Святой убийца - Николай Иванович Леонов Страница 6

– Я и в себе-то не всегда уверен, а уж за других ручаться! – махнул рукой Салихов. – Но раз ваши не нашли состава преступления, значит, не брал!

– Значит, вы о врагах Киреева ничего не слышали? – Гуров подумал, что пора завершать разговор, но на всякий случай в последний раз решил закинуть удочку.

– Говорю же вам, он даже не ругался ни с кем ни разу, – усмехнулся Салихов и тут же застыл. – Хотя подождите! Один раз я слышал, как Киреев ругается. У меня тогда даже глаза на лоб вылезли. Никогда не думал, что кто-то сможет нашего Пашу лишить самообладания.

– Не с Геннадием, случайно? – прищурился сыщик.

– А вы откуда знаете? – удивленно уставился на него чиновник.

– Слухами земля полнится, – усмехнулся сыщик. – Продолжайте.

– Да тут и рассказывать особо нечего. – Салихов не отрывал от Гурова удивленного взгляда. – Давно это было. Года три или четыре назад. Я даже не помню, по какому поводу меня тогда Павел к себе вызвал, но в кабинете мы были одни. Тут влетает какой-то мужик и начинает орать на Киреева: «Ты че, берега попутал? Совсем ни хрена добра не помнишь?..» Ну, или что-то в этом духе. Дословно я вам не передам. Павел ему: «Гена, успокойся», а этот мужик в ответ: «Мне успокоиться? Да я тебя сейчас так успокою». И вот тут Киреев заорал: «Ты че, Снегирев, охренел? Ты МНЕ угрожать будешь? А ну, вон отсюда, сука, пока я охрану не вызвал!» Несколько секунд они друг друга глазами сверлили, пока я с открытым от удивления ртом стоял, а потом мужик говорит: «Ну-ну, Павел, ты об этом еще сильно пожалеешь!» И вышел, хлопнув дверью. Я к Павлу поворачиваюсь и спрашиваю: «Это кто?» А он мне, причем совершенно спокойно: «Не важно. На сегодня мы с тобой закончили. Иди, Артур, работай».

– А вы этого Снегирева после того случая когда-нибудь видели? – поинтересовался сыщик.

– Понятия не имею! – развел руками Салихов. – Я даже не запомнил, как он выглядел. Я просто от Паши глаз не мог оторвать, поскольку в гневе его ни разу в жизни не видел. Ни до, ни после!..

Глава 2

Нет, февраль в Москве в этом году однозначно не задался. Только вчера, когда в ясный и радостный денек коммунальщики закончили устранять то безобразие, которое устроил циклон «Ольга», казалось, что весна уже близко. Даже синицы со всех сторон тенькали, призывая ее. А сегодня все изменилось вновь. На улице шел мокрый снег, тяжело шевелящийся под порывами ветра. Было как-то слякотно-неприятно. И чувствовалось разочарование: «Блин, опять! Ну когда это закончится?»

Впрочем, Гурова погода не очень заботила. Разве что тем, что затрудняла дорогу до Главка. Все его мысли занял Киреев. Именно Киреев, а не предполагаемый убийца, поскольку сыщик никак не мог понять, что он был за человек. Очень часто в сыскном деле понимание характера жертвы, его страстей, пороков, потребностей, достоинств и недостатков помогало понять, кто именно мог желать ему смерти. А тут – пустота. Либо покойный заместитель мэра жил двойной, а то и тройной жизнью, либо он один раз в жизни допустил страшную ошибку, и именно она привела его на эшафот.

Еще одно правило сыска – ищи того, кому смерть жертвы была выгодна, – тоже не работало. Ну, во-первых, ради выгоды обычно убивают более гуманными методами (яд там, кинжал или веревка; пистолет, на крайний случай). А во-вторых, судя по тому, что вчера узнал Гуров, смерть Киреева никому выгоды не принесла. Разве что какое-то мимолетное удовольствие для человека, совершившего месть.

Вот только сыщик очень сильно сомневался, что это была месть. Это была казнь. Эшафот. Исполнение приговора тому, кого признали виновным. А если так, то неведомый пока Геннадий Снегирев отпадает. Судя по их отношениям с Киреевым, он мог бы отомстить за обиду… Впрочем, а кто сказал, что казнь виновного – это не месть ему?

Когда Гуров добрался до Главка, он осознал, что анализ вчерашней информации так ему ничего и не дал. Нужен был «мозговой штурм», плюс анализ материалов тех уголовных дел, которые заводили на Киреева. Вдобавок стоило найти Геннадия Снегирева и пообщаться с ним. И если первое он собирался устроить прямо сейчас в кабинете Орлова (а сыщик ничуть не сомневался, что генерал вызовет его, едва он дойдет до своего рабочего места), то второе намеревался оставить себе, а Снегирева поручить Стасу. Так Гуров решил, припарковав машину на служебной стоянке. А когда сыщик выбрался из нее, подняв воротник пальто, чтобы защититься от летящего наискосок мокрого снега, его окликнули:

– Лев Иванович! Ну, хоть в чем-то мне сегодня повезло!

Гуров повернулся на голос и увидел крепкого мужчину лет пятидесяти, радостно направившегося в его направлении. На мужчине была плотная зимняя черная куртка с накинутым на голову капюшоном, а двигался он, слегка подпрыгивая на каждом шагу, словно был на пружинах. В первую секунду сыщик не узнал его, но тут же вспомнил: Яковлев Иван Степанович – майор в отставке, некогда старший оперуполномоченный Таганского ОВД, на пенсию ушел с должности заместителя начальника отдела. Гуров не раз работал вместе с ним и как об оперативнике был о Яковлеве высокого мнения. А вот когда он перешел на должность зама, они уже почти не пересекались. Впрочем, даже это было довольно давно.

– Привет, Иван Степанович. Давно не виделись. А ты тут какими судьбами? – поинтересовался сыщик, пожимая руку бывшему оперу.

– Да вишь, какая фигня произошла, – немного смущенно ответил тот. – Мне перерасчет пенсии делали и потеряли два года стажа, которые я в Дорогомиловском отделе еще сопляком провел. Я туда за справкой пошел, а мне говорят, что по тем годам весь архив в Главк передали. Я сюда пришел, а мне говорят, что идет ревизия документации и справку дать не могут. Дескать, приди через полгодика. А у меня из-за этого стажа не хватает на полную пенсию. Теряю сразу двадцать тысяч рублей. А для меня сейчас это серьезная сумма.

– А я чем могу помочь? – удивился Гуров.

– Ну, ты же, Лев Иванович, с Орловым в хороших отношениях, – окончательно смутился Яковлев. – Попроси за меня по старой памяти о совместной работе. Мы же с тобой вроде врагами никогда не были. Пусть генерал этим архивариусам прикажет мне справочку выдать. А я в долгу не останусь. Потребуется любая помощь – с радостью помогу!

– Ну, ты даешь, Иван Степанович, – расхохотался Гуров. – Ладно, попробую порешать твою проблему, но обещать ничего не буду!

– И на том спасибо, вишь! – обрадовался Яковлев, и они расстались, еще раз пожав друг другу руки.

Гуров оказался прав. Едва он переступил порог своего кабинета, как на столе зазвонил телефон, и генерал потребовал явиться к нему в кабинет. Они со Стасом не раз интересовались: о приходе на службу каждого подчиненного Орлову докладывают или только их двоих он пасет. Однако в ответ Орлов лишь хитро фыркал. Дескать, сядете в мое кресло, сами узнаете.

– Упаси боже от этого! – истово крестился в ответ Стас.

– Петр, мне нужен Стас, – в ответ на требование явиться в кабинет генерала ответил Гуров.

– Ну, так найди его, и оба ко мне! – недовольно распорядился Орлов и повесил трубку.

Сыщик усмехнулся. Никого он искать не собирался, и генерал это прекрасно знал. Как и то, что Крячко крайне редко приходит на службу вовремя. Если такое происходит, то все, кто знает Станислава, невольно начинают поглядывать на небо – а не приближаются ли все четыре всадника апокалипсиса одновременно?! Правда, бывало и по-иному: Стас настолько погружался с головой в дело, что, изучая документы, мог засидеться в кабинете до утра, а потом завалиться спать на кожаный диван, который стоял тут, казалось, со времен Феликса Эдмундовича, хотя ни формы, ни упругости не утратил – умели же раньше мебель делать люди! Они сами с Марией за последние три года два дивана поменяли. Впрочем, и нагрузка на эти диваны была посерьезнее, чем храпящий Стас.

Крячко, как обычно, явился в кабинет минут на сорок позже положенного времени. На нем была кожаная куртка