Эд Макбейн - Десять плюс один Страница 7

– Торопишься, Уолач? Партия в картишки?

– Как я вам и говорил.

– Тогда не торопясь. Времени полно.

– Хорошо. Посидим поболтаем. В конце концов, плевать, налогоплательщики заплатят.

– Ты в жизни не платил налогов, Уолач.

– Кто, я? – возмутился Уолач. – Я каждый год плачу государственные налоги и даже федеральные! Так что не вешайте мне лапшу на уши!

– А какую профессию ты указываешь в декларации?

– Снова вы за свое?

– Нет. Вернемся к Бланш. Ты случайно не знаешь – ей угрожали?

– Откуда мне знать? Парни, они все разные. Одни ну просто сосунки – балдеют от своей первой бабы. А есть и такие, кто любит еще и прибить девчонку. В любом случае мужик, который идет к проститутке, уже ненормальный.

– Этот парень, – сказал Мейер, – не сутенер, а просто психолог какой-то!

– О девках я все знаю, – просто сказал Уолач.

– Во всяком случае, о Бланш Леттиджер ты знаешь не так уж много.

– Я вам рассказал все, что знал. Что вы еще хотите?

– Расскажи о ее привычках.

– Каких?

– Во сколько она вставала утром, например.

– Утром? Вы что, смеетесь?

– Хорошо. Тогда днем.

– Обычно она просыпалась между часом и двумя и сразу же пускалась на поиски бутылки.

– Во сколько она проснулась в тот день, когда ее убили?

Уолач улыбнулся и погрозил Карелле пальцем:

– Ага! Вот вы и попались!

– Что? – спросил Карелла.

– Я вам уже сказал, что вчера весь день ее не видел, – ответил Уолач, не переставая улыбаться.

– Я не собирался тебя ловить.

– Все шпики всю жизнь стараются нас поймать.

– Послушай, Уолач, – сказал Карелла, – хорошо, я согласен: ты честный и добропорядочный гражданин и с тобой плохо обращаются. Так что кончим с этим и вернемся к фактам. Меня начинает тошнить от тебя.

– Можно подумать, вы на меня действуете успокаивающе, – ответил Уолач.

– Нет, что он себе думает, этот тип? Он что, в цирке? Думай, что говоришь, подонок, или я тебе морду разобью!

Уолач открыл было рот, но передумал и ничего не сказал. Он только бросил на Мейера злобный взгляд.

– Понял? – проорал Мейер.

– Понял, понял, – ответил Уолач обиженно.

– Итак, она всегда уходила из дому между пятью и половиной шестого?

– Ага.

– Куда она шла?

– Там недалеко есть завод. Ей иногда удавалось подцепить парня, шедшего с работы.

– И так каждый день?

– Нет, но часто. Когда станешь такой, как она, берешь что ни попадя.

– Где этот завод?

– На углу Калвер-авеню и Пятнадцатой Северной.

– Итак, почти каждый день между пятью и половиной шестого она выходила из квартиры и шла к заводу. Так?

– Да.

– Кто, кроме тебя, знал об этом?

– Патрульный полицейский должен был знать, – ответил Уолач, который не мог не выпендриваться. – Может, это он ее... а?

– Осторожно, Уолач...

– Хорошо, хорошо. Нет, я не знаю, кто еще был в курсе. Парень, который ее убил, конечно. Кто угодно мог знать. Надо было только приглядеться.

– Ты нам здорово помог, – сказал Карелла. – Вали отсюда.

– А вы мне весь день испортили, – ответил Уолач.

Он встал, стряхнул пепел с брюк и направился к двери. Мейер изо всей силы дал ему пинка в зад. Но Уолач даже не обернулся. С достоинством он покинул помещение комиссариата.

Глава 7

Итак, полиции пока не удалось добиться хоть каких-нибудь результатов.

Утром, после того как ушел Уолач, детектива предприняли попытку исправить положение, позвонив Самуэлю Готлибу – адвокатская контора “Готлиб, Грэхэм и Норден”. Они осведомились у старшего компаньона, сколько уголовных процессов провел Норден со времени поступления в контору. “Четыре”, – ответил Готлиб и сразу же выдал имена четырех клиентов, уточнив, кто из них был осужден, а кто оправдан. Потом они взялись за составленный миссис Норден список, где фигурировали названия контор, в которых раньше работал Норден. К одиннадцати часам они обзвонили все эти конторы, и черный список пополнился еще двенадцатью именами осужденных клиентов Нордена. Список передали в справочную службу полиции с просьбой выяснить все адреса. Затем они сели в служебную машину и отправились в университет Рэмси в надежде получить хоть какие-нибудь сведения о Бланш Леттиджер, убитой проститутке.

Карелла припарковал машину в запрещенном месте, опустил противосолнечный щиток с надписью “Полиция” и, сопровождаемый Мейером, пошел вверх по аллее.

Они поднялись по ступеням в административное здание. Внутри было прохладно и сумрачно. Службой регистрации заведовала очаровательная шестидесятилетняя дама в хорошо накрахмаленной блузке с оборками и воткнутым в волосы карандашом. Ее звали Мориарти. Узнав, что посетители из полиции, она пошутила:

– Мориарти, позвольте вам представить Шерлока Холмса и Ватсона.

– Карелла и Мейер, – улыбаясь, поправил ее Карелла.

– Чем могу помочь, господа?

– Мы хотели бы получить некоторые сведения о бывшей вашей студентке Бланш Леттиджер.

Изучив регистрационные книги, они узнали, что Бланш Леттиджер в 1940 году, в возрасте восемнадцати лет, действительно поступила в университет Рэмси на факультет театрального искусства и дикции. Был указан адрес ее родителей: Джонсборо, штат Индиана, – городишко недалеко от Кукумо; а также ее временный адрес: 1107, Хорсли Роад. В университете она пробыла только около пяти месяцев, а потом бросила учебу. Этот поступок был довольно странным, потому что оценки у нее были превосходные: три и восемь из четырех. Мисс Мориарти не имела ни малейшего представления о том, что стало с Бланш Леттиджер. Она никогда больше не приходила в университет, никогда не давала о себе знать.

Карелла спросил мисс Мориарти, мог ли остаться в университете кто-нибудь, кто знал Бланш Леттиджер в те времена, когда она была студенткой. Не колеблясь, мисс Мориарти отвела их к профессору Ричардсону, который вел курс театрального искусства и дикции. Ричардсон был тощий старичок. Походкой и жестами он очень напоминал актера шекспировских времен, говорил очень громко, как бы для того, чтобы ребята с галерки получили сполна за свои денежки. Карелла почти с уверенностью мог бы сказать, что каждое слово, которое он таким образом запускал в пространство, обязательно долетало до комиссариата, расположенного на другом конце города.

– Бланш Леттиджер? – спросил он. – Бланш Леттиджер... – Он поднес тонкую руку к львиному лбу, большим и указательным пальцами потеребил переносицу, как бы в молчаливом раздумье, потом покачал головой, поднял на них глаза и сказал: – Да.

– Вы ее помните? – спросил Карелла.

– Да.

Ричардсон повернулся к мисс Мориарти:

– Помните такую труппу – “Парики и котурны”?

– Да, – сказала она.

– Тогда вы должны помнить и “Долгое возвращение”.

– Боюсь, что я этой пьесы, не видела, – тактично сказала мисс Мориарти. – Университетская театральная труппа так плодовита...

– М-м... да. Хорошо, – сказал Ричардсон и повернулся к Карелле: – Я был художественным руководителем этой труппы в течение четырех лет. Бланш играла в этой пьесе.

– “Долгое возвращение”?

– Да. Прелестная девушка. Я ее очень хорошо помню. Это был наш первый спектакль в сезоне. Бланш Леттиджер, да, именно так. Она играла роль... э-э-э... малодобродетельной особы.

– Как это? – спросил Карелла.

– Видите ли... – Ричардсон промолчал, глянул на мисс Мориарти и продолжил: – Одну из проституток.

Карелла и Мейер молча переглянулись.

– Это была очаровательная девушка, – продолжал Ричардсон, – немного скрытная, чуточку меланхоличная, но очаровательная. И очень хорошая актриса. Действие пьесы происходит в притоне в лондонских доках, а значит, героиня Бланш должна была говорить как кокни. Она сразу сумела найти верный тон, нужный акцент. Это просто удивительно. У нее и память была отличная. После двух репетиций она уже помнила все реплики партнеров. У нее была главная женская роль Фреды. У этой девушки в пьесе длинные диалоги с Ольсеном; она берется усыпить его, чтобы силой затащить на корабль, на котором не хватает экипажа. В этой пьесе мы использовали круглую сцену. Это было впервые у нас. Играли мы в университетском театре, конечно, но расположили скамьи для зрителей полукругом прямо на сцене. Актеры играли посередине. Это было потрясающе. В одной из сцен, если вы помните...

– Мистер Ричардсон, – прервал его Карелла, – а она играла еще в каких-нибудь пьесах, кроме этой пьесы О’Нила?

– Нет.

– Она посещала ваши занятия?

– Нет.

– Вы не знаете, были у нее здесь какие-нибудь родственники?

– Мне очень жаль, но я не знаю.

– Большое вам спасибо, – сказал Карелла.

– Не за что, не за что, – ответил Ричардсон. Они вышли из его маленького кабинета и вместе с мисс Мориарти спустились по лестнице.

– Кошмарно скучный человек! – сказала мисс Мориарти. – Но у него великолепная память. Я убеждена, что он описал вам Бланш Леттиджер именно такой, какой она была тогда. Как вы думаете, вам будет полезно то, что он рассказал?