Николай Леонов - Мент поганый Страница 4

«Все только критикуют. И ты, Гуров, только критикуешь. А конструктивные предложения? Но я критикую в свободное от работы время, – оправдал себя полковник и тут же уличил: – Но выступаешь не с трибуны, под одеялом. А если дать тебе трибуну? А я лишь сыщик, свое дело исполняю. Одни на трибунах толкутся, другие – в очередях, а в стране даже не преступность, а вандализм, и ни края, ни решения не просматривается. Если у нас в экономике наводят порядок такие же партайгеноссе, что и в милиции, все кончится катастрофой. Как же мы дошли до жизни такой?»

Мысли эти преследовали Гурова постоянно. Он отмахивался от них, и тогда они погружались в глубину сознания, но потом снова выскакивали на передний план и долбили изнутри по черепу, словно пытались вырваться, улететь и освободить его от этой непроходящей боли. Настроение было постоянно угнетенное, состояние вялое, инертное, тянуло в дремоту и к рюмке, чего раньше за Гуровым никогда не замечалось.

Свободный мир, буйный, богатый, жестокий, фонтанировал энергией, изобилием запахов, спектром фантастических цветов и в сознании Гурова походил на джунгли, в которых он никогда не бывал. Здесь все было живое, сильное, разнообразное, противоречивое и одновременно согласованное мудрой природой. Здесь не убивали без надобности, не лезли на чужую территорию, во время стихийных бедствий тотчас заключали перемирие и не гадили в источник, из которого пили все – и хищники, и травоядные. Природа селекционировала сильных, умных, жизнеспособных. Да, слабые и больные гибли, но весь животный мир становился год от года сильнее, разумнее, следовательно, и добрее.

Мы же семьдесят с лишним лет жили в зоопарке, каждый в своей клетке, мы не охотились, нас кормили, но так, чтобы только были живы, не подохли все разом. Первое поколение еще помнило иную жизнь, и его регулярно и планомерно отстреливали, выбирая наиболее опасных, то есть лучших. Оставшиеся размножались, вырождаясь из поколения в поколение, утрачивая навыки предков жить свободно, бороться и драться, добывать пищу и защищать свое потомство. Но если ты умел ходить на задних лапках, тебе давали лишний кусок, если при этом ты вилял хвостом, лизал руку дающего, то, как говорится, получал от пуза, тебя могли временно выпустить из клетки, дать порезвиться на свободе, но под надзором, естественно, постоянно напоминая, что клетка стоит незыблемо. Однако как ни уничтожали лучших, ни воспитывали лизоблюдов и уродов, в генах многих жителей зоопарка еще оставалась память далеких предков, и время от времени кто-то бросался на стальные прутья и истекал кровью. Тогда его труп таскали между клетками, плевали в него. За плевки к скудному рациону полагалась надбавка…

И вот свершилось! То ли стальные прутья съела ржавчина, то ли надсмотрщики вконец обожрались и перепились, устали от постоянного стояния на голове и сами выродились – достоверные сведения отсутствуют. Но факт остается фактом: в один прекрасный момент проржавевшие клетки сломали, и власти зоопарка, сытно рыгая и отплевываясь, заявили, мол, черт с вами, живите свободно, а мы поглядим, что у вас получится. Началось всеобщее ликование. Заповедник, в котором семьдесят с лишним лет стоял зоопарк, был огромный, всего вдоволь, работай, распоряжайся, на всех хватит с избытком. Вглядитесь в себя! Лошади и буйволы – те просто рождены для тяжелого труда, он на свободных землях им в радость. Так ведь отвыкли, в клетках мышцы одрябли, в клетках приучили – десять шагов сделал, клочок сена получил и дремли до завтрашнего дня. Отучали от свободной жизни и труда поколения, а свободу дали в одночасье, а как ею пользоваться, долгожданной, как работать без кнута, известно немногим. И те прямо на глазах жиреть начинают и вызывают острое желание прирезать их немедленно. И начали резать… И жирных, и самостоятельных, от стада отбившихся. Шакалы и гиены в любом мире есть, но там они свое место знают, за благородными хищниками, породистыми и здоровыми, лишь остатки подбирают и не высовываются. А у нас они за главных стали, свои порядки устанавливают, все их боятся и не знают, что делать теперь.

И полковник Гуров не знает, мышцы накачал, хитрые приемы драки, которые самообороной называются, освоил, стрелять натренировался, смех да и только. Не то что других защитить, сам в сегодняшней жизни живот сохраняет, пока стае дорогу не перешел и всерьез на него шакалье внимания не обратило. Однажды взглянули повнимательнее, так пуля сантиметром ошиблась, а в следующий раз куда надо угодит. А то и того проще – сзади железом по голове, и мышцы ни к чему окажутся, и стрелять не придется, а в крематории скажут, что идеалистом жил и дураком помер.

К главному корпусу подкатил серебристый «Вольво», следом остановилась черная «Волга». Из каждой машины вышли по паре. Издалека, а Гуров наблюдал за приехавшими метров с пятидесяти, они были удивительно похожи друг на друга. Мужчины плотные, среднего роста, женщины высокие, в наброшенных на плечи мехах. Хозяев жизни узнаешь сразу, для этого не надо быть сыщиком. Они не запирают машины и не таскают чемоданы, а уверенно следуют к цели, убежденные, что о бытовых мелочах найдется кому побеспокоиться. И действительно, гости не успели скрыться за дверьми, как холуи появились. Это были водители машин. Как и хозяева, они походили друг на друга. Оба лет тридцати, в кожаных куртках, легкие и точные в движениях, они действовали синхронно: открыли багажники, легко выхватили чемоданы, и не потому, что те ничего не весили, сумки перекинули через плечо, дверцы машин захлопнули ногой и потащили вещи в здание.

Гуров, естественно, знал, кого следует ожидать, но на таком расстоянии не разглядел, кто же именно явился. Всего должны были приехать четверо – женщины, разумеется, не в счет, значит, в ближайшее время прибудут еще двое.

По оперативным данным, здесь должны встретиться так называемые авторитеты уголовного мира, «курирующие» московский регион и часть центральной России. Каждый из авторитетов занимал в официальном мире негромкую должность, но в действительности обладал колоссальной властью, которой мог бы позавидовать партийный функционер или народный избранник среднего звена. Миллионы рублей и, конечно, валюта, десятки отлично вооруженных боевиков, самая современная техника, транспорт находились в распоряжении каждого из четверки. У них имелись разведка и контрразведка, бухгалтерия и отдел кадров, но лишних людей здесь не держали, деньги были свои, кровные, считать их умели, потому и никаких специальных комиссий, внеочередных сессий. Понадобилось решить некоторые вопросы, вот и собрались в узком кругу, по-семейному, представителя от МВД сюда не приглашали, и присутствие полковника Гурова авторитетами не планировалось. Такова жизнь, и не только у правительства случаются накладки…

Глава вторая

В главном корпусе дома отдыха было всего восемь люксовых номеров и столько же однокомнатных для обслуживающего персонала. Гараж, о котором уже рассказано, современно оборудованная кухня, две сауны, бассейн, крытая оранжерея; конечно, садовник, директор, главный администратор, сестра-хозяйка, горничные, всех и не перечислишь.

Злые языки, критики социалистической системы, совершенно напрасно утверждают, что строить у нас не умеют и красиво жить после переворота разучились. Гнусная клевета, строить умеют и живут красиво, мы от зависти видеть ничего не хотим.

Самое интересное, что в данный момент, который длился уже второй год, дом отдыха вроде бы как никому не принадлежал. Когда Гуров получил информацию, что встреча на высшем уровне состоится именно здесь, и начал по официальным каналам выяснять, кому именно хозяйство принадлежит и как туда попасть, то ничего не выяснил. Депутаты от демократической платформы разоблачили это теплое гнездышко крупных функционеров, потребовали его закрыть и передать… В результате гнездышко с одного баланса сняли, на другой не поставили, закрыли, но не передали, а теперь вот выясняется, что, может, и не закрывали. В общем, МВД концов не нашло, даже не смогло выяснить, кто же продолжает субсидировать заведение. Судя по чистоте, порядку и сытости, обслуга понятия не имела, что лишилась места работы и заведение закрыто. Жили как жили, справедливо полагая, мол, свято место пусто не бывает.

И хозяева нашлись. Журналисты и даже Сам-лично называют их мафией, дельцами теневой экономики, всячески оскорбляют и усиливают с ними борьбу. А это просто люди с деньгами, нормальным мышлением и хорошей реакцией, умеющие делать свое дело, выживать в экстремальных ситуациях. Они эгоистичны, злы и сильны, беспощадны в борьбе, уверены, что в жизни не просить, а отнимать надо, и протягивай руки, иначе протянешь ноги. А кто первым встал, того и сапоги. В общем, люди, они и есть люди, такими их создал господь и тысячелетиями селекционировала природа, отбирала лучших, убивала слабых. И жестока жизнь, и несправедлива, но она такая. Истории можно придумать любые, но законы жизни на Земле изменить нельзя.