Рэстл Скэффолд - Диана Кремер Страница 6

Эрик вышел на улицу. За ним последовал и Фрэнк, и Райан, и Эммет.

Стоя возле пары бревен вокруг подобия костра, Эрик присел на одно из них, и Эммет расположился напротив него.

– За домом тоже кровавое месиво на стене, но сейчас уже вряд ли разглядишь.

Райан жестом указал на заднюю часть дома, Эрик ответил кивком:

– Да. Красное пятно почти во всю стену. Эта…

– Джессика.

– Ага, она наткнулась первой. Не слышал разве крика?

Райан покачал головой, доставая сигарету – последнюю в пачке – и зажигалку. – Хочешь – пойди, посмотри.

Райан обошел дом и посмотрел на то пятно на стене. Не заприметив ничего особенного и сочтя то, что он видел чуть ранее своими глазами более пугающим и непонятным, он прошел в другой конец заднего двора. Выдохнув сигаретный дым, он поднял голову наверх: на небе уже начинали сиять звезды, стараясь пробиться сквозь его темную и холодную глубину своим тусклым белым светом. Восходящая луна была частично прикрыта облаками.

С экрана ночного видения. Камера 4

Время: 18:39

Парень невысокого роста бросил сигарету на землю, вдруг заметив красную точку.

Камера приблизила изображение. Сзади к нему приближался мужчина, держа дубинку в руках. Тот мотая головой то на камеру, то на парней, стоящих, казалось бы, совсем недалеко от него, хотел вот-вот позвать их сюда и показать им камеру, спрятанную в кроне дерева, как в затылок ему пришелся сильный удар, и, потеряв сознание, его потащили по земле.

Джессика Катнер

1:30, 15.9.2015

Она вышла и захлопнула дверь, едва держась на ногах с бутылкой в руках. Позади светила неоново-розовая вывеска бара, отражение которой застыло в луже. В воздухе проступала сырость после дождя. Шум ночного города не стихал и отдавался эхом даже в этом отдаленном ото всех людей месте.

Дойдя до парковки, на коей стояло всего две припаркованных машины, она сползла по стене и села на землю, не выпуская бутылку из рук. Мутный взгляд начал потухать и глаза начали закрываться. К ней, из-за угла, подошел парень в сером капюшоне. Руки у него были в карманах, лица его она не видела в приглушенном белом свете фонарей. Попытка поднять хотя бы руку и что-то промычать в протест оказалась безуспешной: он быстро подошел к ней и, нацепив что-то на руку, следом вколол что-то в шею, так что последнее, что она увидела перед тем, как закрыть глаза, были два размытых и непохожих силуэта.

Открыв багажник и закинув сначала тело парня, а за ним сверху и тело Джессики, он закрыл багажник. Блики мигающего фонаря еще несколько раз упали на черный лакированный багажник седана с тонированными стеклами, перед тем, как машина выехала с парковки и скрылась.

2010

Протяжный скрип. Дверь медленно отворилась, и металлический звон эхом прокатился по помещению.

Найдя на ощупь включатель, нажал на кнопку. Свет ослепил его на секунду, и он вошел в помещение.

Оно было пропитано запахом виски и холодной, обволакивающей, затхлой сыростью подвала, которая ползла по всему помещению невидимой удушливой пленкой.

Бросив тело на белый кафельный пол, передо мной вылетела крупная бабочка. Бабочка, трепеща, вспорхнула своими крыльями в черную полоску на медно-красном ореоле, и, на секунду взвившись в воздухе, опустилась на мой указательный палец правой руки.

Я сразу понял в чем дело: маленькая щель, из которой лился фиолетовый свет в углу комнаты, падающий на бетонные стены, – дверь в смежное помещение была приоткрыта. Неспешно я направился к двери. Распахнув дверь, убедился, что все бабочки на своих местах: некоторые шуршали, а некоторые сидели на древесине, на тонких стволах деревьев в розовом и фиолетовом свете ламп. Я пересек порог, и бабочка тут же сорвалась с моего пальца, метнувшись к красной вьющейся розе с колючим стеблем в правом дальнем углу, проросшую через клетку. Грудную, молочного цвета, с желтоватым оттенком, клетку, тщательно очищенную от плоти.

Громко хлопнул дверью и, закрыв ее, показалось, что комната сотряслась.

Уложив парня на хирургический стол, он пристегнул его кожаными ремнями. Отойдя от хирургического стола к металлическому столику в левом углу, на каковом располагались инструменты для работы по типу скальпеля, ножниц, кусачек, мясницкого ножа, паяльника, он начал неторопливо, оценочно, с особым азартом скользить взглядом по отбрасывающим легкий блеск от света инструментам для мук и страданий своих жертв, имена, фамилии и биографию которых он мог бы пересказать так, словно был знаком с теми людьми очень давно и очень близко. Он помнил их лица: замершие, без проблеска былой жизни… эмоций, чувств. Без прошлого, застрявшие на одном моменте. Лица эти выражали последнее, что могло отражаться на лицах тех, кто терял надежду на спасение – отчаяние. Понимающие в последний момент жизни, до того, как последний стук сердца растворится в вязкой тишине, обреченность на погибель, невозможность спасения. Я помню каждого человека, которого когда-то убил. И все эти лица вновь всплыли у меня в памяти, пронесшись, как видение, тень нестираемого прошлого наяву, перед глазами.

Я всегда боялся смотреть им в глаза, ведь они – зеркало души. Но что же кроется в их отражении, когда умирает человек?

Вырвавшись из тени в свет, в реальность, настоящий миг, он обратил свое внимание на укол, лежащий на столике. Он был наполнен кислотно-зеленым веществом. Взяв его в руки, подошел к хирургическому столу. Впрыснул инъекцию в шею, ровно в то же место, куда вколол прошлую, и след от которой остался маленькой, едва заметной красной точкой.

18:43

В доме

Пятеро человек вошли в дом, Джессика ждала внутри.

– Вам так и не удалось что-либо найти? – задал вопрос Фрэнк, протискиваясь в дверной проем и пропуская за собой Хлою.

– Нет. Разве что вот это… – Хлоя достала из кармана список и отдала Фрэнку.

– И вот еще статья из газеты, – Калеб пробежался глазами по фрагменту и так же передал ее Фрэнку. Фрэнк прочитал статью вслух.

– Мы пока шли пытались провести аналогию, но было убито семь, а нас тут, как бы, восемь.

– Погодите-ка, а кто восьмой? – обведя взглядом каждого и считая про себя, в замешательстве задал вопрос Эммет, и не досчитался одного человека.

Фрэнк прочел имена и фамилии каждого вслух, и все отозвались. Кроме Райана. Все переглянулись.

– Райан – сказал Дин, смотря на лица собравшейся семерки.

– В последний раз мы его видели на улице, он пошел посмотреть на стену за домом.

– Его что, больше никто не видел? – Эммет растерянно мотал головой, всматриваясь в лица других, мотающих головами, затем