Алексей Макеев - Идеальный маньяк (сборник) Страница 71

Неподалеку от пикетчиков стояли несколько операторов с телекамерами, рядом с которыми прохаживались журналисты. Собралось и некоторое количество зевак. Неподалеку, заложив руки за спину, с досадливой миной на лице прохаживался полицейский капитан, искоса поглядывая на собравшихся.

Гуров, не дрогнув ни единым мускулом, замедлил шаг и не спеша прочитал надписи на плакатах. Он саркастично усмехнулся и хотел что-то сказать, но Стас, у которого увиденное немедленно породило жгучее желание поприкалываться, схватил его за руку.

– Лучше я! – чуть слышно прошептал он, изобразил на лице величественную скорбь и вальяжно заговорил, хотя чувствовалось, что Стас едва сдерживает смех: – Да, дорогие друзья, вы заметили чрезвычайно прискорбный факт. Случай очень и очень печальный…

Телевизионщики тут же начали съемку. Пикетчики и зеваки заинтересовались и притихли.

А Крячко все с тем же постным видом продолжил свой спич:

– Но вдвойне прискорбно, когда в убийстве животного нас обвиняют те люди, которые сами погрязли в подобных грехах. Я имею в виду вас, господа пикетчики. Да, именно вас!

Те на мгновение онемели от возмущения, потом нестройно, вразнобой загалдели. Крячко, ничуть не смущаясь этим, шагнул к пожилому мужчине с плакатом «Где твоя совесть, Гуров?».

Подобно Вию, указующему на Хому Брута, он ткнул в него пальцем и поинтересовался:

– Вы честный человек? Тогда признайтесь, сколько бедных воробушков убили в детстве из рогатки! А голубей?! А котят топили? Ну-ка, в глаза мне глядеть! Не отворачиваться!

Пикетчик сразу же скукожился и поспешил скрыться за спинами своих коллег.

Разошедшийся Стас ощутил прилив вдохновения, окинул их орлиным взором и величественно поинтересовался:

– Кстати, а среди вас есть хоть один вегетарианец? Я уж не говорю про так называемых солнцеедов, подобных ангелам. Эти люди вообще питаются только чистой энергией солнечных лучей!

– Я вегетарианка! – с вызовом выкрикнула пожилая тетка, держащая в руках плакат с надписью «Как только земля таких носит?!».

– Вот! – Крячко простер длань в ее сторону. – Вот единственный человек из собравшихся, перед кем я могу склонить голову. Снимаю шляпу, мадам! А все остальные, я так понял, сегодня за завтраком изволили употреблять в пищу части тел зверски убитых животных, птиц и несчастных рыб. Неужто кто-то посмеет сказать, что это подлинные защитники животных?! Ха! Ха! Ха! Позор! Конечно же, у каждого из вас дома под потолком висят приспособления для уничтожения живых существ. У вас не квартиры, а камеры смертников! – Он воздел руку и патетически возвысил голос.

– Что за бред вы несете?! – возмутилась крупнотелая дама с плакатом «Гуров, чем думаешь искупить свою вину?!» – Какие еще камеры?

– А вы хотите сказать, что у вас на кухне не висит липкая лента для истребления крылатых насекомых, которые, между прочим, тоже являются частью нашей природы! – Стас снова вскинул к небу указательный палец. – Учеными установлено, что даже самые примитивные существа ощущают боль и страдание. Вспомните лабораторный опыт, когда живую креветку кидали в кипящую воду. Даже растения реагировали на ее безмолвный крик боли. Но она хотя бы умерла мгновенно. А вот жертвы ваших коварных липучек погибают медленно и мучительно, долгими часами. Вам их не жаль?

– Да хватит разводить демагогию! – отчего-то разозлился моложавый тип в джинсовом костюме. – Что вы сравниваете тигра и мух?!

– Вот пример вопиющей экологической безграмотности! – Крячко развернулся к этому человеку и измерил его осуждающим взглядом. – Вы читали Рэя Брэдбери? Убийство путешественником во времени крохотной бабочки в прошлом изменило будущее всей планеты!

Тот, ошарашенный громким иностранным именем, явно не знакомым ему, сразу не нашелся что сказать.

Стас же шагнул к пригожей молодайке, которая с интересом поглядывала в его сторону, и негромко попросил:

– Мы не могли бы перекинуться парой слов?

Они отошли в сторону, и он все так же вполголоса полюбопытствовал:

– А что вы делаете сегодня вечером? Мы могли бы встретиться, посидеть в кафе, поговорить о природе, о защите животного мира.

Та просияла улыбкой, немедленно кивнула и заявила:

– Да без вопросов! Мой мерин в отъезде, так что хоть с нормальным мужчиной будет возможность пообщаться. Давайте часиков в восемь, в кафе «Лисичка» – это минут пять ходьбы отсюда.

Раздраженная толпа, наблюдавшая за их разговором, возмущенно загомонила.

– Эй, вы чего там шушукаетесь? – сердито выпалила крупнотелая дама. – Что за секреты?

– Нина, тебе-то какое дело? – Красавица подмигнула Стасу и задорно рассмеялась. – Завидно, что не с тобой секретничают? Ну все, граждане, я пошла. Свое я отработала. Обещали-то по пятьсот, а дали всего по триста. Счастливо оставаться!

Эти слова, сразу же услышанные журналистами, произвели среди них бурную реакцию, как если бы в стакан уксуса всыпали ложку соды. Все тут же забыли о первопричине того, что происходило у гостиницы, и ринулись выяснять у пикетчиков, кто же заказал и оплатил данную акцию. Однако те, теряя плакаты и остатки недавнего апломба, быстренько рассосались кто куда.

Капитан подошел к Гурову и пояснил, что является здешним участковым. По его словам, бумаги на проведение пикета он проверял – все было в порядке. Что самое интересное, разрешение на этот оплаченный спектакль городские власти выдали минувшим днем, менее чем через час после подачи заявки. Означать это могло только одно: у сектантов в местной власти есть очень мощные покровители.

Направляясь к остановке такси, Лев негромко отметил:

– Да, ничего не скажешь! Уделал ты этих манифестантов, что называется, одной левой. Молодец! Я уже не раз говорил, что в тебе пропадает одаренный актер. Правда, в большей степени комедийного жанра. Но очень способный, это факт. Кстати, ты, я так понял, уже успел и свидание назначить?

– А чего теряться? – Крячко жизнерадостно ухмыльнулся. – Тем более для пользы дела. Видишь, как она их посадила в галошу? Вместо намечавшейся драмы получился дешевый водевильчик. Блин! Я даже забыл спросить, как ее зовут. Ничего, у кафе познакомимся!

Стационар психиатрической клиники находился в одном из живописных пригородов Средневолжска, именуемом Полушкой. Опера выбрались из такси, прошли через кованую ажурную калитку на его территорию, засаженную дубом и липами, показали охраннику документы и направились к административному корпусу. Главврач оказался на месте. Он что-то объяснял по телефону своему невидимому собеседнику, судя по всему более высокого ранга. Очень уж часто в его голосе проскальзывали подобострастные нотки.

Он положил трубку, вытер пот, поздоровался с гостями и грустно сообщил:

– Не было печали, черти накачали… Ночью, при невыясненных обстоятельствах, умер больной. Что тут будешь делать!

Гуров сразу же почувствовал знакомое ощущение хоть и мелкого, но – как ни верти – поражения. Интуиция подсказала, что умер тот самый «танцор» с проблемами памяти.

Видно, об этом же подумал и Станислав, который быстро спросил хозяина кабинета:

– Умер тот самый человек, что безостановочно плясал?

Главный врач удивленно посмотрел на своих гостей, кивнул и ответил:

– Да, тот. А вы из-за него и приехали?

– Из-за него, – едва не скрежеща зубами, но внешне невозмутимо подтвердил Лев. – А что с ним произошло?

Хозяин кабинета сообщил, что причины смерти до сих пор не установлены. Вчера их больничный вечный двигатель был совершенно здоров. Не замечалось абсолютно никаких намеков на то, что утром его найдут недвижимым и уже окоченевшим. В районный отдел полиции о смерти пациента медики сообщили сразу же, но там к этому отнеслись весьма прохладно – ну умер и умер.

Гуров тут же достал телефон, связался с Чудриным и сообщил ему о происшествии на Полушке. Он поставил вопрос о немедленном выезде туда опергруппы и проведении тщательнейшей судебно-медицинской экспертизы, а также расследования в целом. Отвечая на его вопрос о глюках умершего пациента, главврач в общих чертах сообщил то, что Гуров уже слышал от Романова.

Донельзя разочарованные, опера вышли за ворота и зашагали к остановке такси, обсуждая причины своих неудач. Их не оставляло ощущение того, что некие соглядатаи отслеживают каждый их шаг. Но кто и как? В принципе, вероятность прослушки гостиничного номера они предполагали заведомо, поэтому, находясь там, какие-либо особо важные вопросы никогда не обсуждали. Для этого друзья выходили на балкон или отправлялись прогуляться по улице.

Но тогда почему сектанты знали про каждый шаг московских гостей и всякий раз успевали опередить их? Это однозначно можно было объяснить только тем, что разговоры сыщиков кем-то прослушиваются. Тогда где же может быть «жучок»? В одежде, что ли? Стоп!

Лев окинул взглядом кожаную куртку Стаса, и его осенило: тот был именно в ней, когда задержал Рокушова! Почему бы не допустить, что позавчера у их номера была сознательно разыграна партия в поддавки, где роль рядовой шашки, которой пожертвовали, чтобы перехватить инициативу, сыграл охранник? Где гарантия, что Рокушов с ловкостью фокусника не вставил Стасу прослушивающее устройство куда-нибудь в складку куртки, пока тот держал его прижатым к стенке?!