Николай Леонов - Беспредел Страница 5

К вечеру квартира имела семь койко-мест, полный холодильник еды. Появился в одной из комнат и большой круглый стол, и восемь вполне приличных стульев. Доллары Заров поменял, но деньги вернул Рощину почти целиком. Объяснение тому было довольно простое. Новоселы тащили из своего старого жилья всю мебелишку, оставить духу не хватало. Приехав в новую квартиру, люди пытались старье как-то пристроить, кому удавалось, многие выносили привезенное на улицу. Шамиль в первый же день это заметил и под лестницей оборудовал нечто похожее на склад. А мальчишкам-конкурентам либо тем, которые хотели поживиться “добром” Шамиля, чеченец показал нож и лаконично сообщил:

— Пахан велел не трогать.

Рощин одобрительно все осмотрел, определил: задняя комната для “гостей”, большая проходная — хозяйская.

Затем разведчики оставили Шамиля и поехали ближе к центру, где быстро экипировались: серые костюмы, черные туфли, носки, рубашки, даже галстуки. Последние умел завязывать только Рощин.

Когда они переоделись, сходили в парикмахерскую, то выглядели не то гэбэшниками, не то некой “охранной структурой”.

Начальник убитого Костылева генерал Рыгалин расхаживал по своему кабинету и матерился на чем свет стоит.

У дверей стояли, вытянувшись, два полковника, старались на разгневанного начальника не смотреть.

— Чекисты... Мать вашу... Генерала, собственного начальника потеряли! Где Костылев?

— Телефон не отвечает, — пробормотал один из полковников и вспотел. — Съездили на квартиру, звонили, глухо.

— Соседи, кто в доме видел его? — Почувствовав неладное, Рыгалин голос убавил.

— А он на сердце не жаловался? Полковники переглянулись, пожали плечами, один тихо сказал:

— Может дверь вскрыть?

— В Склиф звонили? Какие там в районе лечебницы? Ищите, ищите, дверь сломать несложно! — вновь повысил голос Рыгалин.

Посол с семьей прошел из самолета “рукавом”, в здании их встретили пограничники, минуя формальности, взяли паспорта, прошли в гостевую. Посол Азербайджана в Москве приветствовал коллегу из Лондона. Судя по краткости его речи, Рафик понял: настроение в Баку снова изменилось и дядю то ли отстранили совсем, то ли задвинули на незначительный пост. Рафик ответил крайне вежливо, но коротко, московский посол тут же уехал, сопровождающие его чиновники исчезли мгновенно.

Насиба, не обращая внимания на протокольные хитрости, держала детей за руки и считала чемоданы, которые носильщики укладывали на тележке.

Водитель “Мерседеса”, который прислали за Рафиком и семьей, стоял, опершись на багажник, курил и презирал окружающих. Он принадлежал к посольству иностранного государства и усмешливо смотрел на суматоху, на всесильных гаишников, которые обходили его машину стороной. Известно, прислуга знает все. Шофер знал, что встречает опального человека, потому не смахивал пылинки с сидений, не протирал лишний раз стекла.

Заров подошел к водителю, достал пачку “Мальборо”, предложил закурить. Когда шофер отказался, закурил сам, согласно кивнул:

— Аллах все видит.

Водитель по строгому костюму определил в мужчине фээсбэшника, улыбнулся и взял сигарету.

— Аллах сейчас отвернулся, — и закурил.

— Все в порядке? — спросил Заров.

— Ну? — водитель презрительно махнул рукой. — Кому нужна сброшенная из игры карта?

— Тоже верно, — Заров стоял так, что водителю не был виден маленький Шамиль, склонившийся к переднему левому колесу.

Через несколько минут “Мерседес” с семьей Рафика неспешно катился к Ленинградскому шоссе. Машин вокруг было немного, но достаточно, чтобы ехавшее следом такси, за рулем которого сидел Лёха, никому не бросалось в глаза. Да и смотреть-то, в сущности, было некому. Еще одно такси, за рулем которого был Рощин, и на заднем сиденье примостился Шамиль, на переднем — Юрий Заров, шло параллельно “Мерседесу” Рафика. Конечно, если бы посольский водитель вез Человека, то не позволил бы каким-то “Волгам” ехать вровень, поддал бы газу, и неизвестно, чем бы это кончилось, но вскоре у посольской машины начало стучать левое переднее колесо. Некоторое время водитель терпел, хотя и новичку было бы ясно: колесо спустило.

Шофер, злобно кривясь, сказал:

— Колесо надо сменить.

Рафик понимал, что парень ведет себя оскорбительно, и с издевкой спросил:

— Может, помочь?

— Момент, момент! — заторопился шофер, вспомнив, что перегнул палку, когда в аэропорту не вышел из машины, не помог женщине сесть.

Сейчас он выскочил, открыл багажник, чтобы достать запаску, но это было делом не простым: сначала следовало вынуть чемоданы.

— Проблемы? — спросил у шофера гэбэшник, с которым они курили пять минут назад.

С другой стороны шоссе, загораживая “Мерседес” от встречного потока машин, остановилось такси, из которого вышли Рощин и Лёха Большой. Он обхватил голову шофера могучей рукой, резко дернул, шейные позвонки сломались почти беззвучно.

Рощин открыл перед Рафиком дверь.

— Дальше вы поедете в другой машине. С другой стороны уже вывели Насибу, вынесли детей, из “Мерседеса” в такси быстро перебросили вещи.

Рафик встретился с Рощиным взглядом, сразу все понял, севшим голосом произнес:

— Дети...

— Господин посол, и супруга и дети будут в полном порядке, — сказал Рощин. — Только не делайте глупостей.

Труп водителя забросили в “Мерседес”, а неприметные такси ушли в город. Рощин взглянул на свой хронометр:

— Меньше двух минут, — он усмехнулся. — Без тренировки это совсем неплохо.

До дома Зарова добрались без приключений. Сначала в квартиру провели детей, Насибу и Рафика, быстро пронесли багаж. Лёха и и Заров бросились к машинам.

Никто из новоселов, да и прохожих, не обратил внимания на два такси, которые подлетели к дому, а через минуту укатили: жизнь текла своим чередом.

Рощин и Шамиль остались с “гостями”. Шамиль завладел вниманием маленькой Гемы, катал ее по квартире, начал обучать какой-то незнакомой игре. В машине, когда малышка, разлученная с мамой, разволновалась, он сунул ей под носик какой-то наркотик, Гема стала заторможенной и сонной. Насибу пугали глаза этого мальчика, они были пустыми, мертвыми.

— Рафик, — прижимаясь губами к уху мужа, шептала Насиба, — ты сильный, ходил в спортзал, тренировался. Неужели ты не справишься с этим русским?

— Один на один я мог бы попробовать, — шептал Рафик. — Один шанс из десяти я имею. Но парень приставит нож к горлу Гемы, и все закончится.

— Сколько лет вы обучались в разных там университетах, — сказал Рощин, он будто материализовался из воздуха, — столько лет меня учили убивать. Мне нужны деньги, я не убью господина посла, я сломаю ему руку. — На лице бойца была холодная улыбка. — Наложим шину, истратим бинты, вообще много бессмысленной возни. Не надо толкать мужа в пропасть.

Спокойное лицо Рощина не изменилось, лишь небольшой шрам на лбу покраснел.

Вскоре вернулись Алексей и Заров, они отогнали машины в другой конец города.

Девочка Шамиля совершенно не боялась. Через час они играли, словно родные. Шамиль таскал девчонку по квартире, порой перекидывал через плечи, приговаривая: держись, упадешь, плохо будет.

Рафик держался достойно, понимал, что захвачен, что со временем ему объяснят условия освобождения. За семью он не волновался, знал: все они представляют ценность только живые. Посол сидел с сыном и женой на раскладушке, успокаивая их, убеждая, мол, вскоре все образуется. Октай, так звали мальчика, наблюдал за происходящим с любопытством, ему было шесть лет, он понимал, что их всех взяли в плен, но свято верил в могущество отца и не волновался. Насиба слушала мужа вполуха, не сводила глаз с дочери и страшного парня, который не отпускал Гему ни на шаг.

Когда Насиба видела, как обращаются с ее крошкой, то, закусив шаль, рыдала и однажды прошептала: зверь. Слух Шамиля был действительно звериный, он услышал, подошел к сидевшей на полу матери, спросил:

— Женщина, ты знаешь, как с детенышем обращаются звери?

— Она не хотела тебя обидеть, — вмешался сидевший рядом посол.

— У меня было два брата, — Шамиль поднял за руку Гему, осмотрел. — Один был больше, другой меньше, солдаты убили их.

— Я не верю! — закричала Насиба.

— Они не нарочно стреляли маленьких детей. — Казалось, лицо Шамиля вырезано из дерева. — Они выпили и просто стреляли, чтобы им было весело.

Висевшая на одной руке Гема начала хныкать. Шамиль забросил ее за шею и вышел.

— Ты мужчина, ты должен что-то сделать! — шептала жена.

Рафик поднялся, сзади шагнул Заров и ударом сбил его с ног. Жена подтащила мужа к себе, мальчонка выглядывал из-за плеча матери и молча плакал.

— За что ты его? — спросил Рощин.