Алексей Макеев - Свидетель, не увидевший свет (сборник) Страница 43

– Гуров, Гуров! – укоризненно проговорил Козлов. – Опять ты бежишь впереди паровоза и заставляешь меня нервничать! Ты видел, на что похожа кожа? С ней еще предстоит поработать, чтобы она приняла нормальный вид! Тогда и прочитаю.

– Спасибо, Коля, – поблагодарил Лев и повернулся к Крячко: – Нужно будет пройтись по салонам, где делают татуировки.

– Вот видишь, старлей! – назидательно обратился тот к лейтенанту, который уже закончил составлять протокол. – Круг поисков расширяется. Вот так, шаг за шагом, мы и выясним личность убитой. Учись!

– Эти методы и мне знакомы, – немного обиженно заметил старлей. Он уже оклемался от первого впечатления после увиденного трупа и теперь, приободрившись, выглядел увереннее. – Но на это все равно время нужно. Может быть, в кустах поискать хорошенько? Вдруг там что-то из ее вещей? Или в одежде посмотреть. Она же не приехала сюда голой. Где ее одежда?

– Одежда ее, скорее всего, давно сожжена.

– Ну а если нет? – упрямо повторил старший лейтенант. – Кстати, убийца мог ее и в воду выбросить. Так что там тоже нужно поискать.

– Отлично, вот пусть и поищут, а ты проследишь! – оптимистично заявил Крячко. – Сейчас я вызову водолазов, ты с ними и останешься.

– Я один? – спросил старший лейтенант, которого не слишком прельщала такая перспектива.

– Почему один? Вместе со своим стажером! Тебе же нужно его учить, верно?

– А вы?

– Нас, брат, ждет Главное управление МВД, – притворно вздохнул Стас. – А в нем – сердитое начальство в лице Орлова Петра Николаевича. Знаешь такого?

– Нет.

– У-у-у! Страшный человек! Считай, повезло тебе, что не под его началом ходишь!

– Наш начальник, подполковник Уткин, тоже не сахар, – усмехнулся старлей.

– Увы, начальство – оно всегда такое! – проговорил Крячко, забираясь в машину.

Глава 2

«Страшный человек» генерал-лейтенант Орлов маялся в своем кабинете. Петру Николаевичу нездоровилось с самого утра. Сейчас, после таблетки болеутоляющего и нескольких чашек кофе боль в голове вроде бы утихла, но ей на смену пришло учащенное сердцебиение – видимо, от большого количества кофе. Орлов терпел, потом-таки положил под язык сердечное лекарство.

– Эх, старая развалина! – с досадой произнес он вслух. – На койку тебе пора, а не Главное управление МВД возглавлять!

Спустя несколько минут сердцебиение улеглось, исчезла дрожь в руках, и Орлов приободрился. Он посмотрел на висевшие на стене часы. С момента отъезда Гурова и Крячко прошло больше двух часов, и генерал-лейтенант надеялся, что они скоро появятся у него в кабинете. Дело об утопленной женщине было и важным, и интересным. Кроме того, Орлову не давала покоя мысль, что это может быть работой маньяка, а всяких маньяков генерал-лейтенант ненавидел. Во-первых, потому что трудно понять их логику, а следовательно, и вести расследование, а, во-вторых, и это было главным, наличие маньяка всегда означало, что будут еще трупы. Еще и еще… И вот предотвратить появление новых или хотя бы снизить их количество Орлов считал задачей номер один.

Гуров с Крячко появились в кабинете спустя минут пятнадцать после того, как Орлов стал неторопливо постукивать по столу авторучкой. Оба выглядели серьезными, даже Крячко на этот раз не сыпал своими излюбленными остротами и вообще, кажется, не склонен был балагурить. Такой деловой настрой, с одной стороны, порадовал Орлова, а с другой означал, что дело их всех ожидает непростое.

Когда Гуров с Крячко расселись, Орлов коротко сказал:

– Докладывайте.

Излагать взялся Гуров, поскольку именно у него это обычно получалось наиболее четко и кратко. Хмурясь, Орлов выслушал до конца и спросил:

– Ваши действия?

– Проверить списки всех пропавших, дождаться результатов исследования дна, а также заключения эксперта, – принялся перечислять Гуров, но генерал перебил его:

– Это понятно, а сейчас? Сейчас конкретно что вы собираетесь делать?

Он понимал, что задача непростая. Первым делом труп нужно было идентифицировать, то есть установить личность погибшей. А в данном случае это было почти невозможно. Но невозможных задач не бывает, сыщики знали это из личного опыта, важно определить верное направление поисков, и вот это как раз самое сложное. Начальный этап расследования всегда сложен, но именно от него зависит конечный результат.

– Есть одна идея, – словно предвидя этот вопрос Орлова, кивнул Лев. – Татуировка на ягодице девушки. У меня пока нет точного рисунка, но, как только появится, я намерен посетить тату-салоны.

– Идея, конечно, неплохая, а ты знаешь, сколько в Москве тату-салонов? – прищурился Орлов.

– Нет, не знаю. Но нужно же с чего-то начинать. Есть у меня один знакомый, планирую в первую очередь наведаться к нему. Он парень опытный и знающий. Если «татушка» и не его, то может хотя бы направить по нужному адресу.

– Точно! – не сдержался все-таки от остроты Крячко. – Он тебя и отправит по нужному адресу!

– Не отправит, – улыбнулся Гуров. – У нас с Крылычем старая дружба…

С Крылычем, точнее, Антоном Крыловым, Гуров познакомился лет пятнадцать назад. Тогда это был еще юнец, тяготевший к разным неформальным объединениям. Все эти неформальные тусовки обычно располагались в каких-нибудь съемных подвальных помещениях или просто на квартире кого-то из участников. Одно время проходили они и дома у Крылыча, когда у того внезапно умер отец – мать бесследно исчезла из семьи еще лет за восемь до этого – и парень, нежданно-негаданно, стал обладателем «двушки» на Плющихе.

Однако наследство не принесло Крылычу счастья: оставшись без родителей в восемнадцать лет, он, и раньше-то не отличавшийся прилежанием и примерным поведением, пустился, что называется, во все тяжкие. Ни в какой вуз по окончании школы поступать не стал, а ударился в андеграунд. Вместе со своими сверстниками сколотил группу с вызывающим названием, что-то типа «Героин-фэнтези». К слову, с героином к тому моменту Крылыч познакомился довольно близко и был с ним, что называется, на короткой ноге. Тогда он и сделал себе первую татуировку.

В той самой родительской «двушке» собиралась разношерстная публика, причислявшая себя к альтернативным направлениям искусства. Планы были грандиозными: покорить не просто Москву, к которой все они были привычны с детства, а выйти на мировой уровень и повторить успех, как минимум, «Pink floyd» или, на худой конец, «Scorpions».

Увы, планам не суждено было сбыться. Почти все завсегдатаи «двушки» Крылыча закончили свои дни плачевно: кто-то спился, кто-то умер от наркотиков, кто-то загремел в тюрьму, кто-то все потерял и бомжевал, перебиваясь мелкими заработками или подаянием. Да и самой «двушки» уже не было. Точнее, она была, но принадлежала не Крылычу: с квартирой ему пришлось распрощаться, когда у парня элементарно не стало денег. Взяться им было неоткуда, поскольку все юные дарования работой себя не утруждали, посвящая свои дни лишь сочинению новых опусов, распитию пива, курению анаши и употреблению более серьезных наркотиков…

Крылычу, можно сказать, повезло. Когда он понял, что серьезно влип в наркотики и все его мысли подчинены лишь одному – добыть новую дозу, ему случайно встретился давний знакомый по имени Герман. Он был старше Крылыча лет на пять и в ту пору, когда создавалась «Героин-фэнтези», уже имел свою группу, состоявшую из музыкантов на порядок выше крылычевых приятелей. Герман и тогда держался особняком и, в отличие от Крылыча, серьезно работал и наркотой не баловался. Постепенно он стал бывать в «двушке» все реже, а потом и вовсе исчез. Со временем его группа стала не только популярной, но и приносила пусть не баснословный, но вполне реальный доход. Крылыча он увидел возле магазина, где тот пытался сшибить какую-то мелочь у подходящих покупателей, и не сразу узнал в этом худом долговязом мужчине с темными кругами под глазами того увлеченного юношу, что проводил дни и ночи за сочинением альтернативной музыки.

Пожалев Крылыча, Герман повел его в близлежащее кафе, выслушал невеселую историю его жизни, а на слезливую просьбу дать пару-тройку тысяч «в долг», ответил так:

– Вот что, Антоха. Денег на наркоту я тебе не дам, даже не проси. А помочь – помогу, если только ты сам захочешь. Тебе надо лечиться, а потом на работу устраиваться. У тебя жилье-то есть?

Жилье у Крылыча было: «однушка» в Бескудниково, находившаяся к этому моменту в убитом состоянии.

– Куда мне на работу, сам пойми! – втолковывал Крылыч, все еще надеясь ловко занять у так удачно подвернувшегося Германа денег. – Кто меня возьмет? А лечиться – деньги нужны, а у меня нет. Кто меня без денег лечить будет?

– Что ж ты, так и намерен погибать? Смотри, на героине долго не живут, – покачал головой Герман. – Сколько уже колешься?

Крылыч промолчал. На героине он сидел пятый год и знал, что Герман говорит правду: многие из его сотоварищей уже умерли – кто от передоза, кто от остановки сердца.