Джон Кризи - Пропавшая новобрачная Страница 6

— Я хотел бы задать вам пару вопросов, сэр. Вам оставаться нет необходимости, — Фрэттон повернулся к Прендесту, — но через несколько минут я бы хотел побеседовать с вами, если вы не возражаете.

Прендест раскрыл рот, как бы собираясь протестовать, но тут же закрыл его и с оскорбленным видом вышел из комнаты.

— Похоже, что вы его расстроили, — заметил Фрэттон. — И все из-за того, что сказали о его пребывании на участке отеля после обеда.

— Да. Благодарю вас…

Выражение лица инспектора стало просто ангельским.

— Вы оба должны меня простить, что все произошло именно в эту ночь.

Кристина снова опустилась в кресло.

— Разве все обитатели отеля знают, что мы новобрачные? — спросил Грант.

— Затрудняюсь сказать, сэр, ей-богу. Конечно, по полицейским каналам приходит всякая информация, но ведь вы, мистер Грант, весьма приметная фигура. Лично я бесконечно счастлив возможности познакомиться с вами.

— Благодарю. Так как же все-таки я могу вам помочь?

Фрэттон был предельно вежлив:

— Я подумал, что вам будет приятно узнать, что мы только что получили донесение о машине зеленый «Мерседес», который около десяти часов проехал по этой дороге. На заднем сидении, рядом с пассажиром, находилась огромная собака.

— Быстрая работа, — похвалил Грант.

Кристина не спускала глаз с его волевого лица и молила бога, чтобы Майкл рассказал инспектору все вот сейчас, когда первые шаги уже сделаны.

— Среди обитателей отеля, как я понял, высказывалась такая версия: собака-людоед, если можно так выразиться, вырвалась от своего хозяина, — продолжал Фрэттон. — То есть, это один из множества трагических несчастных случаев, вроде автомобильных катастроф. Однако, я не вполне уверен, что мы имеем дело со случайностью.

— Я тоже сомневаюсь, чтобы это была случайность, — сказал Грант.

— Совершенно верно.

— Я считаю, что это была попытка убить меня!

— Вот именно это я и надеялся услышать от вас, — с подкупающей откровенностью воскликнул Фрэттон. — Я только боялся, что вы не решитесь мне об этом рассказать и не видел возможности вытянуть у вас такое признание.

4

Побег

— Вы знали? — вне себя закричала Кристина.

— Да, миссис Грант, я знал, — ответил Фрэттон. — Во всяком случае, мы имели сильное подозрение, а это практически одно и то же.

Грант засмеялся чуточку слишком громко.

— Беру назад свои представления о провинциальной полиции, мистер Фрэттон.

— Про нас говорят бог знает что, — без всякой обиды заметил Фрэттон. — И в какой-то степени мне ясна причина. В деле, подобном этому, нам трудно что-либо сделать собственными силами, потому что мы привыкли к местным специфическим формам преступлений и нарушений, мы знаем свою провинцию и всех ее обитателей… Поэтому мы обращаемся в Скотланд-Ярд. Неужели вы не поняли, что некоторые ваши последние поступки не прошли незамеченными в Скотланд-Ярде.

— Я не совсем вас понимаю, — сказал Майкл Грант.

Но Кристина готова была присягнуть, что он все отлично понимает. Он не смотрел в ее сторону, и ей было больно сознавать, что больше всего на свете ему хотелось бы, чтобы ее не было при этом разговоре.

— Вы, сэр, в какой-то мере общественный деятель и Скотланд-Ярд не может не знать о кое-каких разногласиях, которые у вас когда-то были с Карози. Карози вот уже несколько месяцев находится в Англии. Естественно, вас охраняли на тот случай, если у него возникнет мысль о вендетте. Очевидно, мы опасались не напрасно. Давно ли вы сами об этом узнали, мистер Грант?

— О том, что он в Англии, три месяца тому назад. А о его мыслях о мести — всего несколько часов назад.

— В момент венчания.

— Нет, днем на дороге. Но мне почти не о чем вам рассказать, инспектор.

Грант описал Фрэттону все свои переживания с такими мельчайшими подробностями, что Кристина была поражена: он не упустил ни одного пустяка, охарактеризовал картонное лицо в шкафу, его цвета, запах свежей масляной краски.

— А Прендест-художник, — закончил он таким тоном, что Кристине стало ясно, что он подозревает, — Прендест подослан Карози.

— Да, сэр, я знаю. Скажите, сэр, вы на самом деле видели Прендеста на участке после обеда?

— Нет. Но я уверен, что картонное лицо в шкафу — его работа, поэтому я подумал, что будет полезно заставить художника понервничать перед разговором с вами, инспектор.

— Если бы я сделал что-либо подобное, меня назвали бы провокатором, можете не сомневаться, — совершенно серьезно сказал Фрэттон. — Думаете здесь побыть несколько дней?

— Хотите, чтобы мы остались?

— Да, сэр. Всего лишь полчаса назад я разговаривал со Скотланд-Ярдом. Сказать по правде, не найти более подходящего места для ловушки Карози. За отелем нетрудно установить плотное наблюдение, мы без труда можем проверить всех выходящих отсюда. Вы знаете, как нам необходим Карози? А вы представляете для него определенную приманку. Но не воображайте, что он приехал в Англию ради мести. Нет, он не такой дурак! Ярд опасается, что мы не можем взять его за прошлое, поскольку не располагаем бесспорными доказательствами. Уверен, что вы меня понимаете, миссис Грант.

— Конечно, — ответила Кристина.

— Мне бы не следовало втягивать тебя в такую историю, дорогая, — вздохнул Грант, — и, наверное, никто не позавидует началу нашего медового месяца.

Фрэттон хранил молчание. По-видимому, мужчины ждали ее решения.

Можно было сделать только одно. Кристина поняла, что сейчас не время думать о собственном покое. Случилось так, что полиция рассчитывает на них. Медовый месяц был специально избран для мести. Она пыталась скрыть, как она напугана, как слова инспектора заставили ее понять, что Карози был преступником крупного масштаба, с которым трудно справиться даже самому Скотланд-Ярду.

— Разумеется, мы должны остаться, — сказала она с неправдоподобной беспечной улыбкой.

— Огромное вам спасибо, — сказал Фрэттон.

Когда он ушел, Грант запер дверь, подошел к Кристине и обнял ее с бесконечной нежностью. И вскоре они остались во всем мире одни.

Позднее, когда он уже уснул, сжимая ее в своих объятиях, она сообразила, что он так и не сказал, почему его так ненавидит Карози.

Прендест дрожал как осиновый лист, когда выходил из номера Гранта, а вид констебля, дежурившего у входа, заставил его изо всех сил броситься в свою комнату. Первым делом он заперся на ключ и вытер обильно струившийся пот со лба. Потом подошел к шкафу, вынул бутылку виски и налил себе полный стакан. Он как раз приканчивал его, когда зазвонил телефон.

Стакан, казалось, сам выскочил у него из рук. Телефон продолжал звонить. Он облизал пересохшие губы, осторожно подошел к аппарату, снял трубку и прижал ее к уху.

— Хэлло?

— Что случилось? — спросил мужской голос на правильном английском языке, но с заметным акцентом.

— Я… я ол-райт… Ничего не случилось, — пролепетал Прендест.

— По голосу вы нервничаете. Все идет нормально?

— Да, но это…

— Все идет хорошо? — голос мужчины зазвучал более резко.

— Нет, нет, не очень, — заныл Прендест. — У меня был совершенно кошмарный вечер, совершенно кошмарный! Я не мог как как следует поработать, потому что вечером произошла ужасная история. Убили молодого парня… Убили! Его загрызла собака… Такой кошмар! Совсем мальчик…

Второй голос вкрадчиво непеспросил:

— Убили мальчика?

— Да, да, я об этом и говорю.

— Сейчас мы не будем больше разговаривать, — оборвал его собеседник, — мы с вами увидимся утром, как было условлено.

— Я… я попытаюсь придти, — сказал Прендест. — Полиция задает всем вопросы. Они потребовали меня, так что я могу в это время… то есть не смогу.

— Вы должны быть крайне осторожны и не раздражать полицию. Мы увидимся, как только это удастся.

— Этот негодяй Грант утверждает, — взорвался Прендест, — будто видел меня на участке отеля вечером. Это вранье, но он так заявил полиции, он…

В трубке послышалось невнятное восклицание, наступила тишина, затем голос распорядился:

— Мне думается, вам необходимо немедленно бежать из отеля. Приходите немедленно.

Он бросил трубку до того, как Прендест успел что-то сообразить.

Пару минут он стоял совершенно неподвижно, только губы шевелились. Потом он засуетился, движения его стали бестолковыми. Он включил свет и подошел к окну. Его комната выходила на холм и кустарник. Он осторожно отодвинул занавески. Где-то вдали вспыхивали огни, он даже сумел различить фигуры полицейских, производивших обследование местности. Они были идиоты, эти полицейские. Что можно было обнаружить в такой кромешной тьме?

При мысли, что «полицейские — идиоты», ему стало немного легче… Он включил настольную лампу возле кровати, в чем не было ничего особенного, и принялся укладывать чемодан. Вещи не были особенно тяжелыми, поскольку он собирался идти пешком, чемодан легким нельзя было назвать.