Рут Ренделл - С любовью насмерть, Дун... Страница 6

Берден раздвинул ветки, чтобы можно было нагнуться и получше ее рассмотреть. Уэксфорд пролез в образовавшийся проем, и они вдвоем долго разглядывали покойницу. Миссис Парсонс полулежала, прислонившись спиной к боярышнику, который достигал футов восемь в высоту. Ветви его, разросшиеся в разные стороны наподобие раскрытого зонтика, образовывали шатер над ее телом.

Уэксфорд нагнулся и приподнял кофту. Белое платье было низко вырезано по летнему фасону, и шея была открыта. Вокруг нее, начинаясь от горла и уходя назад, к затылку, шла тонкая, красная полоса, как будто шею перевязали красной ниткой. Берден встретил взгляд светлых голубых глаз, которые, казалось, были устремлены прямо на него. Лицо из старых семейных альбомов, как сказала Джин, лицо, которое запоминается. Не запомнится, нет. Со временем он забудет и его, как забывает все эти лица.

Никто не проронил ни слова. Тело сфотографировали в разных ракурсах, и доктор осмотрел шею и распухшее лицо. Затем он опустил ей веки. Глаза Маргарет Парсонс больше не следили за ними.

— Вот так, — сказал Уэксфорд. — Вот так, — и он покачал головой. Что можно было еще сказать?

Потом он, встав на колени, стал шарить рукой в сухих листьях. Ветер не проникал сквозь сплошной кустарник, и воздух здесь был густой и тяжелый, но запаха не было. Уэксфорд взял труп за руки и перевернул его. Он искал кошелек и ключ. Берден видел, как он что-то поднял с земли. Это была спичка, наполовину сгоревшая.

Они выбрались из-под боярышника, раскинувшего ветки над их головами, на небольшую светлую полянку, и Уэксфорд спросил Байсата:

— Долго здесь пробыли коровы?

— Да чего-то часа четыре, а то и больше.

Уэксфорд многозначительно посмотрел на Вердена. Лес был сильно вытоптан коровами, а невытоптанные места смачно политы их навозом. Даже если бы этим утром по лесу пробежали десятки бегунов, все следы были бы уничтожены копытами стада Пруитта. Неважно, будь то следы спортивного бега или борьбы между убийцей и перепуганной насмерть женщиной. Уэксфорд оставил Брайанта и Гейтса шарить в облепленных мошкарой зарослях куманики, а сам вместе с Верденом и фермером вернулся к машине.

Мистер Пруитт принадлежал к местной знати и владел фермой, представляя собой известный тип джентльмена-фермера. Начищенные до блеска сапоги для верховой езды, слегка забрызганные грязью, красноречиво свидетельствовали о его благородном увлечении сельским хозяйством. На нем был табачного цвета приталенный пиджак, и сразу можно было догадаться, что кожаные заплаты на локтях были пристрочены портным; задуманные так с самого начала, они вовсе не были следами починки.

— Кто ездит по проселочной дороге, сэр?

— За шоссе у меня есть пастбище, где пасутся мои племенные коровы, — сказал Пруитт. В его речи слышался говорок, свойственный коренным жителям этого графства, но это не было наречием, на котором изъясняются простые крестьяне. — Байсат рано утром гонит их этим проселком на пастбище, а вечером этим же проселком возвращает их в стойла. Иногда тут проезжает трактор.

— А парочки в машинах?

— Бывает, заезжают, — с неудовольствием сказал Пруитт. — Как вы понимаете, эта дорога частная, такая же частная, господин главный инспектор, как дорожка к вашему гаражу, но кто уважает чужую собственность в наши дни? Не думаю, что местные парни с девушками ходят сюда гулять. Гуляют в поле, там воздух для прогулок — как бы это сказать? — чище. А на машинах здесь ездят. Поставят машину под ветками, как под навес, и можно в темноте пройти и ничего не заметить.

— Я хотел спросить: вы не видели на земле незнакомые для вас следы шин, скажем, между вторником и сегодняшним днем?

— Да что вы! — и Пруитт указал не слишком натруженной рукой на въезд к проселку. Берден понял, что тот имел в виду: проселок был весь изъезжен шинами. Получалось, что машины и накатали здесь дорогу.

— Трактор ходит туда-сюда, скот проселок вытаптывает…

— Но у вас тоже есть машина, сэр, и вы тут все время ездите. Неужели вы не заметили ничего странного?

— Так он для того и существует, этот проселок, чтобы по нему ходили и ездили. Тут никто дурака не валяет, у моих ребят полно дел. Они славные ребята, работают как надо. Все время заняты. Во всяком случае, мы с женой вне подозрений. В понедельник мы уехали в Лондон, а вернулись только сегодня утром. Кроме того, мы всегда пользуемся въездом с улицы, хотя проселком и короче. Но понимаете, проселок больше годится для тракторов, мой автомобиль на этом грунте буксует, — он помолчал и прибавил раздраженно: — А в городе пусть меня принимают за неотесанного деревенского мужлана, меня это не волнует.

Уэксфорд сам прошелся по проселку, осмотрел грунт, который представлял собой месиво из глины, иссеченное вкривь и вкось шинами автомобилей, перепаханное глубокими бороздами трактора, изрытое следами множества копыт. Он решил отложить разговор с четырьмя работниками фермы и девушкой-практиканткой из сельскохозяйственного колледжа. Сначала надо было точно установить, в какое время произошло убийство.

Берден вернулся в Кингсмаркхэм. чтобы сообщить печальную новость Парсонсу. Он должен был это сделать сам, потому что они с Парсонсом жили по соседству и были знакомы. Парсонс открыл ему дверь. Он был как в тумане и напоминал лунатика. Когда Берден, собравшись с духом, сказал Парсонсу, что должен был сказать, — стоя все в той же столовой со страшными книжками на полке, — тот выслушал его молча, только закрыл на мгновение глаза и пошатнулся.

— Я вызову миссис Джонсон, — предложил Берден. — Пусть она придет и приготовит вам чай.

Парсонс кивнул. Повернувшись спиной к Вердену, он смотрел в окно. У Вердена сжалось сердце — он заметил, что носки так и висели в саду на веревке.

— Мне надо немного побыть одному.

— Все равно я попрошу ее наведаться. Она может зайти и попозже.

Вдовец, шаркая ногами в сереньких тапочках, направился в спальню.

— Ладно, — сказал он. — Спасибо вам. Вы очень добры.

В участке Уэксфорд, сидя за своим столом, разглядывал полусожженную спичку. Он произнес задумчиво:

— Знаешь, Майк, мне кажется, что кто-то зажег ее, чтобы посмотреть на убитую. Значит, убийство произошло, когда уже было темно. И этот кто-то держал спичку в руке, пока она не начала обжигать ему пальцы.

— Байсат?

Уэксфорд отрицательно покачал головой:

— Нет, тогда было еще светло, и достаточно светло, чтобы все разглядеть и без спички. Нет, тот, кто зажег спичку, хотел проверить, не оставил ли он после себя инкриминирующих его улик, — он осторожно положил обгорелую спичку в конверт и спросил: — Как Парсонс воспринял известие?

— Трудно сказать. Услышать такое — всегда удар, даже если этого ждешь. Но он все еще под воздействием лекарств, поэтому, кажется, не полностью осознал, что произошло.

— Сейчас Крокер производит вскрытие. Результаты экспертизы будут объявлены следствию в субботу в десять утра.

— Крокер может установить время, когда наступила смерть, сэр?

— Во вторник, в какое угодно время. Это я и сам могу ему сказать. Наверно, она была убита между половиной первого дня и… Когда Парсонс позвонил тебе во вторник вечером?

— Ровно в половине восьмого. Мы с женой собирались в кино, и я все время смотрел на часы.

— Значит, между двенадцатью тридцатью и семью тридцатью вечера.

— Что подтверждает мою версию, сэр.

— Ну-ка, выкладывай. Лично у меня никакой версии нет.

— Дело в том, что Парсонс сказал, что приехал домой в шесть, но никто этого не видел. Только его звонок ко мне в половине восьмого подтверждает, что он уже был дома.

— Так, так, я слушаю, — сказал Уэксфорд. — Только выгляни на минутку за дверь и попроси Мартина принести чая.

Берден крикнул Мартину, чтобы он принес им чая, и продолжал:

— Итак, предположим, что ее убил Парсонс. Насколько нам известно, она никого здесь не знала, и, как вы сами говорите, в таких случаях подозрение должно прежде всего падать на мужа. Можно предположить, что Парсонс назначил жене встречу, скажем, у кингсмаркхэмского автобусного парка.

— Для чего?

— Ну, он мог предложить ей поехать куда-нибудь на пикник, или, например, поужинать в Помфрете, или погулять, ну, что-нибудь в таком духе.

— А как же быть с отбивными, Майк? Она еще ничего не знала о планах мужа, когда беседовала с продавщицей в супермаркете.

— Они договорились по телефону. Он мог позвонить ей в обеденный перерыв, — тогда уже погода начала проясняться, — и предложить отправиться шестичасовым автобусом в Помфрет и там поужинать. В Конце концов, может, у них было заведено ужинать в ресторане. О том, как они жили, мы ведь знаем только с его слов.

Мартин принес чай. Уэксфорд, держа чашку в руке, подошел к окну и стал смотреть вниз, на улицу. Солнце светило ему в лицо, и он зажмурился. Потянув шнурок, он приспустил жалюзи.