Александра Маринина - Шестерки умирают первыми Страница 7

– Может быть, он хотел стены помыть, – предположила Светлана.

– Что он хотел?! – Настя решила, что ослышалась.

– Ну, понимаете, Юрий Ефимович считал, что стены у нас грязные и их нужно помыть. Уборщица этого не делает, но она и не обязана. Игорь Сергеевич категорически запретил ему заниматься уборкой в рабочее время, сюда же люди ходят, а Юрий Ефимович считал, что стены надо помыть обязательно. Вот, может быть…

Науменко всхлипнула и снова потянулась за носовым платком.

– А что, Игорь Сергеевич очень сердился на Тарасова за попытки убраться в помещении отдела?

– Очень. Вы даже не представляете, как он сердился. Правда, вслух он ничего не говорил, Юрию Ефимовичу не выговаривал, но все равно было заметно. Знаете, Шульгин – он такой добродушный, даже немножко легкомысленный, выпить любит, пошутить, посмеяться. А после того, как Юрий Ефимович у него в столе прибрался, Игоря как подменили. Злой ходит, с нами не разговаривает, даже вроде с лица сбледнул.

– Не знаете почему? Не догадываетесь?

– Кому ж приятно, когда у тебя из стола столько гадости вытаскивают и на всеобщее обозрение выставляют.

– А Шульгин не пытался объясниться с Тарасовым, сказать ему, что залезать в чужой стол, а тем более в отсутствие хозяина, неприлично?

– Не знаю, – Светлана шмыгнула носом. – Я не слышала ничего такого.

– А вы, Светлана? Он же в вашем столе тоже порядок наводил. Вы не сделали ему замечание?

– Нет. Он же начальник все-таки.

– Ну и что? Раз начальник, значит, хамить можно?

– Я не знаю…

Науменко разрыдалась.

– Он… Он говорил, что сокращение скоро… На тридцать процентов… Всех…

«Все понятно, – подумала Настя. – Стоя на пороге тридцатипроцентного сокращения, она, конечно же, не рискнула делать замечание новому начальнику. Логика примитивная, но железная. Если собираются сокращать третью часть рабочих мест, и в это же самое время на вакантное место заместителя начальника отдела назначают нового сотрудника, вместо того чтобы сократить эту совершенно никчемную должность, то вновь назначенный, очевидно, важная персона или особа, приближенная к императору, то бишь к гендиректору. Попробуй сделай ему замечание – завтра же без места и останешься».

– А Ирина? Как она восприняла тот факт, что Тарасов рылся в ее столе?

– Злилась, конечно. Даже сказала ему дерзость, но он, наверное, не понял.

– И что же она ему сказала?

– Что-то вроде того, что, мол, кто не знает про тампексы, тому и в женских вещах рыться не страшно. Я думала, он покраснеет, а он даже ухом не повел, будто и не слышал.

– А что, Ирина сокращения не боится?

– Боится, почему же.

– Как же она осмелилась дерзить Тарасову?

– Понимаете, у нас в отделе раньше было по штату два начальника и пять консультантов. Когда Ира пришла сюда, три места консультантов были заняты, ей отдали четвертое и попросили по возможности работать за пятого. Она согласилась, тем более что ее обещали материально поощрять за совмещение участков. Никаких денег ей, конечно, не дали, а когда было сокращение, пятое место консультанта просто сократили, вменив Ире в обязанность выполнять его функции, за ту же самую зарплату, между прочим. Ну, Ирина у нас работы не боится, у нее в руках все горит. Потом один наш сотрудник погиб, попал под машину, Ирка его участок взяла, за это ей категорию повысили. Потом было еще одно сокращение, должность этого погибшего сотрудника у нас отобрали и еще алкаша одного выкинули, вместе с местом, естественно. А Ирке сказали: «Раз вы теперь консультант второй категории, вы должны работать больше. Будьте-ка любезны, возьмите себе и этот участок». Так и получилось, что Ира работает на четырех участках, а я только кофе подаю да флажки с цветочками расставляю. Уж с этим-то она точно справится. Поэтому ее сокращать нельзя, ей замены нет. Вместо нее придется четырех человек брать, а куда? Должностей-то нет, посокращали все.

– Понятно. Все-таки давайте вернемся к Шульгину. Как вы думаете, почему он спустил с рук своему новому заместителю такую выходку, как обнародование содержимого его письменного стола?

– Да потому же, почему и я промолчала. Сокращения боится. Кому нужны два руководителя для двух подчиненных? Курам на смех. Ясно же, что одного будут сокращать. И ясно, что не того, кого только что назначили.

– Но если это совершенно ясно, то Шульгину терять было нечего, – заметила Настя. – Его сократят в любом случае. Так почему бы не отвести душу и не сказать во всеуслышанье хаму, что он – хам.

– Ой, нет, не скажите, – Светлана всплеснула руками. – Для него очень важно остаться на работе здесь, в Совинцентре. Здесь оклады огромные и часть начислений идет в валюте. Пусть не в нашем отделе, но ему обязательно надо здесь остаться. А Юрий Ефимович – человек гендиректора, это все знали, с ним ссориться нельзя.

«Значит, Тарасов – человек гендиректора. Это уже интересно. К нему я, конечно, не пойду, рылом не вышла. К гендиректору пойдет Юра Коротков».

– Припомните, пожалуйста, все, что Тарасов рассказывал о себе, о своей семье, – попросила Настя.

– Да он ничего особенного и не рассказывал. Когда учил нас, как за цветами ухаживать, обмолвился, что разводит розы на даче. Еще говорил, что у него три овчарки дома живут, только я не поняла, в городской квартире или на даче. Дети, говорил, выросли, живут отдельно, а он – с женой вдвоем. Про внуков ничего не рассказывал, я, во всяком случае, не помню. Может, их и нет еще.

– А про свою прежнюю работу? Чем раньше занимался, почему решил ее сменить?

– Нет, про это почти ничего не говорил. Упоминал, что работал в Управлении делами Министерства среднего машиностроения. А про то, почему решил сменить место службы, нам и в голову не приходило спрашивать. Здесь платят много… Знаете, – оживилась вдруг Науменко, – был один забавный момент. Когда он свои вещи в стол выкладывал, я заметила такую стеклянную штуковину, не то болванка, не то палка, толстая такая и короткая. Я спросила, что это такое, а он мне ответил, что эта штука весит ровно семьсот пятьдесят шесть граммов, потому что это самый оптимальный вес пресса для приклеивания фотографий на пропуска. Средмаш – закрытая система, там все только с пропусками ходят. Если пресс слишком тяжелый, из-под фотокарточки выдавливается клей, а если слишком легкий – она плохо приклеивается и начинает бугриться.

– Что начинает делать? – переспросила ошеломленная Настя.

– Ну, это он так сказал – бугриться. В смысле, буграми идет. А чтобы пропуск выглядел достойно, вес пресса должен быть ровно семьсот пятьдесят шесть граммов. Якобы эту болванку с таким точным весом для него специально отливали.

– Бред какой-то, – пожала плечами Настя.

– Не знаю, – покачала головой Светлана. – Это его слова, я ничего не выдумала. Ира может подтвердить, она тоже это слышала.

3

Игорь Сергеевич Шульгин разговаривал с Настей неохотно. Был уже конец рабочего дня, он, видно, успел где-то приложиться к рюмке, и напускная бравада явно боролась в нем с нежеланием разговаривать с работником уголовного розыска, чтобы не обнаружить присутствие алкоголя.

– Игорь Сергеевич, это правда, что вам предстоит сокращение почти на треть?

– Не знаю. Я не обращаю внимания на слухи и сплетни.

– Но вы слышали такие разговоры?

– Я не прислушиваюсь к тому, что болтают бездельники.

Настя внимательно посмотрела на Шульгина. Рослый, начавший полнеть и лысеть, он все еще сохранял определенную привлекательность, хотя было понятно, что еще чуть-чуть – и он превратится в обрюзгшего облезлого павиана, у которого за плечами активное алкогольно-сексуальное прошлое, а впереди – тусклая и длинная старость с болезнями печени и простаты. Может быть, он бесится оттого, что предчувствует это?

– Игорь Сергеевич, с вами советовались, назначая нового заместителя?

– Непременно. Я никогда не позволял назначать моих подчиненных без моего ведома.

«Ах ты боже мой, какие мы гордые. Заместитель, между прочим, подчиняется не тебе, а вышестоящему начальнику. Это вышестоящий начальник решает, кто годится, чтобы замещать тебя, когда тебя нет, а кто не годится».

– И вы предварительно изучали кандидатуру Тарасова?

Быстрый взгляд в сторону, судорожное подергивание щеки, но все это так мимолетно, так быстро, словно бы просто почудилось.

– Да, я смотрел его документы.

Ответ Шульгина на этот раз прозвучал не так уверенно.

– Игорь Сергеевич, постарайтесь вспомнить, что в его характеристике убедило вас в том, что Тарасов годится на должность вашего заместителя. Почему вы согласились с его кандидатурой?

– Ну, я сейчас уже не припомню.

– Но ведь это было недавно, Игорь Сергеевич. Королева и Науменко работают у вас несколько лет, в последние годы вы никого не брали на работу, Королева была последней, а потом вы только сокращали должности и людей. Вы просто не можете не помнить, что было написано в характеристике человека, которого вам назначили заместителем. Это же единственное новое назначение в ваш отдел за пять лет.