоги, появившееся на лицах обитателей экипажа. В нем было четверо, все в элегантных траурных нарядах: корпулентный мужчина с красноватым лицом и седыми бакенбардами, который, несмотря на свой внушительный вид, мог лишь беспомощно заикаться; молодая девушка лет шестнадцати или около того, чье лицо было наполовину скрыто вуалью, смотрела на нас широко открытыми удивленными глазами; пожилая дама была настолько погружена в печаль, что, как мне показалось, даже не заметила нашего появления, поскольку не переставая плакала, утирая слезы маленьким черным платочком. Рядом, утешая ее, сидел молодой человек.

Я счел его за племянника или сына покойного. Поскольку он разрывался между необходимостью выполнять родственные обязанности и растерянностью, я понял, что он не может быть ни противником, ни союзником.

Всю представшую передо мной картину я увидел и оценил в долю секунды. Я был занят тем, чтобы не вылететь из кареты и в то же время, распахнув дверцу, протянуть Холмсу мой служебный револьвер, с помощью которого он мог бы предотвратить всякие попытки кучера помешать ему.

Сержант успел вскочить с другой стороны и держал наготове свое оружие, хотя никто из пассажиров не пытался нам противостоять. Они никак не отреагировали, когда сержант попытался официальным тоном заверить их, что нас вынудила на эти действия крайняя необходимость и у них нет оснований для беспокойства.

Поскольку внутри кареты больше не было мест, доктору Фрейду пришлось остаться на подножке, он придерживался за раму окна и его волосы развевались на ветру.

Остальные полицейские и участники похоронной процессии, пораженные, остались сзади.

— Как проехать к ближайшему вокзалу? — обернувшись, крикнул Холмс.

— Поезд на Мюнхен отходит только с...

— Черт с ним, с мюнхенским поездом! Где ближайший вокзал?

Сержант ткнул рукой в направлении, которое должно было привести нас на вокзал Хейлигенштадт, и я услышал, как над головой снова свистнул бич, которым Холмс подгонял лошадей.

Кроме храпа лошадей, скрипа упряжи и всхлипываний пожилой дамы, в карете больше не было слышно никаких звуков. Сержант, внимательно осмотрев ее пассажиров, коснулся меня локтем и сделал движение головой. Я взглянул. На внутренней стенке дверцы красовался изысканный герб.

— Надеюсь, герр Холмс знает, что делает, — выдохнул он.

— Как и я, — это было все, что сказал Фрейд. В проеме окна виднелась его голова, и герб на дверце тоже привлек его внимание.

— Не стоит беспокоиться, — ответил я, но в этих обстоятельствах мои слова прозвучали как нельзя более глупо и я сразу же пожалел, что произнес их.

После того как мы снова пересекли канал, карета со скрипом сделала резкий поворот, и мне показалось, что два ее боковых колеса чуть ли не оторвались от земли. Когда она восстановила равновесие, слева я увидел массивное здание вокзала.

Через минуту карета резко остановилась и, прежде чем мы успели покинуть ее, Холмс уже соскочил с облучка и торопливо направился к зданию. Мы бросились за ним, сержант еще раз извинился перед изумленным обществом в карете за наше фантастическое вторжение в столь грустный для них день и даже отдал честь, на которую никто не обратил внимания.