Виктор Пронин - Банда 3 Страница 41

— Догадывался.

— А что у него целые склады со жвачкой и прочими материальными ценностями?

— Ишь ты! — восхитился Пафнутьев.

— Так вот, должен тебе, Паша, доложить, что этот самый Фердолевский — очень хитрый человек.

— Надо же!

— Прямо не знаю, чем тебя и удивить, — проворчал Шаланда, но понял Пафнутьев по голосу майора, что все-таки есть у того, чем удивить, чем заинтересовать Пафнутьева в этот вечер.

— Ну, поднатужься уж, удиви!

— Паша.., это... Опять взрыв.

— Где?

— На складах у Фердолевского.

— Горит?

— Очень ярко. Хорошо так горит, светло вокруг... Красиво. Недалеко мотоцикл стоит... С коляской. Хозяина нет.

— Где же хозяин?

— На складах.

— Тоже горит?

— По-моему, он погорел. Фердолевский со своей бандой окружил склады. Оттуда нет выхода.

— Но там же и дома, и строения какие-то...

— Он все окружил, Паша. Говорит, знал, что рано или поздно на складе что-то взорвется. И принял меры. Знаешь, какие меры он принял?

— Не думаю, что он придумал что-то новое, необычное, смелое. Фердолевский, он и есть Фердолевский... Банкир и пройдоха. Брать может только количеством. Денег, женщин, товара... Естественно, и количеством охранников.

— Как ты прав, Паша, как прав, — пробормотал Шаланда смятенно. — Ты попал в самую точку. Он утроил количество охранников, но сделал вид, что сократил их.

— Другими словами, спровоцировал нападение?

— Да, Паша, да.

— А от меня ты чего хочешь?

— Ничего, — Шаланда улыбался широко и безмятежно. Это чувствовалось даже на расстоянии, даже по его дыханию в телефонную трубку, — Минутка вот выпала свободная, кругом люди бегают, ловят друг друга, палят из чего только можно палить, а я смотрю — телефон стоит. Трубку поднял — гудит, работает, значит. Дай, думаю, позвоню лучшему своему другу, дай, думаю, порадую, душу его усталую утешу...

— Утешил, — проворчал Пафнутьев. — Ой, Шаланда... Какой ночи ты меня лишил, какой ночи...

— Не плачь, Паша, не надо... Ты лучше подумай, какую ночку я тебе подарил... На всю жизнь запомнишь.

— Если выживу.

— Держись меня...

— Ладно, Шаланда... Еду.

Положив трубку, Пафнутьев тут же снова поднял ее и набрал номер Андрея — тот последнее время оставлял «Волгу» у себя во дворе, это было удобно — всегда легко было вызвать его в случае надобности.

Трубку подняла мать Андрея.

— Павел Николаевич? Ох, а Андрюшеньки нет... Недавно отлучился куда-то... А я подумала — и ладно... Что же он все вечера дома сидит, нехорошо это...

— А машина на месте? — спросил Пафнутьев.

— На месте, под окном стоит... Какая-то девушка ему позванивает, наверно, к ней и пошел... Она с час назад и позвонила. Женить его надо, Павел Николаевич, подсобили бы, а?

— Женим, — заверил Пафнутьев. — Мелочевку немного разбросаю и займусь. Найдем невесту. Румяную, кудрявую и чтоб при теле была!

— Да ну вас, Павел Николаевич, скажете такое... Они, которые толстые, больно неряхи... Может, я и ошибаюсь...

— Обсудим, — сказал Пафнутьев. — Извините, тороплюсь.

И положил трубку. Отсутствие Андрея его расстроило, значит, придется добираться на перекладных.

— Только в городе Пафосе, только в Пафосе мы сможем с тобой провести нормальную ночь, — проговорила Вика, стоя в дверях.

— Заметано, — крикнул Пафнутьев из прихожей. — Летим в Пафос. Немедленно.

— Собирать чемоданы?

— Купальник не забудь! — и Пафнутьев выскочил за дверь.

Частник подвернулся сразу, правда, запросил пятьдесят тысяч. Но Пафнутьев не торговался, это была нормальная цена. Учитывая ночное время, мог запросить и всю сотню.

Место происшествия было заметно издали, пожар получился на славу, весеннее небо над городом было хорошо подсвечено огненными бликами. Пламя отражалось в лужах, в окнах домов, в лобовых стеклах машин — почему-то немало машин мчалось именно в этом направлении.

— Склады горят, — произнес водитель после долгого молчания.

— Знаю, — откликнулся Пафнутьев.

— Теперь рост населения нашего города резко пойдет вверх, — усмехнулся водитель.

— Это почему же?

— Фердолевский горит... Главный поставщик презервативов... И прочих предметов интимного быта... Женщины у него надувные, члены всех цветов и размеров... Хочешь — львиный себе купи, хочешь — ослиный... Говорят, даже была какая-то установка по отливке членов по образцам... Здорово, да? Муж в командировке, а у тебя точная копия его хозяйства под подушкой...

— Не может быть! — ужаснулся Пафнутьев.

— А запах слышите? Резиной горелой воняет... Там сейчас все члены расплавились... Получится один, но очень большой, — расхохотался водитель. — Можно как памятник ставить...

— Да ну тебя! — отмахнулся Пафнутьев, подавленный странной фантазией водителя.

— А, что? Вовчика Ленина в центре города спихнули, постамент остался свободный... Вот на него и установить розовую стеллу... А? Даже справедливо... Такая стелла и будет олицетворять все наши несбывшиеся надежды, а? Это все, что мы получили от демократов... Большой, как говорится...

— Стоп! — закричал Пафнутьев. — Вот тебе деньги, дорогой, я выхожу, большое спасибо, много доволен, до скорой встречи! — и он выскочил из машины, с силой захлопнув за собой дверцу.

В воздухе действительно сильно тянуло запахом горелой резины. Водитель, скорее всего, был прав — горели интимные товары Фердолевского. Может быть, это и неплохо, а то уже у первоклашек в портфелях стали находить все эти розовые сувениры, друг дружке на день рождения приносят, и что самое дикое — у девчонок изымают ошалевшие учителя. Они уже с резиновыми болванками спать ложатся, как раньше с куклами, с невинными пупсиками... Если кто-то сознательно поджег, то благое дело сделал. Вот ему надо если не памятник, то хотя бы мемориальную доску при жизни, — закончил Пафнутьев свои рассуждения и увидел в толпе милиционеров плотную тяжелую фигуру Шаланды.

— Привет, Паша, — Шаланда тоже заметил подходившего Пафнутьева и шагнул ему навстречу. — Видишь, как полыхает?

— Красиво, — кивнул Пафнутьев. — Фердолевский здесь?

— Где-то прыгал... Очень огорчен. Чуть не плачет.

— Перебьется. Слушай, Шаланда, покажи мне мотоцикл, о котором ты говорил по телефону.

— А, мотоцикл, — Шаланда искоса глянул на Пафнутьева, но ничего не сказал, молча направился в темноту. — Пошли, пошли, — раздался его голос, и Пафнутьев заторопился следом. За поворотом бетонного забора в тени они действительно увидели невзрачный мотоцикл с коляской. Пафнутьев обошел его со всех сторон, приложил руку к мотору.

— Еще теплый. Значит, стоит не так уж и долго.

— Знакомый мотоцикл? — спросил Шаланда.

— Нет, впервые вижу... И номера незнакомые... Областные номера... Твои ребята записали?

— И сфотографировали. Я еще и пост выставил... Если хозяин подойдет, его тут же и прищучат.

— Уехать не успеет?

— И об этом подумали. Не заведется.

— Понятно... Твой вывод? Поджог? Замыкание?

— Только поджог. Да еще и со взрывом.

— Кто-то круто взялся за Фердолевского... Сначала его контора на воздух взлетела, теперь склад... Как бы с ним самим чего не случилось.

— Случится, — Шаланда произнес это с такой уверенностью, будто только от него зависело — уцелеет Фердолевский или нет. — Обязательно случится.

— Есть сведения?

— Голова есть на плечах. Этого достаточно, — назидательно произнес Шаланда, постучав себя кулаком по лбу.

— Голова — это хорошо... А пожарные...

— Да что там пожарные! — Шаланда махнул рукой. — Они только довершили дело... Там же какой товар? Сигареты, жвачка, водка, презервативы, прочие резино-технические изделия определенного пошиба... Когда все это разогрелось, а потом попало под холодную воду... Утром здесь понадобятся только мусоровозы.

— Пойду посмотрю, — сказал Пафнутьев и шагнул на ярко освещенное пространство двора. От крыш поднимался пар, копоть, под ногами хлюпала вода, где-то в темноте переругивались пожарные, неслышными тенями бродили охранники, подавленные происшедшим — в этом была и их вина, не справились, проморгали.

Перешагивая через ручьи, через брезентовые шланги, твердые от напора воды, Пафнутьев пересек двор, постоял у ангара с обрушившимся пролетом. Никто не узнавал его, все были заняты делом, и он без помех передвигался по складу. Горелой резиной воняло так, что хотелось заткнуть нос, но он поймал себя на том, что этот запах не кажется ему отвратительным, даже что-то было в нем привлекательное, как в запахе керосина, гуталина, конского навоза. Хотя признаваться в том, что эти запахи нравятся, вроде бы и неприлично.

Пафнутьев обратил внимание, что обстановка на складе не столько уж и безмятежная, как показалось в самом начале. Его неотступно преследовал один из охранников, потом оказалось, что тот не один, а здание, к которому он направлялся, окружено — войти в него и выйти незамеченным, скорее всего, невозможно. Мимо промчался запыхавшийся детина с коротким автоматом, следом за ним побежал милиционер с пистолетом. Значит, кого-то искали, кого-то пытались поймать.