Хеннинг Манкелль - Неугомонный Страница 68

— Когда мы познакомились, она переводила техническую литературу с английского. Но у нее было много профессий.

— Ты должен поехать на похороны. Ради себя.

Не сразу, но она все-таки сумела убедить его. Проследила, чтобы он купил новый темный костюм, съездила вместе с ним в Мальмё, а когда он ужаснулся цене, объяснила, что костюм качественный и прослужит ему до конца дней.

— Свадеб все меньше, — сказала Линда. — В твои годы чаще случаются похороны.

Он пробурчал что-то невнятное и заплатил. А Линда не спросила, что он буркнул в ответ.

Валландер вылез из такси и с маленькой сумкой в руках вошел в холл гостиницы «Латвия». Кафе, где Лилья Блоомс видела его и Байбу, больше не существовало, это он заметил сразу. Зарегистрировался, получил ключ — номер 1516. А когда поднялся лифтом наверх и подошел к двери, ему вдруг показалось, будто и в первый раз в Риге он жил в этом номере. Точно помнил цифры 5 и 6. Открыл, шагнул внутрь. Обстановка совершенно иная. Но вид из окна тот же, красивая церковь, название которой в памяти не сохранилось. Он распаковал вещи, повесил новый костюм на плечики. Мысль, что именно в этой гостинице, может быть, в этой самой комнате, он впервые встретился с Байбой, обернулась почти невыносимой болью.

Он прошел в ванную, ополоснул лицо. На часах всего лишь половина первого. Никаких планов он не строил, думал разве что прогуляться. Хотел отдать скорбную дань Байбе, вспоминая ее такой, какой увидел впервые.

Внезапно он задал себе вопрос, который прежде никогда не смел поставить ребром. Любил ли он Байбу сильнее, чем когда-то Мону? Пусть даже Мона — мать Линды. Но твердо ответить не смог и никогда не сможет.

Вышел в город, побродил по улицам, пообедал в ресторане, хотя вообще-то не особо проголодался. Вечером устроился в одном из гостиничных баров. Какая-то девушка лет двадцати подсела к нему, спросила, не нужна ли ему компания. Он лишь молча покачал головой. Перед самым закрытием гостиничного ресторана успел поужинать, заказал спагетти, но к еде почти не прикоснулся. Только пил красное вино и изрядно захмелел, когда встал из-за стола.

Пока сидел в ресторане, шел дождь, но теперь прояснилось. Валландер взял куртку и вышел во влажный летний вечер. Добрался до Монумента свободы, где когда-то фотографировался с Байбой. Юнцы на скейтбордах катались по каменным плитам вокруг монумента. Он зашагал дальше и в гостиницу вернулся очень поздно. Рухнул на кровать и уснул, успел только снять ботинки.

Утром его разбудил стук в дверь. И спросонья он подумал, что это опять Байба. А когда открыл, увидел молодую женщину. Разозлился и подумал: какая мерзость, юные проститутки могут заявиться в любое время дня и ночи. Хотел захлопнуть дверь, но что-то в лице девушки остановило его.

— Курт Валландер? — спросила она. — Вы меня не знаете. Но знали мою мать.

Валландер наморщил лоб, по-прежнему в сомнениях, однако впустил ее. Неужели у Байбы все-таки была дочь, о которой он не подозревал? На краткий и пугающий миг даже спросил себя, уж не его ли это дочь? Но отбросил эту мысль. Байба наверняка бы сказала. Предложил девушке кресло, а сам сел на край кровати. Девушка была светловолосая, лет восемнадцати-девятнадцати, одета просто, не накрашена.

— Я — Вера, а маму звали Инес.

В ту же секунду Валландер понял. Инес, подруга Байбы, он познакомился с ней в первый свой приезд в Ригу. Она заезжала за ним раз-другой, когда он ночами посещал тайную политическую группировку, которая попросила его о помощи. И видел, как она погибла в жуткой перестрелке, случившейся во время налета на помещение, где собиралась группа Сопротивления. До сих пор видел ее как наяву, окровавленную, упавшую на опрокинутый стул.

— Да, — сказал он. — Я встречался с вашей матерью. Не знал ее близко. Знал только, что она подруга Байбы.

— Лилья сказала, вы приедете на похороны. Когда мама погибла, мне было всего два года. Я не стану вас беспокоить. Хотела только увидеть вас, потому что когда-то вы встречали мою маму, а сама я совсем ее не помню.

— Я помню, она была очень красивая. А вдобавок храбрая и сильная.

— Это правда, что она погибла у вас на глазах?

Вопрос был задан быстро и без тени сомнения. Валландер кивнул.

— Я расспрашиваю всех, с кем встречаюсь, всех, кто, возможно, что-то помнит. Всегда есть детали, углубляющие образ или вовсе мне не известные.

— Прошло так много времени. Я уже и сам не знаю, что в самом деле помню, а что мне кажется, будто помню.

Тем не менее он постарался вспомнить все, что мог, рассказал обо всем, что сохранилось в памяти, постарался как можно отчетливее воскресить события и отдельные минуты. И постарался быть максимально честным. Но, когда подошел к тому мгновению, когда мертвая Инес лежала на опрокинутом стуле, сказал только, что она определенно умерла мгновенно, едва пуля настигла ее.

Вера задала несколько вопросов. Но он рассказал все, что помнил, добавить было нечего. Девушка встала, расправила свою белую юбку. На секунду Валландеру показалось, что она похожа на мать. Однако он не мог вполне доверять памяти, иной раз она подводит.

— Кто твой отец? — спросил он.

— Не знаю. Мама говорила Байбе, что расскажет мне о нем, когда я подрасту. Но сама Байба тоже не знала, Инес ничего не говорила подругам. Иногда я думаю, может, он был из Советского Союза.

— Почему?

— Потому что мама не говорила, кто он. Может, стыдилась. Спасибо, что согласились поговорить со мной, — сказала Вера. — Я видела, вы хотели захлопнуть дверь. Думали, я из этих, из продажных? У вас вправду такое предвзятое мнение о нас?

— Не знаю, что именно я думал.

— Лилья просила передать, что придет сюда в десять. И вы вместе пойдете в часовню.

Он проводил ее до двери, смотрел, как она идет по коридору к лифтам. Потом надел костюм и спустился позавтракать, хотя вовсе не был голоден.

В Каструпе он купил две маленькие бутылочки водки. Одна из них лежала во внутреннем кармане. Спускаясь лифтом в ресторан, он открутил крышку и отпил глоток.

Валландер ждал в холле, когда в стеклянную дверь вошла Лилья Блоомс. Она сразу увидела его и пошла навстречу. Наверно, Байба ей и фотографии показывала, те немногие, что существовали, подумал он.

Лилья оказалась маленькой полной женщиной с очень короткой стрижкой. В общем, выглядела совсем не так, как он себе представлял. Он почему-то думал, что она похожа на Байбу. Когда они поздоровались, Валландер заметил, что смущен неизвестно по какой причине.

— Часовня тут неподалеку, — сообщила Лилья. — Минут десять пешком. Я успею выкурить сигарету. Вы можете подождать здесь.

— Я с вами, — сказал Валландер.

Они стояли на солнце перед гостиницей, Лилья в темных очках, с сигаретой в руке.

— Она была пьяна, — вдруг сказала Лилья.

Лишь через секунду он сообразил, о чем речь.

— Байба?

— Перед смертью она была пьяна. Так показало вскрытие. Когда она съехала с шоссе, уровень алкоголя в крови был очень высок.

— Трудно поверить.

— Мне тоже. Все ее друзья недоумевают. Но, с другой стороны, откуда нам знать, как думает смертельно больной человек?

— Вы полагаете, она покончила с собой? Сознательно? Въехала в стену?

— Какой смысл ломать себе голову, все равно мы никогда в точности не узнаем. Однако на месте происшествия не найдено следов торможения. Водитель, который ехал позади нее, сообщил, что ехала она не слишком быстро, но машина виляла.

Валландер попытался увидеть эту картину, последние мгновения жизни Байбы. Он понимал, у него никогда не будет уверенности в том, что произошло — несчастный случай или самоубийство. И внезапно в голове мелькнула другая мысль. Может быть, смерть Луизы фон Энке тоже несчастный случай? Наперекор всему не убийство и не самоубийство?

До конца он эту мысль не додумал, так как Лилья затушила сигарету и сказала, что можно идти. Валландер извинился, наведался в туалет и отпил еще глоток водки. Посмотрел на себя в зеркало — стареющий мужчина, обеспокоенный тем, что ожидает его в оставшиеся годы жизни.

Вот и часовня, они шагнули в темноту, которая казалась непроглядной, оттого что снаружи ярко сияло солнце. Лишь через некоторое время глаза Валландера привыкли к перемене.

В этот миг ему вдруг почудилось, что похороны Байбы Лиепы — как бы репетиция его собственных. Он испугался и едва не ушел. Зря поехал в Ригу, нечего ему здесь делать.

Но он не ушел и, главным образом благодаря выпитой водке, сумел не расплакаться, даже когда увидел, как горюет сидящая рядом Лилья. Гроб — словно одинокий островок среди моря, укрытие и последний приют покоя для человека, которого я когда-то любил, подумал Валландер.

Неизвестно почему перед его внутренним взором вдруг возник Хокан фон Энке. Он с досадой отогнал эту мысль.