Алексей Макеев - Идеальный маньяк (сборник) Страница 56

– Тут явное зомбирование, – так же вполголоса сказал он. – Причем очень мощное и профессионально выполненное. Надо, наверное… Как бы это сказать? Ну, минимальными дозами выяснять, что у него осталось в памяти на обыденном уровне. А то, боюсь, если копнуть поглубже, то он, чего доброго, крякнет безвременно.

– Да, пожалуй, это верно. На многое тут рассчитывать не приходится. – Гуров сокрушенно вздохнул и, обращаясь к Рокушову, строго заявил: – Эдуард, возьми себя в руки. Мы тебе зла не желаем. Будем задавать вопросы, которые не станут для тебя травмирующими. Ты не против?

Тот несколько отошел от своего запредельно нервозного состояния, как будто даже несколько устыдился подобной слабости, и поспешно кивнул. По его лицу можно было понять, что он и сам ошеломлен, здорово напуган тем, что с ним случилось. Из всего этого можно было сделать вывод, что подобное с Рокушовым происходило впервые.

– Эдуард, сейчас ты проводил дежурный обход по этажам. О нашем прибытии, а также о том, где мы располагаемся, ты узнал сам или от кого-то услышал? – спросил Лев, осторожно подбирая слова.

Судя по реакции Рокушова, для него это был довольно трудный вопрос.

Он сжал виски ладонями и зажмурился, после чего невнятно выдавил:

– Голоса… Голоса…

– Эдуард! – Стас испытующе взглянул на охранника. – Скажи, а ты очень хотел, чтобы тебе сделали эту татуировку?

Тот снова отшатнулся, широко раскрыл глаза и молча отрицательно потряс головой. Его зрачки опять помутились, в них снова заплескался какой-то потусторонний ужас. Он вдруг вцепился левой рукой в татуировку и как будто попытался оторвать ее. Его затрясло с новой силой. Он захрипел, выгнулся и повалился на пол, дергаясь как в агонии.

– Надо срочно вызвать «Скорую»! – кидаясь к городскому телефону, обронил Гуров.

Он набрал «ноль три», сообщил диспетчеру, куда нужно подъехать, а потом вместе со Стасом перенес Рокушова на диван. Крячко поглядел на охранника, лежащего без движения, словно впавшего в кому, поразмыслил и быстро проверил его карманы и обувь. Не найдя ничего такого, что могло бы заинтересовать сыщиков, он промял поясок его брюк и неожиданно извлек из-под него какую-то продолговатую зеленую штучку. Опера сразу же поняли, что это типичный «жучок» для прослушивания чужих разговоров. Ну а в данном случае – для контроля за действиями этого человека.

Приятели молча смотрели то на эту неожиданную находку, то друг на друга. Было яснее ясного, что кто-то сейчас слушал весь их разговор. Гуров потер пальцами лоб и молча показал Стасу, что прослушивающее устройство надо немедленно спрятать на прежнее место. Война есть война, и враг не должен знать, что одна из его хитростей уже раскрыта. Согласно кивнув в ответ, Крячко сноровисто сунул «жучок» на прежнее место.

Минут через пять в номер вбежали два санитара с носилками и крупногабаритный доктор лет под шестьдесят. Он быстро осмотрел охранника, уточнил у оперов причины случившегося, открыл свой саквояж, достал из него одноразовый шприц и ампулу с каким-то препаратом и сделал Рокушову подкожную инъекцию. Санитары уложили Эдуарда, все еще пребывающего в коме, на носилки и быстро удалились из номера.

Гуров подошел к окну, уже совершенно темному, и в свете фонарей наблюдал, как охранника грузили в белый фургон с оранжевыми мигалками. Загудел мотор «Скорой», и она быстро скрылась за углом.

Глава 5

Дмитрий Ветлугин ранним утром вышел из общежития, шагал в длинной веренице студентов, спешащих на занятия, и вспоминал события позавчерашнего вечера. О них постоянно напоминала ощутимо ноющая скула. Таких приключений ему не выпадало уже давно.

До остановки экспресса они с Ларисой добрались быстро, ускоренным марш-броском миновав два квартала. Парень и девушка загрузились в полупустой автобус, отдали за проезд мелочь пожилой билетерше и помчались по улицам, уже окутанным быстро сгущающимися сумерками. Расположившись на жестковатом сиденье, молодые люди, как это и принято в самом начале знакомства, болтали о всяких разностях. Проще говоря, о том, что первым пришло на ум. Они вспоминали разные, порой анекдотические истории из жизни своей группы, курса и вуза.

Димка поведал о случае, приключившемся с его соседом по комнате Сашкой Колотилиным. В их общежитии хватало донжуанов и див, не склонных отказывать на первом же свидании. Это обстоятельство повлекло за собой резкий рост незапланированных залетов студенток, что могло привести к их массовому уходу в академический отпуск. Поэтому в минувшем учебном году администрация перегруппировала комнаты. Девушкам отдали весь четвертый и половину третьего этажа общежития. Туда был устроен отдельный вход, оберегаемый особой вахтершей.

У институтских донжуанов тут же настали черные дни. Вернее, вечера и ночи. Пройти к девчонкам в любое время суток стало весьма затруднительно. Более того, теперь уже все точно знали, кто от кого залетел. Любому герою-любовнику, сомневающемуся в том, жениться ему или нет, ректор Кайданцев, человек строгий и принципиальный, ставил жесткие условия. Ты сам расхлебываешь последствия своих похождений или выметаешься вдоль по Питерской. Независимо от успехов в учебе и социального статуса.

Однажды в более чем поздний час Сашку Колотилина обуяла жажда повлюбляться, и он решил навестить своих постоянных пассий. Но как пройти к ним глубокой ночью? Сашка нашел блестящий выход. Он раздобыл женский парик, влез в платье, накрасился и без проблем оказался на запретной территории. Час спустя, умиротворенный и довольный жизнью, парень спустился на свой этаж и нос к носу столкнулся с перебравшей компанией, отмечавшей чей-то день рождения. Хлопцы подобрались все как один – из уездных мажоров, привыкших у себя дома к безнаказанным вольностям.

Увидев расфуфыренную девицу, выпивохи вознамерились добровольно-принудительно пригласить ее к себе в комнату, угостить там сперва шампанским, а потом и чем-нибудь покрепче. Возмущенный Сашка, перворазрядник по самбо, сделал этих нахалов в один момент. Те разлетелись от него как биль-ярдные шары, а он во весь опор помчался в свою комнату.

Но случилось так, что кто-то из побитых им мажоров успел заметить, куда именно скрылась хулиганка. Минут через десять в двести восьмую комнату ввалилась целая толпа проверяющих – вахтерша, комендантша, психолог-воспитатель и пятеро весьма заспанных членов студсовета общежития.

Главный вопрос прозвучал прямо с порога: «Где она?!» Но он, увы, остался без ответа.

Обитатели комнаты, якобы разбуженные этим вторжением, недоуменно протирали глаза и разводили руками. Они с удивлением смотрели на членов студсовета, безуспешно заглядывающих в платяной шкаф и под кровати.

– Молодые люди, где вы спрятали особу, которая только что скрылась за дверями этого помещения? – хмуря брови, сурово вопрошала комендантша Фаина Эдгаровна. – Отвечайте! Она совершила хулиганские действия. Есть свидетели и потерпевшие. Мы должны выяснить, кто это. Ну, я слушаю!

– Не знаю, что вам сказать, Фаина Эдгаровна, – Димка Ветлугин был старостой комнаты, поэтому, в отличие от своих соседей, откровенно смеющихся по поводу обыска, сохранял предельную серьезность. – Никакие девицы к нам не забегали. Сами можете убедиться в том, что их здесь нет. И вообще, с чего эти парни взяли, что она прискакала именно к нам? Может, у них глюки? Вон как коньячком пахнуло! Небось «Наполеон» пили? Почему это вы, Фаина Эдгаровна, на их стороне? С чего вы взяли, что именно они являются потерпевшими? Может, они к ней приставали?

Но комендантша была сурова и непреклонна. По ее мнению, ни одна уважающая себя девушка глубокой ночью по общаге в пьяном виде шататься не будет. Да-да, именно в пьяном, есть свидетели! Кроме того, имеется подтверждение и тому, что к ней никто не приставал. Она сама, проходя мимо, толкнула одного из ребят, а затем разошлась и ни за что отделала их с использованием приемов рукопашного боя. Актив студсовета с новой силой обшарил комнату двести восемь…

Поскольку поиски хулиганки так ничего и не дали, комиссия, ворча и поеживаясь, удалилась восвояси. Ну а на следующий день в университете была несмолкаемая укатайка. Не только студенты, но и преподаватели с удовольствием рассказывали друг другу о таинственной хулиганистой амазонке, которая минувшей ночью в общаге как следует проучила зарвавшихся мажоров. Кто она была – так и осталось загадкой. А вот сами мажоры успели не единожды пожалеть о том, что обратились за помощью к руководству и активу общежития. На долгое время они стали объектом подначек и насмешек.

Случались забавные истории и в стенах пединститута. В группе Ларисы учились две студентки, в недалеком прошлом близкие подружки, имена которых перекликались самым неожиданным образом – Валя Анина и Аня Валина. Первое время их из-за этого даже путали, но потом привыкли. Тем более что девчонки внешне были прямой противоположностью друг другу. Худощавая, тонкая, изящная Валя никак не походила на мощную, рослую – метр девяносто – Аню, которая была лучшей метательницей молота и толкательницей ядра в сборной команде пединститута. Были похожи только их голоса.