Елена Топильская - Ход с дамы пик Страница 35

В разъездах по экспертизам прошел день, и мы дождались наконец, когда освободился Синцов, и встретились с ним у дверей прокуратуры. Меня, конечно, распирало, и я уже на ходу начала рассказывать ему о заказе со стороны Антоничева.

— Слушай, Андрюша, а он на похоронах был?

— Нет, на похоронах его не было. Вообще, были только Ритины одноклассники, причем, похоже, врагов она действительно не имела. Ну и родственники пришли, что характерно — по материнской линии. От папочки даже венка не было.

— А чего говорили на эту тему?

— А ничего. Про папу вообще не упоминали.

— Странно, что папа на похороны не пришел, — сказала я задумчиво, — хотя он на моих глазах скорбел неподдельно.

— Похоже, что он уже в Москву уехал.

— Хорошо бы это точно узнать.

— Да уж конечно, — вмешался Кораблев. — Давайте мне этот кусок, я буду Антоничева отрабатывать, а то на вас надежды мало.

Мы стерпели это от Кораблева. Они с Синцовым еще посекретничали, как именно следует отрабатывать Антоничева, чтобы не спугнуть, и Кораблев отбыл, ворча и покашливая.

— Мне не терпится маму Риты допросить, — : поделилась я с Синцовым. — Как ты думаешь, она завтра будет в состоянии со мной общаться?

— Могу тебя обрадовать, она и сейчас уже в состоянии. Вообще она неплохо держится и даже спрашивала меня, почему ее еще не вызывали. Так что, если хочешь, можно к ней подъехать. Там с поминок уже все разошлись, а ей надо немного отвлечься.

Андрей оказался прав. Ритиной маме явно лучше было сегодня находиться в обществе. Она не рыдала и не билась в истерике, но я по опыту знала — такое горе, затаившееся в остекленевшем взгляде, переносится куда труднее.

Следы поминок уже были убраны, соседи по коммунальной квартире помогли вымыть посуду и уже растащили по своим комнатам одолженные стулья.

Конечно, Ритина мама показала нам альбом с фотографиями Риты, начиная от младенческих, кончая минувшим летом; конечно, все Ритины мягкие игрушки еще сидели на своих местах на Ритиной тахте, и ее школьные учебники были сложены аккуратной стопочкой на секретере рядом с тахтой. В комнате было чисто и очень уютно, и было видно, что еще недавно здесь жили два любящих друг друга человека, несмотря на то, что им приходилось в одной комнате и есть, и спать, и вообще проводить все свое время, а это спокойно выдерживают не все даже очень интеллигентные люди. Матери и почти взрослоj дочери жить в одной комнате коммуналки — это будет покруче, чем летать в одном космическом корабле.

Мы с Андреем, конечно, выслушали почти спокойный рассказ Ритиной мамы о том, какой беспроблемной девочкой росла Рита: и в детстве особо не болела, и в школе училась очень хорошо, и помогала матери. Наталья Ивановна даже и тут не заплакала, хотя глаза ее заблестели еще более лихорадочным блеском.

— Наталья Ивановна, — мягко спросила я, — а кто был Ритин папа?

— Ритин папа? — переспросила она, в мыслях все еще обращенная к своей девочке. — Ах, Ритин папа… Мы же с ним развелись, когда Риточке было шесть. Как раз перед ее школой.

— И вы с тех пор с ним не виделись? — вступил Синцов.

— Нет, почему же… Несколько раз виделись, но он большим человеком стал, я и не навязывалась…

— А как он попал в администрацию президента? — как бы невзначай поинтересовалась я. — Вы же вместе учились?

— Да, в Техноложке. Мы и в школе с ним вместе учились, в базовой школе Технологического института. Я-то в этой школе училась с первого класса, по месту жительства, а он в девятом классе к нам перевелся, с Петроградки ездил. У нас все в Техноложку поступали, кто нашу школу кончал. А тогда, сами знаете, высшее образование было не так доступно, поэтому к нам в старшие классы стекались со всего города.

Мы с Андреем покивали головами.

— Вот мы вместе в Техноложку и поступили, на втором курсе поженились, закончили вуз. Сергей Иваныч всегда тяготел к общественной работе, был секретарем комсомольской организации, потом стал внештатным инструктором обкома, а там и вообще в гору пошел.

— А что он за человек вообще, Наталья Ивановна? — тихо спросила я.

— Человек? — Она задумалась. — Вообще-то он человек хороший. Рита в него пошла характером. Я немножко взрывная, а она, как отец. Ровная, рассудительная.

— А чего ж развелись? — будто бы невзначай включился Синцов.

— Ой, — Наталья Ивановна махнула рукой, — даже вспоминать не хочется. Вот вспоминаю и думаю, что теперь бы не развелась, перетерпела бы. А тогда, в молодости, все были максималисты.

— Пил, что ли? — продолжал Синцов.

— Да ну, какое там пил! — махнула рукой Наталья Ивановна. — Ив рот не брал, даже по большим праздникам.

— Застукали, что ли, с кем-то? — совсем уже освоившись, в лоб спросил Андрей.

— Да нет, — посерьезнела Наталья Ивановна, совершенно не обидевшись на Андрея. — Хуже.

— А что ж хуже-то? — теперь уже я проявила настойчивость.

— Ой, даже говорить неловко. Все у нас хорошо было, только Сергей играл.

— Играл? — переспросили мы с Синцовым в один голос.

— Играл, причем жутко. Уходил на всю ночь, в какие-то картежные притоны, проигрывал все, даже одежду с себя. Ритка была маленькая, и я каждый раз не знала, на что ей молоко покупать. Все проигрывал, и свое, и мое, и дочкино. Один раз ее сережки проиграл. Сам же ей на пять лет подарил, маленькие такие, золотые шарики. А потом ушел в пятницу играть, а в субботу утром прибежал, забрал их и опять убежал. Потом каялся, прощения просил. Я, говорит, как больной, не могу без этого, просто разум теряю. Вот после этого я и развелась.

— А он? — Мне пришлось потребовать продолжения, поскольку Наталья Ивановна умолкла, видимо, погрузилась в воспоминания десятилетней давности.

— А что он… Вот если бы не это, какой был человек! Красивый, добрый, талантливый. Я и не удивилась, что он так быстро сделал карьеру. В Москву перевелся.

— Наталья Ивановна, а с кем он играл? И где, в каких таких притонах?

— Ой, был у него какой-то знакомый, старше его намного, лет на десять. Тоже Техноложку заканчивал. У него они и собирались.

— А кто они? — продолжал допытываться Синцов.

— А я не знаю, кто-то из его приятелей, наверное, еще институтских. Хотя нет, если бы институтские, я бы их знала, — задумалась Наталья Ивановна. — Наверное, какие-то чужие.

— А знакомого, у которого играли, вы сами видели? Они, кстати, что — у него дома собирались?

— Знакомого я видела пару раз, — медленно сказала Наталья Ивановна. — Да, они у него дома играли. Он жил где-то на Фонтанке, во дворах. Дом потом расселили.

— А как же Сергею Ивановичу удалось с такой пагубной страстью сделать карьеру? — поинтересовалась я. — Или он потом прекратил играть?

— Вы знаете, думаю, что прекратил. Слышала, что знакомый этот вскоре после нашего с Сергеем развода разбился на машине. Видимо, Сергею не с кем стало играть, а потом он и вообще в Москву уехал.

— А как знакомого звали? — задал невинный вопрос Синцов.

— Звали его Евгением, отчества не помню, а фамилии и не знала, — добросовестно ответила Наталья Ивановна. — А что? Он имеет какое-то отношение к делу?

— Да нет, просто спрашиваем, — успокоила я ее. — Странно, что Ритин папа на похороны не пришел, вот и хочется о нем побольше узнать.

— Вы, наверное, думаете, что он забыл про Риту? Что вы, он всегда к Рите прекрасно относился, даже после развода. Конечно, виделся он с Ритой за эти десять лет раза три всего, но деньги присылал всегда, звонил часто, у меня интересовался, как Рита растет, нет ли проблем. Я вот думаю, что он стеснялся к Рите приходить, чувствовал свою вину за наш развод.

— А чего ж он на похороны не пришел? — продолжал гнуть свое Синцов. — Вы с ним виделись после Ритиной смерти?

— Конечно. Он как раз был здесь в командировке. Днем, как всегда, мне позвонил, поинтересовался, как Рита, сказал, что деньги за октябрь уже перевел — он мне на книжку слал переводы. А потом уже утром звонил, плакал. — На глазах у Натальи Ивановны тоже показались слезы.

— Значит, он вам позвонил утром в воскресенье? А откуда он узнал о смерти Риты? — Мне это показалось странным. Я промолчала о том, что Ритин папа приходил на место происшествия, когда еще не был закончен осмотр трупа.

Наталья Ивановна задумалась. Видно было, что этот вопрос не приходил ей в голову.

— Даже и не знаю. Во всяком случае, не от меня. А что, это имеет значение?

— Да нет, просто странно, что он на похороны не пришел, раз оказался как раз в это время в Питере, — сказал Андрей.

— А его вызвали в Москву срочно. Ничего в этом странного нет. А потом — ну как бы он себя чувствовал среди моих родных? Его уж все забыли… Но он денег оставил. Все похороны на его деньги и поминки тоже. Мне бы не потянуть было…

— Наталья Ивановна, а где он останавливался, приезжая из Москвы? В гостинице? Или где-то в семье?