Евгений Сартинов - Заказ на мента Страница 5

— Ну, вот и все, — довольным голосом заметил Голод, выключая двигатель.

— А ты хорошо водишь, — заметил Юрий.

— Я все и всегда делаю хорошо.

Астафьев невольно отметил этот высокомерный тон своего напарника, но Леонид был именно таким, и его было уже не переделать. "Отличник погранвойск, старший сержант запаса" — именно так он в свое время представился Астафьеву год назад, когда судьба свела их в одном кабинете начальника отдела кадров.

— Пошли, перекурим, — предложил Голод.

Без всякой команды все четверо участников этой операции собрались под защитой бортов фур, прикрывающих их от пронзительного зимнего ветра. За рулем второго «КАмаза» сидел инспектор ГАИ Игорь Кошкин.

— Во, холодина то завернула! — с веселым хохотком заметил он. — Словно нарочно.

Юрию показалось, что Игоря потряхивало не только от холода, но разбираться было некогда. Самый опытный из всех них, майор Иван Михайлович Мазуров, рослый, внушительных габаритов мужчина с пышными, черными усами, наоборот, был внешне спокоен.

— Ну, что, как думаете, клюнет сегодня птичка? — спросил он.

— Должна.

— Помните, что нужно делать, если к вам они ломанутся?

— Да. Конечно. Сколько уж все обговаривали, — на разные голоса загомонили участники засады.

— Ну, тогда по местам. Рацией до поры не пользуйтесь. Ее могут прослушивать.

— Да помним мы все, — отмахнулся Голод.

Нападения на останавливающихся на ночевку около города Кривова дальнобойщиков продолжалось уже почти полгода. С удивительной равномерностью около КамАЗов останавливалась легковая машина, из нее выскакивали люди, и, сунув под нос водителям обрез, забирали все деньги, порой очень немаленькие. В седьмое такое ограбление они сняли особенно большой куш, в несколько миллиардов неденоминированных рублей. И хотя все это происходило в пределах нескольких километров от Кривова, ни разу, ни одной патрульной машине не удалось застигнуть автомобиль грабителей на месте преступления. И даже перекрывая все возможные пути отступления, милиционеры не добились ничего. За считанные минуты после сообщения дальнобойщиков бандиты успевали исчезнуть, и как раз это было непонятно. После этого руководством кривовского ГОВД и было решено устроить для неуловимых дорожных стервятников засаду. Большого труда стоило найти двух владельцев машин, согласившихся предоставить под пули свои КамАЗы. Главное, что буквально на следующее утро обе фуры должны были уйти в рейс, и эта ночь для засады должна была быть у них единственной. Гарантии, что бандиты сегодня решатся пойти на это дело, не было никакой.

Они вернулись в кабину, Леонид сразу включил двигатель, погреть салон.

— Счас еще кинишко посмотрим, — сказал он, включая закрепленный сбоку над ветровым стеклом небольшой телевизор. Там шла какая-то опера. Мужчины и женщины в старинных костюмах натужно пели о своих прошловековых проблемах. Леонид, казалось, совсем не обращал внимание на происходящее за окном КамАЗа, и только то, как часто он курил, выказывало его волнение. Болтали о самом наболевшим.

— Черт, неудобно сидеть на этом автомате, — заметил Леонид, ерзая задницей по креслу.

— Терпи.

— Да, терплю вот. Только при случае, его хрен быстро достанешь.

Он выглянул в боковое окошко.

— Пурга начинается.

Астафьеву не нужно было для этого вторгаться в живую природу. Белые светлячки бились об освященные стекла лобового стекла.

— Да, самое воровское время. Ты уже прапорщик? — спросил Юрий.

— Да.

— За год? Молодец. А я все так же, лейтенант.

— Ну, зато у тебя есть куда расти, а мне дальше трех звездочек в ряд ничего не светит.

— Иди учиться.

— Уже.

— В школу милиции?

— Да, зачем. Это все сложно. В нашем сельхозтехникуме состою студентом.

— И что? — не понял Юрий связи между милицией и сельским хозяйством.

— Его сейчас в институт переводят, так что через два года у меня будут корочки о высшем образовании.

— Уйдешь в агрономы?

Голод откровенно усмехнулся.

— Зачем? Мне только корочки нужны, а там уже никаких проблем не будет. У нас же не смотрят, что кончил, главное — чтобы поплавок на груди был.

Их разговор прервали фары проезжающей мимо машины. В отличие от многих, мчащихся по этой федеральной трассе, этот автомобиль чуть притормозил, а потом снова набрал скорость.

— Оба-на! Похоже — разведка, — сказал Голод.

— Что за марка? — спросил Астафьев.

— «Девятка», цвет, кажется, красный.

— Откуда ты знаешь, что именно "девятка"? — удивился Юрий. Леонид в ответ засмеялся.

— Ты бы с мое постоял на дороге, тоже бы научился отличать одну марку машины от другой по фарам. Причем легко.

Он сунул руку под накидку кресла, еще попробовал, как ему достать автомат. И тут же в окне кабины отразились огни фар подъехавшей и остановившейся машины.

— Началось, — тихо сказал Голод. В дверь сильно постучали чем-то железным, и Леонид выждав несколько секунд, открыл дверцу. И тут же увидел перед своим лицом, как раз на уровне глаз, два оружейных ствола.

— Деньги, быстро! — прорычал голос за оружием. Тут Голод увидел и глаза бандита, какие-то совершенно безумные, полные ярости. Потом он рассмотрел и его лицо, круглое, и, как показалось гаишнику, невероятно большое. Черная, вязанная шапка прикрывала его голову, а вот куртка была наоборот, вызывающе красного цвета.

У Леонида невольно пересохло горло, поэтому он сначала откашлялся, а потом сипловатым голосом сообщил бандиту: — Какие тебе еще деньги? Деньги у экспедитора, в той машине.

Он мотнул головой в сторону соседнего грузовика.

— Ну, смотри, если соврал, пристрелю, — прошипел грабитель, и, мотнув кому-то головой, побежал ко второму Камазу. Тут же из темноты выступил еще один человек, в точно таком же, красном, китайском пуховике, и такой же вязаной шапочке. Он показался Леониду гораздо меньших размеров, чем его напарник, и в руках его был старомодный револьвер, который он направил в сторону Голода. Тут сзади Леонида щелкнул замок дверцы, это Астафьев, пользуясь случаем, покинул кабину. Первый грабитель еще бежал к КамАЗу, когда открылась его дверца, и на снег спрыгнул Мазуров, а, секундой спустя, и Кошкин. Сзади бандита должен был блокировать Голод, но появление второго бандита спутало этот план.

— Стой! Бросай оружие! — крикнул Мазуров, поднимая пистолет. Но бандит вскинул свой обрез и дважды выстрелил в сторону милиционеров. Мазуров со стоном опустился на одно колено, но все же выстрелил в сторону своего противника. Кошкин немного замешкался, его неприятно поразило появившееся после этого залпа бандита дыра в дверце КамАЗа, как раз на уровне его лица. Но и он, наконец, начал стрелять в сторону нападающего, и тот, кинулся в кювет, кубарем скатился вниз, а потом столь же быстро вскочил и огромными прыжками начал пробиваться по нетронутой целине белого снега к лесопосадке.

Между тем второй бандит, страховавший своего напарника, направил свой револьвер в сторону Мазурова. Но выстрелить он не успел. Выпрыгнувший из-за кабины грузовика Астафьев со всей силы ударил его монтировкой по голове. Грабитель выронил из рук револьвер, и со стоном опустившись на колени, обхватил голову руками. После этого из кабины выпрыгнул и Голод.

— За ним! — сдавленным голосом крикнул Мазуров, пистолетом показывая в сторону, куда убежал ранивший его бандит. Голод вскинул автомат, и дал длинную очередь вдогонку беглецу. Он хотел, было, повторить ее, но, тут за его спиной, чуть левее, взревела мотором синяя «семерка», на которой приехали грабители. Она резво сорвалась с места, но далеко уйти ей не удалось. По ней стреляли из всех стволов, даже лежащий на земле Мазуров трижды выстрелил в сторону машины, палили из своего табельного Кошкин и Астафьев. Но больше всех постарался Голод. Прапорщик столь щедро и точно поливал «семерку» свинцом, что та остановилась, не проехав и пятидесяти метров. Как-то странно, не резко, а с жалобными интонациями завыла сирена клаксона. Когда Астафьев и Голод подбежали к автомобилю, то оказалось, что на нем не осталось ни одного целого стекла, а водительская дверца напоминала дуршлаг. Астафьев, держа пистолет наготове, рванул дверцу на себя. Лампа плафона осталась целой, в салоне тут же загорелся свет. Шофер лежал, положив голову на руль. Юрий откинул его голову назад, звук сирены ту же секунду смолк. Лицо и шея водителя были окровавлены, он с трудом дышал. Когда Голод включил фонарик, и направил его вниз, то они увидели, что резиновый поддон был полон крови.

— Так, этот уже готов, пошли назад, того надо брать! — велел Леонид. Они побежали обратно. Около кабины, на снегу, Игорь, трясущимися руками, пытался перевязать рану Мазурова.

— Что, сильно?! — крикнул Юрий.

— Дробью, или картечью, — простонал Мазуров. — Хорошо, что не жаканом, а то бы нога к чертям отлетела.