Аркадий Вайнер - Двое среди людей Страница 7

— Ну в том-то и дело! — парень размахивал руками, как вентилятор. — Попрощался я с Галкой и побежал к себе. Ну, ясное дело, все спят, а я на кухне устроился и пельмени ем. Вдруг слышу крик. Я подумал, что кто-то дерется, решил побежать посмотреть. Но пельмени все-таки доел. Выбегаю на улицу — тихо, никого не видать. Только такси стоит около дома семь с включенным счетчиком — фонарик зеленый не горел. А в машине никого нет, это я точно знаю, потому что я в кабину заглядывал. Я даже на счетчик посмотрел — там пять рублей с копейками нащелкало. Ну вот, значит, вижу я, никого нет, хотел уж домой бежать, а потом подумал, что Галка наверняка еще не спит, и припустил к ее дому. Вбежал во двор, вижу, свет у них на кухне горит. Ну, я свистнул, значит, она знает, как я свищу — у нас свой сигнал есть. Ничего. Я еще раз свистнул. Смотрю, дверь на балкон открывается и выходит Валерка — сосед ихний. Ну и мой он знакомый парень, конечно. Мы тут на улице все друг друга знаем. «Ты чего?» — спрашивает. Ну конечно, неудобно мне про Галку говорить, я ему сказал, что сигареты кончились, пусть, мол, покурить бросит. Он пошел в комнату за сигаретами, а тут Галка на балкон выходит и говорит, чтобы я домой бежал, а то мать ее увидит, даст ей тогда по мозгам. В это время и Валерка появляется и сигарету мне со спичками сбросил. А Галке он говорит: «Постой здесь со мной». Ничего, мол, страшного, мать не увидит. «Я ведь знаю, — говорит, — за каким он огоньком прибежал». Ну, осталась Галка, конечно, на балконе. Так вот мы постояли вместе — они на балконе, а я внизу — и потрепались про всякое, про разное. Валерка говорит: «Слушай, а кто это кричал недавно, ты не видел?» Ну, я ему, конечно, говорю, что не видел. В общем, потолковали еще немного, и Галка велела мне — домой отправляться. Побежал я домой. Выскочил на улицу, смотрю — такси нет. Я сначала-то и внимания не обратил. А когда домой прибежал, прямо как будто толкнуло меня чего-то. И я опять побежал на улицу. Прибег на то место, где машина стояла, — глядь, а на асфальте кровь. Прямо дорожкой идет. Ну, я, конечно, пошел по этому следу. А тут смотрю — и старшина мне навстречу топает. Сошлись мы с ним, потолковали и пошли сюда вместе…

Он выпалил все это одним духом, и я почему-то очень объемно, как в стереокино, представила себе его беготню. Видимо, ходить обычным шагом он вообще не умел, просто не знал, что можно передвигаться не обязательно бегом.

— Боюсь, Саша, что Попов был водителем этого такси, — сказала я и повернулась к пареньку: — Как ваша фамилия?

— Так я же говорил! Денисов я!

— Вот что, Денисов, не можете вы припомнить номер этого такси?

— Номер? Такси? А зачем?

— Нам это важно знать. Постарайтесь вспомнить.

— Номер? Номер? Нет, не помню. Не помню я номер. Помню, что светлая машина была, вроде кофейного цвета, что ли. Или бежевая.

Похоже, что от него мы больше ничего не добьемся. Я сказала Саше:

— Давайте разделим сферы. Я буду писать протокол осмотра места происшествия, а вы вернитесь на Трудовую и посмотрите, в каких окнах вблизи дома семь еще горит свет. Нам, видимо, надо будет пройти по этим квартирам и поговорить с жильцами: может быть, кто-то видел, что там произошло.

Саша взял милиционера и ушел на Трудовую. Я положила на капот бланк протокола и стала писать: «Я, старший следователь прокуратуры Ждановского района, Курбатова Е. Г…»

Владимир Лакс

Мы вылетели на какую-то большую площадь, и я увидел, что Альбинка заерзал — он не мог разобраться, на какой свет куда ехать. Но растерялся он только на мгновенье, дал полный газ и помчался наискосок через площадь. Справа отчаянно зазвенел трамвай, я обернулся и понял, что мы сейчас обязательно с ним столкнемся — наша «Волга» и красный гремящий вагон неотвратимо сближались под острым углом. Альбинка заметил это, взял чуть левее и до отказа нажал акселератор. Трамвай с визгом тормозил, из-под колес сыпались искры. Мы проскочили прямо под носом у него, баллоны глухо забились, загудели по рельсам, и по нервам остро, как напильником, резанул сзади милицейский свисток. Я посмотрел на Альбинку, его длинный нос навис над рулем, прямые волосы спадали на глаза. Он покосился на меня, подмигнул:

— Не бойся, уйдем. С таким мотором нам не страшно…

Мы уже выскочили из поля зрения того милиционера, что свистел нам вслед, когда с тротуара вдруг соскочил какой-то пьяный и побежал через дорогу к трамвайной остановке. От неожиданности Альбинка резко выжал сцепление и ударил по тормозам. Колеса замерли на мокром, только что политом асфальте, но тяжесть машины тащила нас вперед, а колеса все не крутились, и тогда нас самих, всю машину, стало вертеть на асфальте, будто детский волчок. Альбинка уцепился за руль, забыв, что его надо подворачивать против вращения машины, — он здорово испугался. У меня тоже душа в пятки ушла. Да и не мудрено — мы могли за здорово живешь разбиться сейчас насмерть. Нас развернуло раза три, наверное, и, когда нас еще первый раз поворачивало носом назад, к площади, которую мы только что миновали и где был тот самый милиционер, что пытался нас остановить, — я увидел, как с той стороны мчится к нам какая-то «Волга». Если на ней тот самый орудовец…

Раздался оглушительный удар — наша машина врезалась в фонарный столб. Мы еще сидели неподвижные, оглушенные, когда рядом с нами затормозила «Волга». Я ощупал себя, цел ли, взглянул на Альбинку — он был очень бледен, но тоже невредим. Бежать сможем. Мы одновременно открыли двери, и в той машине тоже открылась дверь. Мы выскочили на дорогу и тут увидели, что машина рядом — такси. Шофер высунул голову из кабины:

— Что случилось, ребята?

Альбинка тяжело дышал, у него, видать, даже сил не было, чтобы ответить, так сильно он испугался. Потом он криво усмехнулся:

— Да вот, занесло на мокром асфальте…

Таксист вышел из машины, подошел к нам. Мы вместе осмотрели разбитый зад нашей «Волги». Вмят бампер, продавлен багажник, согнут номерной знак, и разбилась лампочка над номером.

— Н-да, на литр слесарям дать придется, — сказал таксист. — Помочь не надо?

Альбинка покачал головой:

— Спасибо, не надо…

Таксист уехал. Мы сели в машину. У Альбинки так тряслись руки, что он никак не мог прикурить сигарету — ломались спички.

— Давай заводи, — сказал я. — Я тебе прикурю.

— Ладно, — кивнул Альбинка. — Ты не бойся. Нам такой номер даже кстати — по заказу хуже не сомнешь.

Но я-то видел, что он боится больше меня.

Мы поехали дальше. Гудел мотор, шины шуршали по мокрой мостовой, и мелкие капельки влаги садились на лобовое стекло. Улица здесь быстро спускалась. Где-то далеко внизу ее пересекала тяжелая арка путепровода. Мне ужасно хотелось узнать, куда мы едем, потому что это тоже пугало — вот так ехать в неизвестность, и непонятно было, сколько времени и километров нам надо мчаться вперед, чтобы уйти от погони, которая должна вот-вот начаться. И может быть, эта погоня придет как раз оттуда — из темноты чужого, незнакомого шоссе. Машина ухнула под мост путепровода, загудела в его металлической коробке, и я успел разглядеть, что на боковине моста прикреплен огромный транспарант: «Слава советской молодежи». Альбинка быстро спросил:

— Чего там было написано?

И я почему-то разозлился:

— Езжай, езжай быстрее. Это не про нас.

Евгения Курбатова

Через час небо начало светлеть, и вдруг все фонари разом погасли. Синева небосвода быстро линяла и стекала в темные длинные ущелья улиц. Здесь еще затаился сиреневый дымный туман, который размывал углы и грани, и лица в нем были особенно бледны, и движения людей выглядели ненастояще-плавными, как у мимов. Я протерла глаза и увидела, что ко мне идет Саша с какой-то женщиной.

— Это Зоя Зайцева, она здесь живет, — сказал Саша, пропуская женщину вперед и подмигивая мне за ее спиной — мол, давай, можно расспрашивать.

Женщина в легком платье с шерстяной кофточкой на плечах была обута в домашние тапочки. И по этим тапочкам с цветным помпончиком я видела, как она взволнована — суконные тапочки непрерывно выстукивали на асфальте какой-то ритм, и помпончики дергались в разные стороны.

— Я такого крика сроду не слышала. Он показался мне особенно страшным оттого, что я уже задремала. И тут раздался этот ужасный крик. — Она прижала руки к горлу, как будто ей снова слышался этот крик. — Сначала я подумала, что мне со сна почудилось, но крик не прекращался. Я встала и подбежала к окну. На улице никого не было, только под окнами стояло пустое такси.

— Простите, Зоя, вы уверены, что оно было свободно?

— Я и не говорю, что оно было свободно. Я говорю, что в нем в этот момент никого не было. Это я точно знаю, потому что машина стояла прямо напротив моих окон и мне со второго этажа было очень хорошо видно…