Николай Леонов - Ультиматум Гурова (сборник) Страница 5

Крячко выразительно кашлянул, явно намекая на то, что пора бы сворачивать всю бухгалтерию и отправляться домой, но Гуров проигнорировал его намек. Тогда он решительно поднялся со стула, сдвигая ворох своих бумаг в сторону, и заявил:

— Мне сверхурочные не платят!

— Да иди ты уже! — махнул рукой Гуров. — Все равно только бумагу портишь!

— И уйду! — тотчас подхватил Станислав. — Я просто подумал, может, тебе самому надоело бумагу пачкать? Вместе бы по домам отправились.

— Ну, вместе нам только до ворот УВД, — заметил Гуров. — А дальше каждый по своим машинам.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Станислав и, нахлобучив кепку, вышел из кабинета, оставив Гурова один на один с отчетами.

Лев не слишком расстроился после его ухода — одному работалось даже лучше, спокойнее: можно сосредоточиться и не отвлекаться на посторонний шум, который постоянно создавал Крячко своей возней.

Быстро перепечатав три коротких справки и подшив их к материалам дела, он собрался подбить последний на сегодня отчет и с чистой совестью отправиться домой, оставив на завтра лишь сущие мелочи, которые можно будет сделать за первую половину дня.

«Интересно, кроме меня, полковника и руководителя криминального отдела, и дежурного какой-нибудь дурак еще остался в управлении?» — с усмешкой подумал Гуров, потягиваясь на стуле и разминая затекшие мышцы.

Ответом ему послужил скрип открываемой двери, и в кабинет вошел сам генерал-лейтенант Орлов. Он посмотрел на Гурова с выражением облегчения в глазах, как будто был счастлив, что полковник задержался на рабочем месте, довольно хмыкнул, осторожно присел на стул напротив него и вкрадчиво спросил:

— Работаешь, Лева?

— Как видишь, — насмешливо отозвался Гуров.

Он уже понял, что Орлов зашел к нему не для того, чтобы интересоваться продвижением готовности документов, а по какому-то вроде бы рабочему, но в то же время и личному делу. Ибо легкая виноватость, сквозившая во взгляде и позе Орлова, выдавала его с головой.

— Ну и чем еще ты решил нагрузить меня под конец столь блестящего в профессиональном плане трудового дня?

— Почему сразу нагрузить? — развел руками Орлов.

— Ну потому что я ни за что не поверю, что ты пришел проявить любопытство, не устал ли твой лучший опер и не требуется ли ему помощь.

— Я, Лева, своими лучшими сыщиками всегда интересуюсь, — заметил Орлов. — И помощь всяческую всегда готов оказать. И уверен, что и они мне ее окажут в случае чего.

— И какая же помощь требуется тебе позарез именно сейчас? — Гуров отодвинул клавиатуру, понимая, что допечатать пресловутый отчет сегодня уже не получится — у Орлова явно было что-то поважнее, отказаться от чего ему вряд ли удастся.

Орлов вздохнул, повозился на стуле, потом склонился к Гурову и сказал вполголоса:

— Нужно помочь одному хорошему человеку…

— Тебе?

— Ну, разумеется, и мне, — слегка замявшись, кивнул Орлов. — Но под хорошим человеком я имел в виду другого. В общем, Лева, у меня к тебе просьба. Как личного, так и профессионального характера. Ты знаешь, как я тебе доверяю…

— И как я уважаю Остапа Ибрагимовича! — подхватил Гуров.

— Лева, — поморщился генерал, — ну не время сейчас для твоих шуток! Хотя они, как всегда, очень тонкие и в точку. Ты у нас профессионал не только по части сыска…

— Да ладно тебе расшаркиваться, говори уже, что нужно-то? Полагаю, речь не об очередной писульке, которую требуется состряпать?

— Нет. Дело в том, что ко мне обратился один человек. У него, понимаешь, проблемы… щепетильного характера. А ты, кроме писанины, все равно сейчас ничем не занят. Вот и выслушай, помоги, подскажи. От отчетности я тебя освобожу! — тут же добавил Орлов. — Знаю твою нелюбовь к этой работе.

— А почему меня? Освободи Крячко — он тебе ноги будет целовать!

— Дождешься от него! — проворчал генерал. — Нет, Станислав, при всем к нему уважении, в роли помощника по данному вопросу мне не кажется подходящей фигурой. Тут вникнуть требуется, не рубить с плеча. Я же говорю — проблемы щепетильного свойства!

— Неверные жены? Внебрачные дети? Нетрадиционная ориентация? — принялся перечислять Гуров, невольно нахмурившись, — он терпеть не мог проблем подобного рода, житейско-бытовых. Его интересовали сложные, лихо закрученные дела.

— Нет-нет! — тут же замахал руками Орлов, предупреждая возможный отказ своего любимца. — Совершенно ничего подобного!

— А то я уж подумал, что твой клиент — персона, как это сейчас принято выражаться, медийная и боится огласки какого-нибудь не слишком приятно пахнущего факта из своей бурной биографии.

— Ничего подобного! И человек не публичный, и никакими неприятными фактами из личной жизни тут не пахнет!

— Ну, так раскрой мне этого таинственного незнакомца, — усмехнулся Гуров. — Не томи душу!

Орлов слегка помолчал, потом негромко произнес:

— Это некто Конышев Виктор Станиславович. Вполне уважаемый человек, бизнесмен. У него риелторская контора, называется «Зодчество».

— И что же у него случилось?

— Да я сам толком не пойму, дело какое-то мутное… Не поймешь, откуда ветер дует.

— То есть темнит твой клиент, — сделал вывод полковник. — Не хочет откровенничать, а надеется на нас переложить все собственные проблемы.

— Да нет же, Лева! Он действительно сам не знает, чего от него хотят!

— Меня больше волнует, чего он хочет от нас? В частности, от меня?

— Для начала я прошу тебя его просто выслушать. Вы-слу-шать, Лева! — подчеркнул Орлов. — Ну а дальше уже ты сам сделаешь все надлежащие выводы.

— Ну допустим, — немного помолчав, сказал Гуров. — И когда он хочет побеседовать?

— Сейчас, Лева.

— Как — сейчас?

— Да очень просто. Он в кабинете у меня сидит. Ждет, так сказать, аудиенции.

— Что же он, более подходящего времени не мог выбрать? — возмутился Гуров. — На часы посмотри! Восьмой час! Я и так задержался. И ладно бы речь шла о действительно серьезном деле, а то непонятная какая-то ерунда!

— Лева, ну, пожалуйста, ради меня! Понимаешь, он меня выручал не раз. И даже не лично меня, а наш отдел. Помнишь, помещение нам нужно было под спортклуб для тренировок молодых оперов? Так вот это Конышев помог! И вообще…

— И вообще, он типа наш спонсор, — заключил Гуров. — То есть получается, что и мой вроде как тоже, хотя мне на этот клуб глубоко плевать.

Орлов не стал ничего комментировать, он лишь продолжал не мигая смотреть на Гурова.

— Ладно, — махнул рукой тот. — Зови сюда своего домушника!

— Эк ты его окрестил! — с притворной укоризной отозвался генерал, не в силах, однако, скрыть своего удовлетворения. — А ведь у этого слова совсем иное значение в криминальном мире…

— Про криминальные специальности я в курсе не хуже твоего, просто пошутил. Короче, зови, пока я не передумал. У Марии, на счастье, сегодня спектакль до десяти, так что полчасика я ему уделю. Но не больше.

— До десяти больше двух часов, — заметил Орлов, поднимаясь со стула.

— А ужинать мне, по-твоему, не нужно? Я, вообще-то, собирался домой за этим заехать, теперь придется в кафе. Издержки, между прочим, придется понести финансовые…

— Ладно, не ломайся, как капризная барышня! — Орлов перешел на строгий начальственный тон, потому что уже успокоился. Гуров дал согласие на беседу, и теперь можно не опасаться, что он откажется. И если даже выяснится, что дальнейшая помощь Виктору Конышеву невозможна, совесть генерал-лейтенанта будет чиста, поскольку он всегда сможет сказать, что сделал все от него зависящее.

Орлов вышел из кабинета Гурова, оставив того один на один с папкой готовых документов и не слишком радужным настроением. День вообще прошел нудно, у Гурова под вечер даже начала побаливать голова, а перспектива непонятной беседы с неким риелтором не внушала оптимизма.

Он снова потянулся и поморщился, услышав, как противно хрустнули кости, подкинув в столь и так не слишком приятный момент напоминание о том, что ему, увы, уже не двадцать лет…

Послышался вежливый стук в дверь, и Гуров, приняв ровное положение, крикнул:

— Да, войдите!

На пороге показался невысокий человек в очках, достаточно интеллигентного вида. Лев не особо задумывался, как должен выглядеть типичный среднестатистический риелтор, но подсознательно ему рисовался образ этакого ловкого дельца-проныры с хитрыми, цепкими глазками. Виктор Станиславович же скорее походил на какого-нибудь пресс-секретаря государственного деятеля.

— Добрый вечер, — довольно приятным тенором произнес вошедший. — Полковник Гуров? Лев Иванович?

— Он самый, — кивнул Гуров. — Проходите.

— Для начала позвольте вас поблагодарить за то, что согласились принять меня во внеурочный час. Я отлично понимаю, что значит задерживаться после работы ради совершенно незнакомого человека. Постараюсь сэкономить ваше время и перейду сразу к делу. Хотя это не так-то и просто, потому что я, честно говоря, в замешательстве. Я чувствую, что мне угрожают, точнее, пытаются мне навредить, может быть, убрать с дороги. Но вот что конкретно от меня хотят и кто — понять не могу. Ну вот, хотел говорить четко и конкретно, а получается, что только запутал вас, — виновато улыбнулся Конышев.