Ольга Лаврова - Он где-то здесь Страница 6

— Слезами не поможешь, Галина Степановна, — дежурно говорит он, выдержав короткую паузу.

Артамонова отнимает руки от лица и сжимает виски.

— О, я не плачу. Плакать легко! Разве я могу себе позволить… Если б он просто погиб — это можно понять… хотя Толя в совершенстве владел машиной… но смерть не разбирает… Проклятые, проклятые деньги! Любая смерть лучше, чем бесчестье!

— Галина Степановна, услыхав про деньги, вы сразу сказали «чужие». О ком вы подумали?

Женщина молчит, потупясь…

Перед мысленным ее взором возникает эпизод из прошлого. Она держит двумя пальцами пачку купюр — на отлете, со страхом и гадливостью.

— Толя, я чистила твою куртку, и вот выпало…

Артамонов, смотревший по телевизору футбольный матч, оглянулся, пережил мгновение паники, затем протянул с почти натуральной беспечностью:

— А-а… это не мои, Галочка. Один тут просил достать запчасти.

— Поклянись, что Антон ни при чем!

— Антон? Клянусь, чем хочешь!

— Прости, Толя. Я вдруг подумала… Прости…

Артамонова поднимает глаза на Пал Палыча.

— Умоляю, избавьте меня от этого вопроса! Я не могу.

Томин тем временем беседует с Алексеем Прокопычем, сидя в скверике. Старик держится обходительно и улыбчиво, припрятав свое раздражение.

— Вашей собачке, по-моему, год или около того? — говорит Томин.

— Около того.

— Значит, из конторы по починке времени вы три года как уволились. Но с Артамоновым поддерживали контакты?

— Ах, инспектор, собачка довольно маленькая, верно? До слона каких размеров и какого назначения вы намерены ее раздуть?

— Просто интересно, почему вдруг вам подарок. Нынешним сослуживцам Артамонов щенка редкой породы не предлагал.

Щепкин постукивает ногтем по стеклу часов.

— Пятьдесят минут, инспектор. А вы как-то все не можете толком сформулировать, что же вас интересует.

— Масса вещей.

— Это заметно.

— В частности, вы.

— Помилуйте — чем?

— Очень хотелось бы услышать, что вы в действительности знаете об Артамонове. О его «Волге». О чемоданчике.

— Моя Аба сказала бы: хотеть косточку и иметь косточку — далеко не одно и то же! Шучу-шучу, инспектор, по-стариковски. Сам крайне заинтригован. Анатолий ведь был такой добрый и примерный юноша: не пил, не курил…

— Не ухаживал за женщинами?

Щепкин остро взглядывает на Томина.

— Сорок шестой размер. Третий рост, — многозначительно подсказывает инспектор.

— А вас и это интересует? — спрашивает Щепкин, коротко помолчав. — Ах, инспектор, инспектор! Если б вы сразу заговорили о женщинах, а не морочили голову собаками, я бы… Надеюсь, Анатолий простит, что я вас познакомлю с его пассией. Это за городом, по Калужскому шоссе… Ну да, разумеется, от нее он и ехал, когда погиб, — подтверждает он, уловив движение собеседника.

Расставшись с Щепкиным, Томин направился в лабораторию к Кибрит.

— Будь другом, дай чего-нибудь от головы!

— Цитрамон или анальгин? — спрашивает Кибрит, роясь в ящике.

— Шут его знает, что дашь.

— Для верности глотай обе. Стоп, тут не вода! — заслоняет она стакан на столе.

Томин запивает таблетки из графина.

— Кто это тебя допек?

— Один А. П., чтоб его! Чую, надо ухватить, а ухватить не за что. — Набирает внутренний телефон, слышатся длинные гудки. — Куда-то Паша исчез.

— По-моему, у Скопина.

— Уже на ковер? Эх, работа-работенка!.. А я, между прочим, собираюсь к одной даме легкомысленного поведения.

— Пожелать успеха?

— Служебного, Зинаида, служебного! Если старичок не надул, привезу вам пассию Артамонова! Скажи Паше, чтоб дождался, ладно?

Скопин — генерал-майор, начальник Знаменского, — отнюдь не собирался распекать его.

— Вот такой был серьезный разговор, Пал Палыч, — резюмирует он. — И я рекомендовал вас. Пойдете в начальники?

— Очень ценю доверие, Вадим Александрович… — смущенно произносит Знаменский и умолкает.

— Ну-ну, без реверансов. Да? Нет?

— Честно говоря, не тянет… Привык сам вести следствие. Люблю докапываться до причин, искать ходы… словом, люблю свою работу, Вадим Александрович. Другой просто не мыслю.

— Кого же предложите вы?

— Да хоть Зыкова!

— Надо понимать, что Зыков работы не любит? Поэтому пусть командует? — Скопин усмехается, подловив Пал Палыча. — Предвидел, что будете отпихиваться. Сам когда-то отпихивался… Ладно, к этому вопросу мы еще вернемся. Теперь что касается истории Артамонова…

— Да?

Скопин достает папку из сейфа.

— Я прочел все, что вы сделали. Версий много, но не видно главной фигуры. Артамонов не тянет на самостоятельного дельца, согласны?

— Согласен.

Скопин раскрывает папку на месте, заложенном линейкой, заглядывает в чьи-то показания:

— Напрасно вы откладываете прямое объяснение с Артамоновой. Как-нибудь переживет. Может быть, откроется причина двойной жизни ее мужа, и тогда разные половинки сойдутся…

Тихий, утопающий в садах загородный поселок. Неподалеку слышен шум шоссе.

Томин приближается к небольшому чистенькому домику.

Следом подползает и останавливается машина с тем же шофером, который возил Томина с Знаменским в контору. Пока шофер разминается, а затем пристраивается с книгой на солнышке, Томин успевает войти и представиться.

Мы застаем его и хозяйку в провинциально-уютной комнате «смешанного» назначения: тут и буфет с посудой, и трельяж, уставленный парфюмерией, и телевизор под кружевной салфеткой. По стенам развешаны кашпо с незатейливыми растениями и много чеканки, что бросается в глаза.

С тахты таращится собака — копия Абы и Фанты.

Хозяйка дома, Снежкова, молода и хороша собой, но с налетом вульгарности. Привычка разыгрывать секс-бомбу поселкового масштаба помогает ей сейчас не теряться в присутствии нежданного и неприятного для нее гостя.

— Симпатичный мальчик, жаль, не знакома, — говорит она, возвращая Томину фотографию Артамонова. — Это с вами кто-то пошутил. Надо же, в какую даль зазря проездили!

— Совсем уж зазря?

— Ну если в ином смысле… Такого интересного мужчину грех всухую отпускать.

— Филя, ты тоже не припомнишь?

Томин протягивает фотографию собаке, та ее равнодушно обнюхивает.

— Неблагодарное животное! Это хозяин твоей мамаши. Соседка — та сразу узнала, — обращается он к Снежковой.

— Ой, да она рада-радешенька наклепать! Со зла, что я вон, — оглаживает стройные бедра, — а она — во! — показывает руками нечто бочкообразное. — И на работу мою завидует, да к тому ж Филя кур у ней гоняет.

— А вы где работаете?

— Преподаю на курсах кройки и шитья.

— Обидно, если ехал зря… Придется показать еще одну картинку.

Снежкова беспечно взглядывает и хватается за сердце.

— Толя!.. О-о-ой…

Услышав из раскрытого окна рыдания, толстая соседка вылезла на крыльцо полюбопытствовать.

Томин вышел из дома, сел рядом с шофером.

— Минут через пятнадцать надо ехать, — угрюмо говорит он.

На Петровке Снежкова уже не «вамп», а напуганная и страдающая женщина. Выплакаться не дали, ничего толком не объяснили…

— Не пойму, зачем вы сначала все отрицали, Таисия Николаевна, — говорит Знаменский.

— А если жена подослала? — она делает жест в сторону Томина.

Тот сидит в уголке с видом человека, который больше ни во что не вмешивается.

— Ну-у, частных сыщиков у нас нет… Вы давно встречаетесь с Артамоновым?

— Год два месяца.

— Кто-нибудь «сосватал»?

— Нет, голоснула на шоссе, Толя подвез, ну и…

— Ясно. Скажите, что вам известно о его работе?

— О работе?.. — Женщина пожимает плечами.

— Скрывал?

— Кажется, по линии часов что-то… Управляю, говорит, ходом времени. Захочу — назад пущу. Хохмил.

— А какие-нибудь побочные занятия? Приработки?

— Я ему не благоверная. Не отчитывался.

— С неблаговерными порой откровенней, Таисия Николаевна.

Снежкова молчит и опять нервно пожимает плечами.

— Ну, хорошо, вернемся к дню гибели Артамонова. Пожалуйста.

— А чего еще рассказывать? — подрагивает она губами. — Побыл-то всего ничего. В четыре уже позвонил домой и засобирался.

— У вас городской телефон?

— Через восьмерку.

— Артамонов с женой разговаривал?

— Нет, не с женой… Он ее сестре звонил.

— О чем?

— Не хотел к теще идти… А эта Аля разоралась, он и поехал…

Чувствуя близкие слезы, Пал Палыч переглядывается с Томиным, тот выходит в коридор. Дергает одну дверь, другую, бормочет с досадой:

— Разбежались!

В криминалистической лаборатории Кибрит тоже стягивает халат — собирается домой. Звонит телефон.