Алексей Макеев - Полковнику никто не верит Страница 6

Он слегка подтолкнул Марию, направив ее в сторону темнеющего во мгле лесочка. Она пошла, не оглядываясь, спотыкаясь на каблуках. Под ногами у нее была утрамбованная, но уже начинающая раскисать поверхность грунтовой дороги. Вскоре, однако, она сменилась мокрым травяным покровом, и ноги у Марии полностью промокли. Но она упрямо шла вперед, ускоряя шаги, пока не скрылась в кустах, росших за дорогой. Потревоженные ветви обдали ее с ног до головы градом холодных водяных капель. Мария вздрогнула, но тут же забыла об этом, потому что в стороне негромко хлопнула дверца машины, и заурчал мотор. «Скорая» сорвалась с места и поехала куда-то.

Мария не колебалась. Она тут же вернулась назад и внимательно проследила за машиной. Та доехала до поворота дороги, которая скрывалась еще за одной рощей и исчезла за деревьями, мигнув на прощание ослепительной фарой. «И след простыл, – безнадежно подумала Мария. – Боже, как все глупо!»

Настроение ее испортилось еще больше, когда она сообразила, что похитители не вернули ей сумочку. Вместе с ней пропали ключи от квартиры и мобильник. Разумеется, и деньги, но сейчас об этом не хотелось даже думать. С губ Марии сорвалось крепкое мужское ругательство – она позволяла себе такое только в исключительных случаях и без свидетелей. Сейчас был именно тот случай.

Вдруг исчез звук работающего мотора. Мария насторожилась. Звук не медленно растворился в воздухе, как бывает, когда машина удаляется по дороге – он оборвался внезапно. «Значит, они остановились! – решила Мария. – Не зря они требовали от меня не следить за ними. Они затевают что-то еще. Или у них тут убежище. Это было бы здорово. Ну, погодите, мерзавцы!»

Мария ни секунды не сомневалась в том, что должна вывести негодяев на чистую воду. Теперь, когда все разъяснилось, и за жизнь мужа можно было не беспокоиться, Мария забыла про всякий страх. Теперь ей больше всего хотелось, чтобы Гуров нашел и хорошенько проучил наглецов, решившихся на такую дикую выходку. Нет, на поводу у шантажистов ни она, ни Гуров не пойдут!

Со стороны ее дальнейшее поведение выглядело чистейшим безумием, но Мария об этом не думала. Охваченная своей идеей, она стащила с ног туфли на каблуках и, не разбирая дороги, бросилась вперед, в ту сторону, куда уехала «Скорая помощь» с бандитами. Ни дождь, ни грязь, ни холод не могли ее теперь остановить. Все худшее, была уверена, осталось позади. Вместо партии в шахматы ей предложили сыграть в поддавки. Ну что же, теперь ее ход.

Расстояние до рощи, за которой скрылась машина, оказалось гораздо большим, чем показалось Марии в темноте. Она шлепала по размокшей земле минут двадцать, не меньше, и с каждой минутой ее оптимизм улетучивался. Мария поняла, что безнадежно опаздывает.

Однако шум мотора из-за деревьев не возобновлялся, и это оставляло ей некоторую надежду. Правда, силы у нее были уже на исходе – слишком давно не бегала Мария босиком по мокрой траве.

Наконец она все же добралась до рощи. Здесь Мария остановилась на секунду передохнуть, а потом снова двинулась вперед, осторожно раздвигая мокрые ветки, чтобы они не хлестали ее по лицу.

Вдруг впереди вспыхнул и пробился сквозь листву свет. Мария вздрогнула и остановилась, прижавшись к шершавому сырому стволу. Она увидела, что дальше на темной дороге стоят машины с работающими моторами. Их было три – уже знакомая Марии «Скорая помощь», легковушка, марку которой она не смогла определить, и машина-бетономешалка, огромная емкость которой, заляпанная пятнами раствора, равномерно и с легким скрипом вращалась. Увидеть здесь машину, место которой на стройке, было так странно, что Мария невольно протерла глаза. Нет, бетономешалка никуда не исчезла. Она только будто нехотя тронулась с места и, покачиваясь, поехала вслед за легковушкой.

На месте оставалась пока одна лишь «Скорая». Около нее суетились две фигуры. В одной Мария узнала своего заботливого спутника Всеволода Игнатьевича. Второй не походил ни на кого из тех, кто был вместе с ней в машине. Впрочем, водителя она не видела – наверное, это был он.

Бетономешалка и легковая машина уже скрылись во тьме. Лишь тормозные красные огоньки неярко просвечивали сквозь накрапывающий дождь. Вдруг произошло нечто такое, из-за чего Мария едва не лишилась чувств.

В какой-то момент Всеволод Игнатьевич повернулся спиной к своему напарнику, а тот вдруг быстрым движением извлек откуда-то пистолет с длинным стволом и без колебаний выстрелил Всеволоду Игнатьевичу в затылок. Тот рыбкой нырнул вперед и бездыханный упал лицом в землю. Убийца спрятал оружие, наклонился и, подхватив тело под мышки, легко втащил его в салон «Скорой». Силенки у него явно хватало.

Все произошло мгновенно. Выстрела Мария не слышала, но недаром она была женой опера – о глушителях она была наслышана, да и кино в этом плане предоставляет теперь неплохое образование. Марию поразило другое – хладнокровие и деловитость, с которой было выполнено грязное страшное дело. Так, вероятно, работают заправские мясники на бойне.

Убийца между тем захлопнул дверцу машины и оглянулся по сторонам. У Марии зашумело в голове, и она крепче вцепилась в ствол дерева. В темноте среди деревьев ее было невозможно заметить, но ей показалось, что этот страшный человек смотрит прямо на нее. Она даже различила плотоядную ухмылку на его лице, что было совсем уже невероятно, потому что самого лица она не видела.

В чувство ее привел шум удаляющегося мотора. Мария не сразу поверила, что наконец осталась совсем одна. «Скорая» укатила в ту же самую сторону, куда до этого уехали остальные машины. Мария поняла, что с нее хватит, и уже никакая сила не заставит ее сделать хотя бы шаг вперед. Лучше она замерзнет в темном, сыром лесу. А еще лучше воспользуется советом Всеволода Игнатьича (уже покойного) и отправится к шоссе, чтобы поймать попутку. Связать воедино все, что она в этот вечер увидела и услышала, Мария самостоятельно не могла. Она считала себя сильной женщиной, но это было слишком большое потрясение даже для нее.

Она не помнила, как вышла на шоссе. К ее счастью, первый же дальнобойщик без разговоров подобрал ее. Это был веселый русоволосый парень, абсолютно не интересующийся ни кино, ни театром. Марию Строеву он не узнал. Правда, сейчас ее вряд ли с первого взгляда узнали бы даже близкие люди – такая она была растерзанная и несчастная. Веселый шофер понял это по-своему. Он решил, что Мария бежит от злого мужа, и с ходу предложил ей руку и сердце. Мария от предложения вежливо отказалась и попросила взамен мобильник. Набирая номер мужа, она дрожала как в лихорадке. И лишь услышав его взволнованный голос, окончательно сорвалась и во весь голос разрыдалась.

Глава 3

Полковник Гуров чувствовал себя с утра так, будто всю ночь напролет хлестал вонючий самогон в самой гнусной компании, которую только можно вообразить. Нелепое приключение в ночном клубе, затем ужасные минуты, когда он был почти уверен, что потерял жену, потом некстати молчащие телефоны полковника Крячко и генерала Орлова, самых главных и единственных друзей, потом сомнения, как поступить, ожидание худшего и наконец звонок, голос жены и ее слезы – горькие слезы, которые, как это ни парадоксально, звучали для него в тот момент точно самая сладкая музыка.

Все происшедшее казалось сумбурным, совершенно абсурдным и бесконечным. Когда Мария с Гуровым сумели хоть отчасти прийти в себя и объяснить друг другу, что с ними случилось, в окна уже вползал рассвет.

Гуров был потрясен рассказом жены. Но еще больше он был потрясен собственной недальновидностью.

– Так попасться! – прокомментировал он собственную ошибку. – Они развели меня, как последнего лоха. Все же было просто и ясно, как задница новорожденного. С самого начала можно было догадаться, что меня просто хотят выманить из дому. Никогда не прощу себе, что оставил тебя одну на произвол этих мерзавцев. Боюсь даже подумать, чем все могло закончиться. С твоим-то характером!.. Но ничего! Они еще пожалеют, что связались с Гуровым! Они еще будут локти кусать, что посмели дотронуться до тебя!

Как ни странно, чем больше бушевал и волновался Гуров, тем спокойнее становилась Мария. И к утру, еще бледная и усталая, она сумела взять себя в руки и уселась перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок.

– Похищение похищением, – философски заметила она, – но в театре я сегодня просто обязана появиться. Не каждый день приходит новый главный режиссер. Наверное, сейчас генералы меняются чаще. Кстати, человек непростой, и с моей стороны будет вызывающе, если я не представлюсь ему в первый день.

– У тебя уважительные причины, – проворчал Гуров, все еще стискивая кулаки от бессильной ярости. – Более чем. И мы должны теперь заняться поиском следов.

– Охолонись, Гуров! – явно подражая интонациям мужа, возразила Мария, точными движениями накладывая тушь на ресницы. – Не я ли передала тебе пожелание покойного Всеволода Игнатьича, чтобы ты забросил все свои поиски и вместо этого берег жену? Положим, надолго я не рассчитываю, но один денек ты мог бы придержаться этого щадящего расписания. Пока еще свежи воспоминания.