Люси Монро - Уроки музыки и любви Страница 5

Кэсс не стала с ним спорить. Все силы она тратила на то, чтобы не позволить страху свести ее с ума. Она набрала номер офиса Нео, продолжая вздрагивать от каждого удара в свою балконную дверь. Ей ответил автоответчик, и она оставила сообщение, хотя через секунду уже не могла вспомнить, что же она сказала.

А затем Кэсс укрылась в ванной комнате, закрывшись на замок, и стала молиться о том, чтобы пресса оставила ее в покое.

Она все еще сидела там, свернувшись калачиком между старинной, с львиными лапами ванной и стеной, когда раздался стук в дверь.

– Кассандра! Ты там? Открой. Это Нео.

Но ведь Нео не было в городе! Так сказала его помощница. Взглянув на дверь, Кэсс покачала головой, и кожа ее, и так уже влажная от испарины, вновь покрылась потом.

Стук повторился. Он был гораздо громче.

– Кассандра, открой дверь!

Голос был похож на голос Нео, но теперь Кэсс не могла допустить, чтобы он увидел ее. Она выглядела ужасно и не хотела, чтобы кто-то увидел ее в таком состоянии. Вот только разум твердил ей, чтобы она открыла дверь.

Следующий стук был почти нежным, и таким же был голос Нео:

– Пожалуйста, малышка, открой дверь.

С трудом разогнув затекшие ноги, она встала.

– Я… я сейчас, – срывающимся голосом проговорила Кэсс. Протянув руку, она повернула ключ, затем толкнула дверь.

Мужчина, стоявший перед ней, не напоминал обычно невозмутимого Нео. На нем не было пиджака, и лицо его было мрачным.

Она вытерла лицо тыльной стороной руки:

– Я… они… кто-то сообщил прессе о том, что по вторникам ты приходишь ко мне на уроки. Боюсь, они проникнут в дом.

– Пусть только попробуют! Тебе надо принять горячий душ. Я пока приготовлю чай.

– Я… да, это хорошая мысль. – Кэсс взглянула на Нео, потом в зеркало – и чуть не вскрикнула.

Она была похожа на ведьму: волосы всклокочены, глаза как у затравленного зверя, лицо бледное, а на блузке виднелись пятна от пота. Ей требовался не только душ. Ей требовалось полное преображение.

Но все же для начала действительно надо принять душ и выпить немного чаю.

– Ты чувствуешь себя хорошо? Тебя можно оставить одну? – спросил Нео.

– Да.

Кэсс не задумывалась о том, каким же образом он проник в ее дом, пока не пошла в душ. Лишь простояв под горячей водой двадцать минут, она задала себе этот вопрос. Он крутился в ее голове, пока она тщательно вытирала волосы полотенцем, и в конце концов поняла, что не получит ответа, пока не спустится вниз. Поэтому, надев чистую одежду, Кэсс направилась на кухню.

Там ждал ее Нео. Он указал на чашку с дымящимся чаем, стоявшую на столе.

– Пей.

Кэсс села, сделала глоток и чуть не поперхнулась, почувствовав необычную сладость.

– Сколько же сахару ты положил?

– Достаточно.

– Для сладкоежки – возможно.

– Сладкий чай помогает справиться с шоком.

– Ты говоришь так, будто знаешь.

– Я позвонил моей помощнице, и она навела справки.

Кэсс рассмеялась:

– Держу пари, это ей доставило большое удовольствие.

Нео пожал плечами.

– Как ты вошел в дом? – спросила она.

– Меня впустил Боб.

– Да. У него есть ключ. Я помню, как он приходил, – подтвердила Кэсс.

Она не отзывалась, когда он стучал в дверь ванной. Кэсс была уверена, что Боб будет убеждать ее дать интервью.

– Когда я приехал, перед твоим домом стоял один микроавтобус.

– А что ты делаешь здесь?

– Ты оставила мне сообщение на автоответчике.

– Я думала, ты уехал из города.

– Я действительно уехал.

И вернулся назад. Чтобы помочь ей? Она с трудом могла поверить в это, но была рада тому, что Нео снова здесь. Взглянув на часы, Кэсс обнаружила, что близится вечер. Она просидела в ванной комнате больше восьми часов! Неудивительно, что тело ее сводили судороги, когда она наконец встала на ноги.

– Я чувствую себя идиоткой.

Он сел напротив нее:

– Ты испытываешь тревогу, когда появляешься на публике, и эта тревога настолько сильная, что лишает тебя воли?

– Да, но никто сегодня не просил меня появляться на публике.

– А разве об этом просят? Разве папарацци не врываются в нашу жизнь без всякого разрешения? Они требуют, чтобы мы давали интервью, позировали для фото.

– Ты думаешь, что Боб проговорился прессе о твоих уроках?

Нео взял таблоид, лежавший на столешнице позади него, и положил его перед ней на стол. На первой странице было фото: Нео входит в ее дом.

– Они решили, что ты – нечто гораздо более интересное, чем просто моя учительница музыки. Они считают, что ты – моя очередная любовница.

Кэсс вздрогнула – но не оттого, что представила себя его любовницей, а при мысли о том, как настойчиво ее будут преследовать журналисты, считая ее таковой.

Он покачал головой:

– Прошу прощения за то, что случилось. Мой пресс-менеджер опубликовал подробную информацию об этих уроках, но, боюсь, на этот счет уже было высказано множество предположений, поэтому потребуется время, чтобы этот интерес угас.

– Хорошо. Просто я слишком остро отреагировала на это.

– Большинство людей отреагировало бы подобным образом на появление папарацци у них перед домом.

– И на моем балконе.

– Что ты имеешь в виду?

– Кто-то забрался на мой балкон и попытался открыть застекленную дверь, ведущую в мою спальню.

Лицо Нео вспыхнуло от гнева.

– Это недопустимо!

– Согласна. Я страшно испугалась.

– Это понятно.

– Может, хочешь заняться музыкой, пока ты здесь?

Он улыбнулся:

– Возможно. Но только после того, как ты поешь.

Нео поручил одному из своих охранников заказать на дом еду. Когда еду привезли, Кэсс с удивлением обнаружила, что у нее проснулся аппетит.

– Твой менеджер хотел остаться и поговорить с тобой, но я настоял на том, чтобы он уехал, – сказал Нео, когда они поели.

– Спасибо тебе. Наверное, Боб хотел убедить меня дать интервью. Он сказал, что появление на публике увеличит продажу моих дисков.

– Когда он тебе это сказал?

– Я позвонила ему перед тем, как позвонить тебе на работу. – Кэсс сделала глоток вина, которое доставили вместе с едой. – Я не совсем понимаю, зачем позвонила тебе в офис. Я была не в состоянии рационально мыслить…

– Я рад, что ты позвонила. На самом деле именно из-за меня возникла эта проблема. И я должен был ее решать.

– Мне кажется, Нео Стамос, что ты – хороший человек.

Он явно был потрясен ее словами, но быстро овладел собой. Лицо его снова обрело обычное выражение.

– Я принимаю это как комплимент.

– А я и сделала тебе комплимент.

В этот вечер они не занимались музыкой, но Нео оставался у нее до девяти, пока вино и пережитое потрясание не сделали свое дело: Кэсс стала зевать.

– Тебе пора отдохнуть.

– Да. – Она тихо рассмеялась. – Мне кажется, я валюсь с ног.

Кэсс думала, что Нео поцелует ее, когда она проводила его до двери, но он, лишь сжав ее плечо, снова сказал ей, что надо спать.

Она потрясла головой, подумав о том, какая же она глупая. Ну почему такой мужчина, как Нео Стамос, захочет поцеловать ее? Кэсс явно не в его вкусе. И к тому же у нее были проблемы.

Да, формально она не была прикована к дому. Кэсс могла сама ходить в магазин за продуктами, не испытывая никакого стресса, – но лишь в соседний магазин, знакомый ей с детства. Большинство других своих покупок она делала через Интернет. Она преодолевала свои страхи, относящиеся к записи в студии, но только если звукорежиссер и продюсер были те же самые. И ее менеджер не приглашал в студию посторонних людей. Впрочем, Боб перестал делать это после того, как она отказалась играть в их присутствии и ушла домой.

И вот сегодняшний день доказал, что она все-таки ненормальная. Ее агорафобия в основном относилась к концертам, но она всегда испытывала ужас, когда посторонние люди пытались проникнуть в ее святилище – ее дом. И толпа репортеров, собравшаяся перед входом, всколыхнула в ней тягостные воспоминания…

Глава 3

Следующим утром, когда Кэсс работала над пьесой, которую собиралась включить в свой новый диск, раздался звонок в дверь. Она проигнорировала его. Сегодня утром перед ее домом не было никаких машин с надписью «Пресса», и Нео разместил на своем сайте сообщение, которое должно было прекратить всяческие толки. Но это не означало, что какой-нибудь предприимчивый репортер не предпринял бы новой попытки взять интервью у «затворницы-пианистки».

Кроме того, в ее дом часто звонили торговые агенты, предлагающие различный товар, несмотря на табличку, которую она повесила над дверью, с убедительной просьбой не делать этого.

Снова раздался звонок в дверь, но Кэсс не пошевелилась.

И потом зазвонил телефон.

Вздохнув с досадой, она встала. Ей никогда не удастся подготовить эту пьесу, если ее так будут прерывать! Взяв телефонную трубку, она ответила: