Джозеф Уэмбо - Новые центурионы Страница 5

Томясь нетерпением, он ждал, когда же наконец в классе появится сержант Харрис и начнется трехчасовое занятие по уголовному праву. Преподавателем Харрис был вполне заурядным, но сам предмет оказался жутко интересным.

Пожалуй, самым интересным во всей учебной программе. Рой даже купил и за последние пару недель дважды перечел книгу Фрика по уголовному праву штата Калифорния. Несколько раз он вступал с Харрисом в полемику, расходясь с ним в трактовке того или иного параграфа закона, и ставил себе в заслугу, что сержант, опасаясь подвоха со стороны чересчур дотошного и осведомленного новичка, в последнее время сделался бдительнее, добросовестнее и аккуратнее.

Внезапно класс затих. Сержант Харрис встал перед ними, разложил на кафедре свои конспекты и зажег первую сигарету из тех, что он выкурит в течение лекции. Физиономия его походила на ноздреватый бетон, однако форма была ему к лицу. Сшитый на заказ синий шерстяной мундир как-то особенно ладно сидел на высокой и стройной фигуре. Любопытно, подумал Рой, а как я буду смотреться в синей форме, подпоясанной черным Сэмом Брауном?

– Продолжим разговор об обысках и сборе улик, – сказал Харрис, почесав плешь на рыжей макушке. – Кстати, Фелер, вчера вы не ошиблись, заявляя, что для доказательства наличия состава преступления достаточно неподтвержденного свидетельства соучастника. Но для вынесения приговора этого мало.

– Совершенно верно, – Рой кивком выразил сержанту благодарность за это признание. Однако в том, что тот действительно приветствовал удачно поставленные вопросы-головоломки, он сомневался. Рой умел завести класс.

Он научился этому от профессора Рэймонда, который заинтересовал его криминологией в тот самый момент, когда он бесцельно кидался в поисках призвания с одних общественных дисциплин на другие, не в состоянии окончательно определиться. И не кто иной, как профессор Рэймонд, уговаривал его не бросать колледж. За три года учебы под руководством этого добродушного толстяка с горящими карими глазами он многого добился.

Но колледж ему опостылел, и даже занятия с профессором Рэймондом стали ему докучать. Как-то бессонной ночью, когда уже от одного присутствия рядом беременной Дороти на душе делалось невыносимо тягостно, он вдруг отчетливо осознал: лучший выход – уйти из колледжа и на год-другой (покуда он не узнает о преступниках и преступности нечто такое, чего никогда не постичь, корпя над книжками, криминологу) записаться в полицейские.

На следующий день он уже был в здании муниципалитета и мучился вопросом, звонить отцу немедленно или же переждать до присяги, которую он примет месяца через три, если, разумеется, достойно пройдет полное тестирование и благополучно переживет – а он переживет, с этим проблем не будет – проверку на личные качества. Отец расстроился ужасно, а старший брат Роя Карл не преминул напомнить, что обучение младшего Фелера уже обошлось семейному бюджету более чем в девять тысяч долларов; что он, Рой, не удосужился хотя бы дотерпеть до окончания колледжа – ему приспичило жениться; да и вообще, какая польза их делу, связанному с ресторанными поставками, от криминолога? Рой заверил Карла, что вернет им все до последнего гроша. Так он и собирался поступить, однако прожить на начальное жалованье полицейского оказалось совсем не просто: на руки он мог получить куда меньше обещанных четырехсот восьмидесяти девяти долларов в месяц. Из этой суммы нужно было вычесть пенсионный налог, отчисления для оплаты пособий по безработице, в Лигу социальной защиты полиции, в Полицейский кредитный союз, из фондов которого оплачивались обмундирование и подоходный налог, финансировались медицинские программы. Но он вернет отцу с Карлом все до последнего гроша. Он дал клятву. И всем назло окончит колледж и станет криминологом. И пусть никогда ему не сделаться богатеем, зато счастлив он будет несказанно больше Карла.

– Вчера мы говорили с вами о знаменитых процессах – делах Кэхана, Рошена и других, – сказал сержант Харрис. – Заходила речь и о процессе «Мэпп против штата Огайо», о котором каждому новичку следует помнить как о деле, где были допущены ошибки и применены незаконные методы при обыске и задержании. Я также упоминал о том, что порой полицейским кажется, будто суд только и ждет такого рода дел, дабы еще сильнее ограничить возможности полиции. И поскольку вы стали – или почти стали – сотрудниками нашего управления, придется вам проявлять интерес к определениям суда, выносимым по произведенным полицией обыскам, предварительному расследованию, задержанию и сбору улик. По большей части вам суждено огорчаться, конфузиться и делать в штаны, вам придется выслушивать жалобы коллег, что самые эпохальные судебные решения принимались с перевесом в один голос, что глупо ожидать от рядового полицейского, чтобы он в пылу борьбы действовал нестандартно, да еще при этом сумел угодить весталкам с Потомака. Нытья и чуши вы наслушаетесь вдоволь. Но, коли хотите знать мое мнение, подобная болтовня – это добровольная капитуляция. Мы имеем касательство только к Верховному суду США, к Верховному суду штата Калифорния да к паре апелляционных судов. И совершенно излишне переживать да биться головой об стенку, если какой-то крючкотвор выносит идиотский приговор. Даже если это приговор по делу, которое вы самолично вели и которое так желали выиграть. Очень скоро кто-то попадется с поличным, тогда-то и появится шанс расквитаться. Судья – царь и бог только у себя, в зале заседаний, а за стенами здания Правосудия вам уже никто не запретит завести новое дельце... Вчера, когда мы затронули вопросы, связанные с обыском, приводящим к законному аресту, вы испытали большую неловкость.

Итак, право на обыск мы имеем... когда?

Горящая сигарета сержанта Харриса описала ленивую траекторию и нацелилась в класс.

– Когда на руках есть соответствующий ордер или разрешение, когда вы заручились согласием подозреваемого лица и когда характер происшествия подразумевает возможность законного ареста.

Оглядываться, чтобы увидеть, кто дал ответ, Рою не понадобилось: голос принадлежал Сэмюэлу Айзенбергу, единственному из курсантов, кто мог составить ему конкуренцию в учебе.

– Верно, – сказал Харрис, выпуская из ноздрей облачко дыма. – Да только доброй половине из вас за всю свою карьеру так и не доведется получить ордер на обыск. Львиная доля из двухсот тысяч арестов в год производится или на основании чисто умозрительных заключений о том, что совершено преступление, или по той причине, что совершено оно прямо на глазах у должностного юридического лица, то есть полицейского. Да-да! О преступления спотыкаешься, в преступников утыкаешься носом и глохнешь от пальбы над собственным ухом!.. Вам это еще предстоит. Как предстоит шевелить задом, а не просиживать его по шесть часов, чтобы получить ордер на обыск. По этой самой причине мы и не станем отвлекаться на разговоры об обыске по ордеру. На сегодня я припас кое-что другое и, на мой вкус, куда более занятное – спонтанный обыск, приводящий к законному аресту. Если когда-нибудь суду вздумается лишить нас полномочий на проведение подобной разновидности обысков, мы попросту окажемся не у дел.

Айзенберг поднял руку, и сержант Харрис кивнул, сделав могучую затяжку.

Едва начатая сигарета превратилась на глазах в жалкий окурок и обожгла ему пальцы. Он загасил ее, и Айзенберг сказал:

– Не могли бы вы, сэр, заново рассказать об обыске помещений, находящихся на расстоянии в девяносто пять футов от жилища обвиняемого?

– Чего я и боялся. – Харрис улыбнулся, пожал плечами и прикурил новую сигарету. – Зря я касался этих вопросов. Я сделал то, за что сам критиковал некоторых полицейских. Я стал жаловаться на спорные процессы, поддерживать расхожие представления о нашей службе, предрекать оправдательные приговоры. Итак, я сказал, что до сих пор точно не определено, что означает выражение «под контролем обвиняемого» применительно к обыску помещений при аресте. Премудрый суд, руководствуясь собственными предположениями на сей счет, установил, что арест обвиняемого в девяносто пяти футах от его жилища не дает права входить к нему в дом с тем, чтобы произвести там обыск. Я также сослался на другой аналогичный случай, когда расстояние в шестьдесят футов не помешало признать, что автомобиль находился «под контролем» субъекта. И, наконец, я упомянул третий случай, когда полиция арестовала нескольких букмекеров в их собственной машине в полуквартале от конторы и суд счел, что обыск автомобиля и помещения был правомочен.

Но беспокоиться из-за всей этой муры нет никакой нужды. Так или иначе, мне не следовало касаться данной темы хотя бы потому, что в душе я оптимист. Всегда приму полупустой стакан за наполненный на целую половину.

Встречаются полицейские, пророчествующие, что в итоге суды вообще лишат нас права на предварительный обыск, но такое решение нас бы попросту парализовало. Не думаю, что это произойдет. Скорее, в один прекрасный день Главный Вашингтонский Чародей соберет к себе восьмерку своих маленьких колдунят, и они будут заседать вместе до тех пор, пока не доведут закон до ума.