Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов Страница 35

Дверь в квартиру риелтора оказалась приоткрытой. Оттуда доносилась довольно громкая ритмичная музыка. Вонь табачного дыма перебивал сильный аромат застолья – запах горячих закусок, копченостей и крепкого алкоголя.

Гуров усмехнулся. Похоже было на то, что риелтор вовсю пользовался своим привилегированным положением в фирме. Видимо, единственным его утренним недомоганием было похмелье, которое он сейчас успешно лечил вместе с веселой компанией.

Музыка была достаточно громкой, чтобы из-за нее на лестничную площадку не доносились звуки голосов, но сыщику это было только на руку. Он понимал, что его появление в квартире будет неожиданным для участников пирушки, и собирался в полной мере воспользоваться этим эффектом. Тем более что в этой компании могла оказаться та самая дама, которая была запечатлена на снимках вместе с Гридневым.

Гуров осторожно, стараясь не шуметь, приоткрыл дверь и шагнул внутрь квартиры. Впрочем, из-за звуков музыки его вряд ли кто-либо мог услышать.

Слева от входа была кухня. Внутри нее никого не оказалось, но Гурова удивило не это, а тот факт, что, несмотря на продолжающееся застолье, тут не было почти никаких следов пирушки. Внутрь сыщик заходить не стал, но с порога успел заметить лишь сковородку на газовой плите и парочку грязных тарелок в раковине. А вот на кухонном столе не было абсолютно ничего. Форточка на окне была слегка приоткрыта, и табачный дым с лестницы сквозняком тянуло внутрь.

Следующей комнатой была гостиная. Первое, что бросилось в глаза Гурову, это стол с закусками. На нем стояла пара одноразовых тарелок с салатами, коробка с остатками пиццы, пластиковый контейнер с шашлыком, еще один с нарезкой, две рюмки и почти пустая бутылка армянского коньяка. Это объясняло почти девственную чистоту кухни. Видимо, хозяин квартиры предпочитал заказывать блюда, а не готовить дома самостоятельно.

А вот следующая картина заставила сыщика на секунду замереть. Из-под стола торчали мужские ноги в спортивных штанах, задравшихся до колен. Поодаль от них валялись тапочки, разлетевшиеся в разные стороны после падения этого человека на пол.

Гуров осторожно обошел стол и замер. На полу лежал Гриднев. На его груди темнело темно-красное пятно крови. Такое же, только в разы больше, расплылось по ковру, на котором лежал труп лицом вверх. Для того чтобы понять, что хозяин квартиры мертв, сыщику не нужно было даже проверять его пульс. Входное отверстие от пули располагалось прямо против сердца.

Между трупом и Гуровым лежал пистолет Макарова. Сыщику было достаточно лишь мельком взглянуть на него, чтобы ощутить холодок, тут же пробежавший по спине. Оружие, валявшееся на полу, принадлежало ему самому, было его табельным. Чтобы определить это, Гурову даже не требовалось брать его в руки и проверять номер. Сыщик узнал характерную выбоину на рукояти, появившуюся в ходе одной операции по захвату преступника, и царапины на воронении ствола, результат другой схватки.

«Твою же мать! Как такое вообще может быть?» – подумал Лев Иванович.

Сыщик редко носил с собой личное оружие, а тем более пользовался им. Его умение работать с любым контингентом зачастую позволяло ему сводить на нет попытки насилия, направленные на него. Оружие в руки он брал только тогда, когда понимал, что имеет дело с редкостными мерзавцами, загнанными в угол, для которых любая жизнь, кроме их собственной, не стоит и ломаного гроша. Но в последнее время ему таковых персонажей не попадалось. Последний раз он стрелял месяца три назад, когда проходил очередную аттестацию в Главке.

Не двигаясь с места, сыщик попытался вспомнить, где именно должен был сейчас находиться его пистолет. Оружие он держал только в двух местах: в сейфе, расположенном в служебном кабинете, либо в специальном контейнере у себя дома. По правилам Гуров и в квартире должен был хранить пистолет в сейфе, но этого почти никогда не делал.

Во-первых, сейф, который ему выдали в Главке для домашнего хранения оружия, был настолько уродлив, что Мария потребовала от мужа спрятать его поглубже в кладовку, и добираться до этого железного ящика было весьма непросто. Во-вторых, Гуров с женой не имели такого количества ценных вещей, чтобы хранить их в сейфе, поэтому практически никогда не пользовались им.

К тому же забраться в окна квартиры Гурова незамеченным было весьма проблематично, а дверь была настолько надежной, что даже профессиональному медвежатнику пришлось бы изрядно повозиться, чтобы ее открыть. Ну а надежнее всего от любых попыток ограбления сыщика и защищала его высочайшая профессиональная репутация. Вряд ли в столице мог найтись вор, который рискнул бы забраться в квартиру опера-важняка из Главка.

Именно поэтому дома Гуров хранил табельное оружие в металлическом контейнере, в ящике стола, который закрывался на игрушечный замок. Его можно было легко открыть простой канцелярской скрепкой. Сыщик так и делал, когда забывал, куда положил ключи от контейнера. О том, что он держит оружие именно там, знали, пожалуй, только Крячко и Мария.

На какую-то долю секунды холодок подозрения вновь заполз в душу Гурова, но он легко отогнал его прочь. Он и раньше категорически отказывался верить в то, что Строева могла изменить ему или предать мужа любым другим способом.

Труп Гриднева в полной мере подтверждал его уверенность. Противник Льва Ивановича был весьма хитер, отлично подготовлен. Он располагал более чем достаточным количеством информации, мог организовать очередную подставу, убедить кого угодно в том, что у сыщика были основания убить риелтора.

«А ведь здорово этот подлец все придумал!» – невольно восхитился Гуров действиями врага.

Подбросив ему сфабрикованное доказательство измены Строевой, неизвестный противник заставил сыщика показать всем свою осведомленность об этом факте. Преступник прекрасно понимал, что сразу же определить подделку не удастся. Сыщик будет находиться в цейтноте и попытается выйти на Гриднева в течение ближайших суток.

Враг прекрасно подстроился и под характер Гурова. Для всех было очевидным, что полковник – не тот человек, который тут же бросится убивать своего соперника. Каждый, кто хоть немного знал Льва Ивановича, предположил бы, что он попытается поговорить с Гридневым. Возможно, под любимый коньячок. Лишь потом могло произойти что-то, что заставило бы Гурова выстрелить. Вот неизвестный враг и подстроил все так, будто сыщик с предполагаемым соперником обсуждали измену, а затем Лев Иванович убил его.

Теперь, следуя логике, преступник должен был вызвать сюда и полицейский наряд. Если сыщик будет застигнут рядом с трупом, в котором сидит пуля, выпущенная из его же табельного оружия, то он тут же угодит под арест. Тогда шансы отыскать неизвестного врага снизятся до чисел, близких к нулю.

Если у этого негодяя имелся в запасе еще какой-нибудь трюк, то