Ольга Лаврова - Третейский судья Страница 7

— Пожа-алуйста, — отзывается она не моргнув глазом. — Только я языков не знаю.

— Хмырь из русских. — Ландышев оборачивается к Руслану: — Думаешь, клюнет?

Тот всматривается в лицо девушки и заверяет Ландышева:

— Клюнет. Только макияжа поменьше.

— Значит, так, Катька. Валяй на полную катушку, — инструктирует Ландышев. — И то и се, и пятое-десятое, ну… в общем, не тебя учить. И в номере у него поставишь технику — Руслан покажет.

Катерина заданием не смущается. Не потому, что очень развратная, просто считает, что надо быть современной, то есть не придавать серьезного значения ничему, тем более постельному вопросу.

— Как оплатите? — торгуется она. Самое смешное, что на деньги Катерина не жадная. Беззаботно живет себе от получки до получки, хватает. Но деньги — это опять-таки современно, все всё продают, все должно быть оплачено. Если бы было модно беречь честь смолоду, то и Катерина бы берегла.

— В койку уложишь — тринадцатую зарплату выдам, — хмыкает Ландышев. — Если что с него получишь — не отниму.

Между тем Римма Анатольевна — ныне тайный агент Интерпола — поводит чутким носом в сторону кабинета Ландышева. Она и по натуре любопытна, да еще озабочена сбором информации. Тут годятся любые новости, слушки и сплетни. Что это за длинный разговор у шефа с Катькой? Что они могут обсуждать? Может быть, девочке дают выволочку?

Наконец появляется Катерина в сопровождении Руслана.

— Только не болтай, — говорит он ей.

Девушка возвращается к своему столу. Руслан медлит, провожая ее задумчивым взглядом, честно говоря, ему неловко.

— На тебя Руслан глаз положил, — перехватывает Катерину Римма Анатольевна.

— Да ну! — отрицает та.

— Смотри, шеф приревнует.

— Да он уже на Светку перевесился! — беспечно сообщает девушка.

— Правда? Как я отстала от жизни, — посмеивается над собой Римма Анатольевна и, завидя секретаршу, устремляется в курилку. Катьке сказано не болтать, ну и ладно, есть еще кое-кто, кого можно повыспросить. Женщины оживленно шушукаются. А затем Римма Анатольевна звонит по предложенной Томиным схеме: два раза по три гудка. Назначена встреча через час.

На сей раз Томин явился первым и ждет за столиком, мусоля стакан сока. Римма Анатольевна подходит поспешно и сразу начинает рассказывать:

— Кто-то приехал к боссу из-за рубежа. По делам.

— Когда?

— Дня два.

— Не раньше?

— Нет-нет, совсем недавно. Говорят, из Австрии.

— Так… — Томин оценил новость. — Они встречались?

— Этого не знаю. Знаю, что он в гостинице «Советская» и что босс из-за него нервничает. Все. Бегу.

Официант, собравшийся было обслужить посетительницу, вяло останавливается на полдороге. Томин ставит липкий стакан и берется за мобильник. Нынче многое можно сделать, не бегая ногами.

Дальнейшие сведения о приезжем он уже сам излагает Знаменскому:

— Некто Янов Максим Алексеевич. Прибыл из Вены, — нажимает Томин голосом.

— Дублер Нуриева? — предполагает Пал Палыч.

— Думаю, да. Я так и ждал, что Мокрый Ландышева не оставит. И он поторопился нам помочь.

— Погоди, Саша, погоди.

— Да уж очень все одно к одному!

— Бывает и одно к другому, — проявляет Знаменский некоторый скепсис.

— Паша, я что получил, то в клювике и принес. Будем его прокачивать. Но надо за Яновым приглядеть.

— Спору нет, — соглашается Знаменский. — Поручу хорошим людям.

— Отель «Советский», номер двести восемь, — сообщает Томин и делает движение уйти: пора заскочить в «ихнее бюро».

— Постой, Саша. Я хочу вызвать Ландышева, поприжать его на допросе, помотать нервы. Есть предлог на него посмотреть.

— Какой? — удивляется Томин.

Пал Палыч кладет руку на стопку папок, старается изложить покороче, раз другу некогда.

— Да крутится одно подозрение… по другому поводу. Я забрал в свое производство десяток дел по грабежам на дорогах. Нередки нападения на машины с ценными грузами.

— Ну и что?

— На машины, застрахованные Ландышевым, нападений нет.

— M-м… — начинает догадываться Томин. — Тогда стоит потолковать и с его клиентами. Только, знаешь, сначала взгляну-ка я на него живьем.

Все работают — Прекрасная Татьяна гуляет по зоопарку. Ну, не совсем гуляет, в принципе она при деле, даже можно сказать, она тут по службе: Пал Палыч просил покопать насчет усыпляющих ампул. А раз попросил Пал Палыч, то она расстарается. К Пал Палычу она питает слабость, но пока тайную.

Пал Палыч волновал ее воображение задолго до того, как они впервые увиделись. Ей повезло разговорить Кибрит, и та порассказала немало впечатляющего и… заразила Татьяну собственной влюбленностью в друзей.

И все же Татьяне трудно было поверить в Знаменского. В Томина проще — остряк, актер, прирожденный опер, гений сыска; сам в тридцать три узла завяжется и окружающих завяжет, но добьется успеха. Что ж, бывают самородки.

Но Пал Палыч… Абсолютная неподкупность? Редкостная доброта? Проницательный ум? Психологическая грамотность? Умение строить сложные безошибочные допросы, и притом отказ от любых обманов? Рыцарь без страха и упрека? И неженат? Такие встречаются на свете?

Китаева еще не приняла окончательного решения по теме «Пал Палыч». Вопрос находится в стадии пристального рассмотрения. А пока она неспешным шагом двигается от вольера к вольеру.

Заметно, что некоторые животные вызывают у нее особую симпатию. Воровато оглянувшись, она сует, например, печенье слюнявому буйволу, который клянчит у сетки. Следующие ее любимцы — хищники. Когда их удается увидеть — Татьяна ест зверей глазами: какая сила, какая пластика! Но вот один из вольеров пуст, сколько ни смотри.

В вольере с надписью «Тигрица уссурийская…» пусто.

— А что с тигрицей? — интересуется Китаева у проходящего мимо молодого служителя. — Не заболела?

— Вы ей что, родня? — заигрывает тот.

— В какой-то мере, конечно, — Китаева окидывает его царственным взором.

Парень слегка «контужен».

— Операцию ей собираются делать, — и он долго смотрит вслед женщине.

А та направляется в ветчасть зоопарка про ампулы, а заодно и про тигрицу спросить.

У Томина сказано — сделано. Он уже сидит в офисе Ландышева, в комнате охраны. Играет в очко с двумя охранниками и Русланом, который держит банк.

— Еще одну, — говорит Томин, посмотрев на карту. — А какая у вас охрана грузов?

— Нормальная, — неопределенно поясняет Руслан. — Еще берешь?

— Хватит. Себе. Ребята с оружием?

— Ну!

— Какое оружие?

— Нормальное. Раскроемся? — Лезет в карман: там пищит телефон. — Босс подъезжает, — говорит он охранникам.

Те торопятся выйти.

— Торжественная встреча? — усмехается Томин.

— Всегда, — усмехается в ответ Руслан.

Карты раскрыты. Руслан забирает выигрыш…

…Ландышев с Томиным на «ты», но долго разглядывает его визитку.

— Что за фирма? Я не слышал.

— Недавно зарегистрировали. В офшоре.

Томин спокоен: разговоры не опасны. Была проведена ловкая оперативная комбинация через третьи руки, и в результате известный авторитет попросил Ландышева «помочь Саше». Бывший доцент просто цену набивает.

— В офшоре… — с удовольствием повторяет он. — Ну, раз Магомедов тебя рекомендует… Что повезешь?

— Разный груз. Он — разный.

— Конкретно?

— Это играет роль?

— Для тарифа.

— Бери по высшей ставке и не лезь в наши ящики.

— Лады. Откуда куда?

— Из Ростова в Грозный, точнее, в окрестности.

Ландышев присвистывает.

— Вона! Это будет тройной тариф.

— Не беспокоит.

— Кто получатель?

— Я сам поеду, нас на месте встретит кто надо.

— Допустим. Расчет налом.

— Разве я похож на кидалу? Мне только лучших охранников дай.

— Конечно, конечно.

— Кстати, должен познакомиться с условиями договора об охране.

— Они не разглашаются.

— Но для клиента?! — негодует Томин.

— Только после предоплаты. В твоем случае — восемьдесят процентов, Александр.

Томин и здесь легендирует себя под своим именем. Так не грозит провал в случае, если кто-то окликнет, а ты автоматом отреагируешь. Если тот, кто по легенде Николай, отзовется на Васю — оно бывало, — ему не поздоровится. Возможен и летальный, по терминологии медиков, исход. В Москве сотни людей, называющих Томина Сашей. А земля, как он любит повторять, до того круглая, где угодно с кем угодно можно столкнуться, не исключая ландышевского кабинета, из которого Томин вынес сложное ощущение: с Ландышевым предстоит повозиться… А вот насчет охраны грузов — это, похоже, полная фикция.

В бытность Крысиным, когда он вел со студентами занятия на тему «Составные части и источники марксизма» или толковал про эмпириокритицизм, Ландышев попал случайно на бега и «заболел» просторным полем, лошадьми, жокеями, разноголосым возбуждением толпы, которое то волнами накатывает, то спадает до следующего круга.