Лейф Перссон - Тот, кто убивает дракона Страница 4

Бекстрём в ответ лишь покачал головой.

«Куда мы катимся, – подумал он, входя в подъезд. – Что происходит со шведской полицией? Педики, лесбиянки, черные и обычные идиоты. Ни одного нормального констебля».

На месте преступления все выглядело как обычно бывает, когда кто-то забил до смерти старого пьяницу в его собственной квартире. Хотя, пожалуй, все обернулось гораздо хуже для того экземпляра, который лежал на спине на коврике перед самой входной дверью. Ногами к ней и с руками, поднятыми над размозженной головой чуть ли не в умоляющем жесте. Судя по запаху, фекалии и моча попали на его серые габардиновые брюки, когда он умер. Кровь образовала на полу лужу диаметром один метр. А стены с обеих сторон узкого коридора были забрызганы ею до самого потолка и даже местами попали на него.

Бекстрём покачал головой. Собственно, ему следовало позвонить в журнал «Красивый дом» и намекнуть, что они в виде исключения могут показать что-то реальное из жизни народа.

«Маленький домашний репортаж из социальной группы семидесятилетних», – подумал он, и в это самое мгновение кто-то постучал его по плечу, оторвав от столь интересных размышлений.

– Привет, Бекстрём. Рада видеть тебя, – сказала инспектор Анника Карлссон и кивнула дружелюбно.

– Привет, – ответил Бекстрём, стараясь голосом не выдать своего отвратительного состояния, и посмотрел на собеседницу снизу вверх.

Она была на полголовы выше его, рослого и хорошо сложенного мужчины в расцвете сил. Длинноногая, с осиной талией, просто отлично тренированная и довольно прилично выглядевшая, с какой стороны ни посмотреть. Ей бы отрастить подлиннее волосы да надеть короткую юбку, и она превратилась бы в обычную нормальную бабу. Если не обращать внимания на рост, конечно, поскольку с ним было поздно что-то делать, даже если она уже прекратила расти в ее-то тридцать с небольшим.

– У тебя есть какие-то особые пожелания, Бекстрём? Эксперты только что закончили предварительный осмотр, и, когда они разрешат увезти труп, ты сможешь осмотреть место преступления.

– Займемся этим потом. – Бекстрём мотнул головой. – Кто это, черт побери? – спросил он и кивнул в сторону маленькой темнокожей личности, сидевшей на корточках спиной к стене в стороне на лестничной площадке. С непроницаемым и грустным выражением лица и с тяжелой сумкой на плече, из которой торчали несколько печатных изданий.

– Разносчик газет, он и поднял тревогу, – объяснила коллега Карлссон.

– Могу себе представить, – кивнул Бекстрём. – Поэтому сумка с ними у него на плече.

– Ты проницателен, Бекстрём, – сказала Анника Карлссон. – А точнее, с пятью номерами «Дагенс нюхетер» и четырьмя «Свенска дагбладет». Экземпляр «Свенска» жертвы там у двери, – продолжила она и кивнула в сторону сложенной газеты, лежавшей на полу у входа в квартиру. – Одну «Дагенс нюхетер» он успел занести пожилой подписчице, которая живет на первом этаже.

– Что мы знаем о нем? Разносчике, я имею в виду?

– Во-первых, он выглядит совсем зеленым, – сказала Анника Карлссон. – Эксперты уже просветили его и не нашли ни малейших следов крови на теле и одежде. Принимая в расчет то, как все выглядит там внутри, он наверняка весь перепачкался бы ею, будь это его работа. Если верить ему, он коснулся лица убитого, точнее, его щеки, а когда заметил, что она абсолютно окоченелая, понял, что тот мертв.

– У него есть какая-то медицинская подготовка?

«Ничего себе, – подумал Бекстрём. – Ну и выдержка у этого негритенка».

– Насколько я поняла, он видел много мертвых у себя на родине, – сказала Карлссон, без улыбки на этот раз.

– А он, по случаю, ничего не стащил? – спросил Бекстрём, повинуясь старым рефлексам, связанным с подобными личностями.

– Его обыскали. Это сделал патруль в качестве первой меры, прибыв сюда. У него в кармане нашли кошелек с водительскими правами, удостоверением, выданным фирмой, от которой он распространяет газеты, и небольшой суммой денег монетами и купюрами, примерно сотня, если я правильно помню, и главным образом монетами. Плюс его собственный мобильный телефон. Мы уже взяли номер, если тебе интересно. Если он стащил что-нибудь, у него в любом случае не было этого с собой, а поскольку мы уже обыскали дом без какого-либо результата, парень вряд ли успел бы спрятать свою добычу.

«Ничего себе. Они к тому же ленивы, эти дьяволы», – констатировал Бекстрём.

– Сколько раз он звонил?

– По его словам, лишь однажды. По экстренному номеру один-один-два. Его соединили с коллегами из Ямы. Сотрудник нашего центра управления – единственный, с кем он якобы разговаривал, но это мы, естественно, проверим.

– У него есть какое-то имя? – спросил Бекстрём.

– Септимус Акофели, двадцати четырех лет, беженец из Сомали, шведский гражданин, живет в Ринкебю. У него взяли отпечатки пальцев и ДНК, которые мы еще не проверили, но я почти не сомневаюсь, что он тот, за кого себя выдает.

– Как, ты говоришь, его зовут? – переспросил Бекстрём.

– Септимус Акофели, – повторила Анника Карлссон. – Я единственно задержала его здесь, поскольку подумала, что ты, пожалуй, захочешь с ним поговорить.

– Нет, – покачал головой Бекстрём. – По мне, так можешь отослать его домой. Зато я собирался, конечно, взглянуть на место преступления. Если наши полуакадемики из технического отдела закончат когда-нибудь, как их там зовут.

– Петер Ниеми и Йорге Фернандес, по прозвищу Чико, – сказала Анника Карлссон и кивнула. – Они из нашего участка Сольны, и лучших мы не могли бы желать, если тебя интересует мое мнение.

– Фернандес? Где я слышал эту фамилию? – задумался Бекстрём.

– У него есть младшая сестра Магдалена, которая работает здесь в патрульной службе. На нее ты наверняка обратил внимание, поэтому и вспомнил фамилию, – сообщила Анника Карлссон и многозначительно улыбнулась.

– И почему же? – поинтересовался Бекстрём.

– Самый красивый полицейский в юбке во всей Швеции, по мнению большинства коллег. Сама я считаю ее очень хорошей девочкой, – сказала коллега Карлссон.

– Вот как, – проворчал Бекстрём.

«Поскольку ты была с ней».

В квартире все выглядело так дьявольски, как и ожидал Бекстрём. Сначала небольшая прихожая, слева маленькая ванная и туалет, а затем небольшая спальня. Справа кухня, и прямо впереди гостиная. Всего примерно пятьдесят квадратных метров, и, судя по всему, хозяин давно в квартире не прибирался. Во всяком случае, в текущем году у него до этого явно не дошли руки.

Мебель была обшарпанная, и все остальное в квартире вполне соответствовало ей. Начиная с незастланной постели с подушками без наволочек и заляпанного всем на свете кухонного стола и кончая старым просевшим диваном в гостиной. При этом отдельные вещи свидетельствовали о том, что Карл Даниэльссон знавал и лучшие дни. Например, несколько потертых персидских ковров. Солидный старинный письменный стол красного дерева с инкрустацией из более светлых пород. Двадцатилетней давности (слава богу, хоть такой) телевизор. И английское кожаное кресло перед ним с соответствующей подставкой для ног.

«Алкоголь, – подумал Бекстрём. – Алкоголь и одиночество».

И сам он не чувствовал себя хуже с тех пор, когда гориллы из Национального спецподразделения бросили ему в голову шумовую гранату полгода назад. Он пришел в себя только на следующий день, и к тому времени они уже успели засунуть его в психбольницу в Худдинге.

– У тебя есть еще какие-то пожелания, Бекстрём? – спросила Анника Карлссон с немного обеспокоенным видом.

«Пара рюмок шнапса и большой бокал крепкого пива. И если ты дашь своим волосам отрасти и наденешь юбку, мы могли бы заняться оральным сексом. Хотя на большее мне не стоит рассчитывать», – подумал он, поскольку уже сутки его одолевали сомнения относительно земных наслаждений и плотской любви.

– Нет, – сказал он и покачал головой. – Увидимся в участке.

«Что-то здесь не сходится, – думал Бекстрём, неторопливо шагая к зданию полиции. – И что же тогда? И как мне это вспомнить, когда мой мозг подвергся резкому обезвоживанию и в нем, возможно, уже произошли необратимые изменения».

Нет, точно надо прибить чертова эскулапа!

7

Около трех часов пополудни у Бекстрёма состоялось первое совещание разыскной группы по расследованию нового убийства. И, окинув своих помощников взглядом, он подумал, что за двадцать пять лет службы в качестве специалиста по раскрытию насильственных преступлений в его распоряжении порой бывало и больше людей, хотя и меньше тоже. Всего их было восемь, включая его самого и двух экспертов, но парням из техотдела предстояло переключиться на другие задания, как только они разберутся с самым необходимым относительно Карла Даниэльссона. Оставались один плюс пять, и при мысли о том, что он пока видел и слышал от своих помощников, положиться по-хорошему можно было только на одного человека, комиссара Эверта Бекстрёма, его самого. А на кого же еще, кстати? Ведь тем все обычно и заканчивалось. Бекстрём оставался последней надеждой всех скорбящих близких. Даже если в случае Даниэльссона всю родню, скорее всего, заменил винный магазин.