Евгений Сартинов - Заказ на мента Страница 50

Объяснять про кого она говорит, не было нужды.

Колодников чуть подумал, а потом отрицательно мотнул головой.

— Нет. Тут полдеревни на взрыв сбежались, а все друг друга знают. Так что, не с руки ему тут светиться.

— Этот, — она кивнула головой в сторону мужа, — долго там, на пожаре, рисовался?

— Да нет, я его быстро во двор загнал. Фонарей тут нет, так что вряд ли он что рассмотрел в этой "заднице негра".

Тут в беседку ввалился возбужденный Рябцев.

— Дайте что-нибудь выпить, лучше пива.

— Пива нет, за ним Олег и поехал, — напомнил Зудов.

— Понятно. Жалко парня.

— Себя пожалей! — Неожиданно окрысился Андрей. Сейчас его бесило все, что выбивалось из его траурного настроения. — Если бы он тебя из багажника не вынул, то сейчас бы горел вместе с ним в одном костре.

— Ну да, это верно.

Журналист, было, примолк, даже хлопнул рюмку водки. Но потом его корреспондентская сущность прорвалась наружу. Он в возбуждении щелкал кнопками своего хитроумного фотоаппарата, пытаясь рассмотреть что у него получилось на небольшом экране цифровика.

— Хорошая штука, эти цифровики. И как фотик работает, и как видеокамера. Качество, правда, чуть похуже.

— Что, отправишь все это на телевиденье? — спросила Ольга.

— Да, конечно.

— Слушай, а ты можешь там сообщить, что погиб не Олежка Гусев, а некий Астафьев?

Все с недоумением посмотрели на Малиновскую.

— Это зачем тебе? — спросил Юрий.

— А затем, что мне надоела эта охота на тебя. Пусть думает, что они своего добились.

— Не надо, Оль.

— Почему не надо!? — Ольга была готова взорваться на мужа.

— А потому, что они все равно это узнают, и достанут меня. Просто теперь мы знаем, что он не успокоится, продолжит свое дело. Надо его ловить.

— Это верно, — согласился Колодников.

Ольга недовольно посмотрела на Андрея.

— Тебе это хорошо говорить, господин майор, а какого мне? Этот, — она мотнула своими черными волосами в сторону мужа, — уже сроднился с этой ролью наживки. Кто его только не подставлял за последние годы, лопоухого. И ему это даже нравится. Мазохист в погонах.

Но Астафьев был непреклонен.

— Да нет, не нравится мне это все, но надо его прищучить. За этим гадом и Сашка Круглов, и Олег вот, да и вообще, того же полковника вспомни, в госпитале. Ни за что мужик умер.

Тут подошел врач скорой помощи.

— Так, тут кто-нибудь в больницу едет? — спросил он.

— Да, вот этот, — Ольга показала пальцем на Астафьева, — вечная жертва. Вставай, раненый и контуженный.

В другой раз Юрий бы не согласился на эти все процедуры, но этот торчащий из щеки кусок его просто бесил.

— Паша, проводи его до больницы, — попросила Ольга.

— Хорошо, — согласился тот.

— Андрей, пусть «скорая» сдаст назад, к калитке, и пусть Мысин выключит свет над входом.

Так они и поступили. Теперь даже в прицеле ночного виденья было бы непонятно, кого загружают в фургон «скорой». Ольга тронулась вслед за «скорой», когда та отъехала метров на тридцать. В свете фар было хорошо видно, как машина переваливалась из одной колдобины в другую, как толстозадая пекинская утка. С собой Ольга взяла только Колодникова и Антона Рябцева. На ходу она жаловалась своим пассажирам: — Жутко просто. Все время мне кажется, что либо в него, либо в меня сейчас пальнут из гранатомета.

— Почему в тебя? — не понял Андрей.

— Ну, если эта сволочь выследила Юрку, то наверняка все знает и про меня. Решит, что я везу мужа домой, и пальнет из «Мухи».

Антон поежился.

— Пессимистка вы, Ольга Леонидовна. Лучше бы я пешком домой пошел.

В больнице они наткнулись на знакомого доктора, Валеру Сударушкина. Тот так долго и тщательно возился с раной Астафьева, что Колодников и Павел уснули, сидя в креслах приемного покоя. Лишь на рассвете Сударушкин с довольным видом осмотрел наклеенный на щеку пациента пластырь и кивнул головой.

— Ну вот, теперь все хорошо. Заживет быстро, только шрамик небольшой останется. Зашивать я не стал, а то швы потом некрасиво будут видны. Само срастется. Да, вот вам и сам осколок. Судя по весу и виду это пластик. Было бы железо, было бы гораздо хуже.

Лишь в седьмом часу дня Астафьев оказался в стенах собственной квартиры, но пробыл там недолго. Уже в девять его разбудили, и главный «будильник» был не кто иной, как майор ФСБ Михаил Иванов — «Бульдог».

— Поехали, подполковник, — сказал он, входя в квартиру Астафьева вслед за Ольгой.

— Куда? Зачем? — спросил ничего со сна не понимающий Юрий.

— На кудыкину гору. Прятать тебя будем.

ГЛАВА 41

Валерий Сухорученко проснулся ближе к вечеру, первым делом он включил телевизор, настроил его на местный канал, и начал готовить себе ужин. Но, когда до него донеслись слова диктора: — ЧП в Кривове, — он потушил плиту, и бросился в зал. А диктор продолжала: — На окраине Кривова взорвана машина, «Рено» Логан. Машина принадлежала подполковнику милиции, одному из важных свидетелей проходящих по делу концерна «Сокол». Это уже третья попытка убрать этого неугодного свидетеля. Но, и в этот раз погиб не он, а совершенно другой человек, случайно оказавшийся за рулем «Рено».

Сапасан выругался. Он не мог понять, как он так мог проколоться. Как за рулем машины, иномарки, мог оказаться другой человек? Он бы, лично, ни за что не доверил ключи от своей машины кому-либо. На этом и строился его расчет. Бомба с таймером на десять секунд, должна была решить все его проблемы. И — такое позорное фиаско. Эти провинциалы снова спутали ему все планы.

А на экране шли кадры, снятые сразу после взрыва Антоном Рябцевым.

— Еще трое человек пострадали от взрыва, но их жизни ничего не угрожает, — продолжала диктор. — Все эти события косвенно подтверждают серьезность намерений милиции и прокуратуры окончательно прикрыть деятельность руководителей «Сокола». Все это наталкивается на противодействие руководителей концерна. Напоминаем, что сейчас арестованы практически все руководители так называемого охранного агентства «Медведь», дочернего предприятия «Сокола», десять человек рядового состава, и четыре руководителя из совета директоров концерна. На воле осталось не более трети руководителей концерна, в том числе сам глава совета директоров Замятин, и его заместитель, депутат областной думы Зинченко. Их аресты ожидаются буквально со дня на день.

Поужинав без особенного аппетита, Сухороченко сел за ноутбук. Курс фунта стерлинга его порадовал, и он немного замешкался, прежде чем проверить свои почтовые ящики. Он был уверен, что они пусты. Но, к удивлению Сапсана, они были полны информацией. Неведомый заказчик подтверждал заказ на этого Астафьева, и переводил на его счет еще пятьдесят тысяч долларов. Подобное было первый раз. Обычно, с ним расплачивались после окончания работы. Теперь получалось, что он, помимо своей воли, брал аванс, и значит, был обязан этому чертову заказчику. Другой бы просто кинул заказчика в таких условиях, но Сухорученко прекрасно понимал, что тот знает посредника, а Валерий хорошо знал Семена Айзенштейна, и понимал, что если тому прищемить яйца, он сдаст его со всеми потрохами. Сапсан просто обязан был выполнить этот заказ, но, боже мой, как ему не хотелось это делать. Впервые он почувствовал, что это его опасное хобби стало ему надоедать.

Странно, но им теперь двигало то, что называется чувством долга. Раз он обещал, и даже взял деньги, значит — надо выполнить.

Чуть подумав, он подошел к комоду, открыл верхний ящик. Там лежал разный хлам, и, кроме того, с десяток мобильных телефонов самых разных фирм. Подключив один из мобильников к зарядному устройству, Сапсан начал одеваться. От мусорного ведра неприятно попахивало, и он решил совместить неприятную процедуру выброски мусора с нужным этапом работы. Мобильник зарядился на самую малость, но ему больше и не надо было. Выйдя на улицу, Сапсан поймал такси, и через десять минут оказался в другом районе города. Найдя мусорный бак, он кинул туда пакет с отходами, а затем достал мобильник. Сначала он позвонил на квартиру Астафьеву. Ответом ему были бесконечные, длинные гудки. Тогда он набрал номер мобильника своей жертвы, перед тем как нажать кнопку вызова, несколько раз откашлялся, и даже несколько раз попробовал голос, как оперный певец перед выходом на сцену. Только потом Валерий нажал нужную кнопку.

— Да, Астафьев, — тут же отозвался уже знакомый Сапсану голос.

— Юрий Андреевич, это вас Тихомиров беспокоит, помните такого? — при этом разговоре голос Сапсана изменился до полной неузнаваемости. Исчезли басовитые ноты, появились какие-то дискантные тона. Сам тон говорившего был извиняюще-угодливым.

— Тихомиров? — в голосе Астафьева было слышно явно удивление.

— Да, неужели вы не помните? Я прохожу потерпевшим по делу Гуркова, ну о краже иномарки. Мне не нравиться, как это дело ведет следователь. Мне бы с вами поговорить по этому поводу, может, вы другого мне кого присоветуете. Я заходил несколько раз к вам на той неделе, но не застал. Когда мы сможем встретиться?