Леонид Словин - Транспортный вариант Страница 4

Денисов тоже вышел в коридор.

Задержанных он увидел в проходе. Первым шел молодой мужчина в куртке, в спортивной шапочке.

— Гражданин начальник, чай найдется? — оповещая о своем прибытии, громко спросил он. — Жажда мучит! — Он коротко скользнул взглядом по лицу

Денисова, однако обращался он не к нему, к Сабодашу с его нарукавной повязкой.

— Будет! — отозвался Антон. — Даже от обеда осталось.

— От коньячку я бы не отказался! —в нем еще бродило ухарство.

Второй задержанный — в коротком полупальто и меховой кепке — был старше. Он шел молча, досадливо поглядывая по сторонам.

Оба были в наручниках.

«Обратил бы я на них вниман-ие, окажись я вместо бирюлевцев там в электричке? — подумал Денисов. — Если бы они сегодня встретились мне?»

Он вспомнил, как Антон сказал, узнав о задержании:

«Пока одни занимаются несчастными случаями, другие в это время делают большие дела».

Лица обоих задержанных были покрыты легкий, немыслимым в Москве в марте, налетом загара.

«Может, этим обратили на себя внимание? — подумал Денисов. — И как-нибудь странно себя вели…» — Теперь казалось естественным проверить у них в электричке документы.

За задержанными захлопнулась решетчатая металлическая дверь, закрытая машина отошла от крыльца.

Выход был открыт, Последним в коридоре показался бирюлевский инспектор, принимавший участие в задержании, — худощавый белесый паренек, — он, улыбаясь, протянул Денисову руку. Жест был машинальный — они уже виделись

— просто доследние два часа все поздравляли его с удачей.

— Такие дела, брат, — радостно-смущенно сказал инспектор.

Улицы были пустынны, да тротуарах по узким ледяным полям текли ручьи.

Шофер милицейского «газика», с которым Денисов приехал, затормозил у обочины, позади покалеченного «Запорожца». Инспекторов ГАИ на месте аварии уже не было, на другой стороне улицы молоденький сержант дорнадзора разговаривал в будке автомата по телефону.

Когда Денисов подошел, сержант открыл дверцу, закрыл трубку ладонью, сказал:

— Сейчас буду перегонять «Запорожец» на площадку у ВДНХ…

Там было кладбище попавших в аварии и брошенных владельцами машин.

Денисов вернулся к покореженному «Запорожцу», заглянул внутрь. Обивка салона выглядела тусклой, даже мрачноватой. Пахнуло табаком — Денисов узнал характерный запах: «Золотое руно»…

«При дневном освещении дознавателю придется произвести дополнительный тщательный осмотр…» — подумал он. В качестве дежурного инспектора он выполнял только неотложные действия.

Сержант дорнадзора продолжал затянувшийся телефонный разговор: он ждал машину для транспортировки «Запорожца» и предполагал, видимо, заполнить беседой все оставшееся время.

Денисов не стал его больше беспокоить, вернулся в «газик».

Шофер-милиционер спал, откинувшись на сиденье, звук открывшейся дверцы разбудил его. Не спрашивая ни о чем, он автоматически включил зажигание.

— К Нижним Воротам, — сказал Денисов. — Горьковское шоссе.

Погода успела измениться: пошел Дождь. Было уже поздно, когда, выбравшись из Красного Строителя, они оказались на кольцевой автомобильной дороге. Движение замирало. Редкая цепочка убегающих огней впереди тянулась за горизонт.

До пансионата доехали неожиданна быстро.

— Вдобавок туман начинается… — перед концом пути молчавший всю дорогу шофер неожиданно разговорился. — Ну и денек, товарищ старший лейтенант!

Не услышав ответа, он включил «Маяк», приемник отозвался знакомой мелодией, хрипом. Шофер подкрутил регулятор.

Сквозь деревья показалось современное, из стекла и бетона, здание. Оно было темным, только внизу да еще в двух-трех окнах на втором этаже горел свет. Поодаль стоял другой корпус, по-видимому спальный, построенный еще в пятидесятых годах, с тяжелыми балконами, высокими потолками.

— Хотя бы не морозило! — водитель вырулил на площадку, к зданию подъезжать не стал. — А то сначала дождь, а потом стужа!

Денисов вышел из машины. Шофер что-то крикнул еще в открытую дверцу.

Инспектор махнул рукой.

«Что он хотел добавить? — подумал Денисов, посмотрев вверх. — „К утру обещают минус пятнадцать?“ или „Похолодания не ожидается“. Есть дни, когда нельзя не говорить о погоде».

Вход в пансионат был не заперт. Денисов прошел мимо старика сторожа, дремавшего в кресле рядом с машиной для механической чистки обуви, направился к лестнице.

Холл выглядел обжитым: с объявлениями об экскурсиях, с галантерейным киоском, зимним садом. Денисов поднялся на второй этаж. Здесь было полутемно. С доски Почета смотрели плохо различимые цветные фотографии. Из полуоткрытой двери в конце коридора падала полоска света, он направился туда мимо ящиков с землей и растениями, среди которых особое место принадлежало кактусам.

Освещенная угловая комната оказалась «процедурной» — со стеклянным шкафом, с кушеткой под простыней. В помещении никого не было.

— Вы ко мне? — услышал Денисов.

Из другой двери, тоже приоткрытой, но темной, лоэтому Денисов не обратил на нее внимания, показалась женщина в наброшенной поверх белого халата кофточке, в босоножках, надетых наспех.

— Инспектор уголовного розыска… — он представился.

— Кучинская. — Ей было не меньше пятидесяти — одутловатое лицо, короткие, цвета красного дерева волосы, массивный подбородок. Минуту назад она, безусловно, спала. — Что-нибудь произошло?

Он подождал, пока дежурная устроится за столом.

— Да. С вашей сотрудницей.

— С кем?

— С Белогорловой.

Ему представилось, что Кучинская должна обязательно вскрикнуть, нелепо выбросить вверх руки, но она только поежилась, как от холода.

— Авария?!

— По-видимому… — Денисов дал ей время прийти в себя.

— Гоняла она по-страшному. Никто не хотел к ней садиться… Последствия тяжелые? — Кучинская проснулась окончательно. Это было заметно по тому, как она вспомнила о своих обязанностях. — Директор пансионата уже знает?

— Нет.

— Надо звонить.

— Случай произошел вблизи Варшавского шоссе, — Денисов хотел привлечь ее внимание к обстоятельствам, в то время как Кучинскую волновали последствия. — Белогорлова прописана в другой части Москвы…

— В Южном Измайлове.

— Непонятно, как она оказалась на Варшавском шоссе? Никто не живет там из ваших сослуживцев? Или вблизи…

— Наши по большей части живут в Измайлове. — Она подумала: — А родственники Белогорловой? Им ничего не известно?

— Мать еще ни о чем не знает. — Он немного помолчал. — Белогорлова замужняя?

— Замужняя, — маленькие глазки на этот раз посмотрели сердито, но их осуждение относилось не к Денисову, скорее к целому поколению мужчин и женщин — «нынешним», запоздавшим с рождением лет на двадцать пять тридцать. — Но с мужем не живет.

— Может, вы знаете ее друзей?

Она покачала головой:

— Пожалуй, в пансионате никто их не знает. Белогорлова ни с кем не делилась.

— Замкнута?

— Чрезвычайно. Кто-то сказал: «Кошка, которая гуляет сама по себе».

Она-всего три года у нас. Приехала, если не ошибаюсь, из Калининграда. Но сама здешняя, из Подмосковья.

— Кто ее муж?

— Не знаю. Вам лучше поговорить с директором…

Гилим Иван Ефимович. Хороший человек. Он подскажет.

Денисов достал визитную карточку:

— Передайте, что я его жду завтра, — он посмотрел на часы, — нет, уж% сегодня, в девять. Адрес здесь есть. — Он предпочел бы узнать от Кучинской больше.

— Как работник, — подумав, сказала дежурная, — не хуже других. Как человек… — она пожала плечами.

— Вы ее видели сегодня?

— Конечно. Мы здесь все как на ладони. Я имею в виду сотрудников.

— Как она была одета?

— Красное пальто, берет… — дежурная поправила кофточку. — Помню, как она впервые появилась в пансионате… Чем-то похожа на стрючок-в коротком пальто, с плоским, извините, задиком, головка откинута, — Кучинская вздохнула. — Морщит лобик под шапкой.

То ли шапка тесна. Может, головка болит… Понять ее трудно… Но жить-то она будет?

— Не знаю.

— Жалко…

— Когда она закончила работу?

— В семнадцать. Уехала на служебном автобусе.

— Разве Белогорлова ездит не на «Запорожце»?

— Нет, сегодня со всеми вместе. С ней садился наш культурник — Костя. И в последнее мое дежурство «Запорожец» отсутствовал.

— Вы дежурите через три дня?

— Сейчас через два — сменщица болеет… Автобус довозит до метро. А кому надо, может выйти раньше. У троллейбуса, например.

— Могли они кого-нибудь посадить по дороге? Когото из знакомых?

— Вполне.

Денисов подумал.

— Много обычно людей едет в автобусе?

— Человек пятнадцать.

— Мы можем переговорить с кем-то из них?

— Сейчас? — она развела руками. — С кем?

Они вышли в коридор. У лифта горела неяркая надпись: «Выключен до утра». Направились к лестнице.