Питер Джеймс - Пусть ты умрешь Страница 73

— Ты, сука! — рявкнул Брайс.

Неожиданно Рэд услышала у себя за спиной какой-то звук, похожий на хлопок закрываемой двери. В следующее мгновение они оба схватились за нож, и на этот раз Брайс снова оказался проворнее. Он быстро опрокинул ее и прижал к полу, вскинув руку с ножом.

Она увидела в его глазах безумный блеск.

— Так чья ты теперь, папина дочка? — произнес он. — Какой глазик тебе выковырять первым? Правый или левый, а?

Рэд попыталась высвободиться, но им овладела какая-то нечеловеческая сила.

— Пожалуйста, Брайс, не надо! Давай еще поговорим!

— Думаю, в этом нет необходимости.

Рэд увидела, что нож опускается. Но потом он вдруг завис в воздухе и через секунду выскользнул из его пальцев и упал на пол. Рэд услышала треск, похожий на разряд электричества.

Брайс содрогнулся в конвульсиях, превратившихся в жуткую пляску смерти. Через мгновение он лежал на полу. Торчавшие из спины крученые двойные провода уходили в туалет.

— Рэд, с вами все в порядке?

Она оторвала взгляд от подергивающегося Брайса и увидела лицо суперинтендента Роя Грейса, спустившегося вниз через дыру в потолке туалета. Рядом с ним человек в синем бронежилете и шлеме с визором держал в руке нечто вроде пистолета. К этому пистолету и шли провода от Брайса. Грейс быстро шагнул к ней:

— Вы целы, Рэд?

Рэд посмотрела в холодные голубые глаза. Сердце стучало часто-часто и, казалось, вот-вот выскочит из груди. С трудом подбирая слова, она произнесла:

— Да, да, спасибо. Я в порядке.

Сверху спустилось еще несколько человек в бронежилетах и шлемах с визорами.

— Вы в безопасности, Рэд, — сказал Грейс. — Все кончено.

И это были самые приятные слова из всех, что она когда-либо слышала.

114

Воскресенье, 10 ноября

Рой Грейс опустился на колени перед раскрытым чемоданом и, аккуратно свернув белую рубашку, положил ее на дно. Клио поставила бокал с водкой и мартини на прикроватный столик.

— Я решила, что ты захочешь выпить бокал в честь отъезда.

— Спасибо. — Рой отхлебнул ледяного напитка. Коктейль оказался настолько крепким, что огнем проскользнул в пищевод. — М-м-м, ты становишься отличным специалистом по коктейлям.

— Это давний любимый напиток моего отца, ты разве забыл?

— Да, коктейли по его рецепту просто убийственные.

— Хочешь сказать, что этот слабоват?

— Нет. Он достаточно крепок, — улыбнулся Грейс. — Еще несколько глотков, и я забуду, что мне еще надо укладывать.

— Мне нужно от тебя только одно, — сказала Клио и, обняв его за шею, ткнулась носом в ухо. — Если я сейчас все правильно чувствую, то он вряд поместится в этот чемодан.

Она снова поцеловала его.

— Ты жестокая, но я люблю тебя.

— Ты похотливый самец, но я люблю тебя, суперинтендент Грейс. — Клио взяла со столика свой бокал и сделала глоток. Потом прижалась губами к его губам, и он почувствовал во рту водку с мартини.

— М-м-м, вкуснотища!

— Мы действительно уезжаем завтра, дорогой?

— Всего лишь на неделю позже запланированного срока. — Рой взял ее за руку, поднес к губам и поочередно поцеловал пальцы. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он вдохнул запах духов и теплой кожи и еще крепче прижал ее руку к себе.

— Как там поживает эта бедняжка, Рэд Уэствуд? — неожиданно спросила Клио.

— С ней все в порядке. Она отважная девушка. Я вчера заходил к ней в офис — узнать, как дела, и задать пару вопросов. Она показалась мне удивительно бойкой, учитывая обстоятельства. Но у нее сейчас одна большая проблема, которая возникнет после того, как Лорена выпустят.

— Но ведь Лорен сейчас в заключении?

— В данный момент — да. Но в тюрьме он не навсегда. Получит пожизненное и, не исключено, однажды выйдет на свободу. Рэд помнит об этом.

— Бедняжка. Жить с сознанием того, что над тобой постоянно висит угроза смерти. Постоянный страх, что его отпустят или, хуже того, он как-нибудь сбежит.

— Думаю, что она вряд ли захочет обратиться в другое бюро знакомств.

— Я ее не виню.

За окном громыхало. Рой и Клио вздрогнули.

— Черт, что это такое? — нахмурился Рой. Снизу донесся рассерженный лай Хамфри.

И тогда он понял. Пятое ноября… Ночь Гая Фокса, всего пять дней назад. Должно быть, кто-то все еще запускает фейерверки.

Заплакал Ной. Клио вскочила и бросилась в детскую, чуть не сбив Хамфри, черной кометой взлетевшего вверх по лестнице. Пес опустил хвост и недовольно заскулил. Мокрый, он только что прибежал с террасы, где облаивал соседскую кошку и попал под дождь.

— Все в порядке, Хамфри! Все в порядке!

За первым взрывом грохнул еще один. Небо за окном осветил ярко-белый дождь фейерверка. Хамфри снова залаял и, метнувшись через всю комнату, прыгнул прямо в открытый чемодан, как раз на недавно уложенную белую рубашку.

— Эй, прочь, безмозглая собака!

Пес укоризненно взглянул на Грейса, как будто говоря: Ты уезжаешь, оставляешь меня с этими взрывами?

Плач Ноя сделался громче.

— Это моя любимая рубашка, черт тебя побери!

Клио вернулась из детской с сыном на руках. На малыше была пижамка в бело-синюю полоску. Он испуганно таращил глазенки.

— Ты только посмотри на это чертово животное! — произнес Грейс. — Посмотри, что этот бестолковый пес наделал с моей рубашкой!

— Добро пожаловать в блаженный мир семейной жизни, дорогой! — улыбнулась Клио. — Ты по-прежнему уверен, что хочешь уехать?

Вместо ответа, Рой взял бокал со столика и одним глотком его осушил.

115

Понедельник, 11 ноября

Алан Сеттерингтон, заместитель начальника тюрьмы Льюиса, вышел из душа санитарного блока, насухо вытерся полотенцем и надел темно-серый костюм, белую рубашку и один из своих любимых ярких галстуков. Было семь часов утра, и он прекрасно чувствовал себя после полуторачасовой велосипедной поездки по проселочным дорогам Суссекса — от дома до работы. Этот путь он проделывал ежедневно.

Это был высокий мужчина сорока с небольшим лет, с доброжелательным мальчишеским выражением лица и стройной фигурой спортсмена. Всю свою жизнь Сеттерингтон прослужил в Королевской тюрьме, заняв нынешний пост в относительно молодом возрасте. До этого он служил в нескольких тюрьмах Соединенного Королевства с максимально строгим режимом и имел сомнительное удовольствие быть знакомым с самыми закоренелыми преступниками своего поколения.

Сеттерингтон все еще с энтузиазмом относился к своей работе, не позволяя никому из подопечных слишком ему докучать и редко теряя сон из-за их «непоседливости». Но сегодня он немножко устал. Несколько дней назад в тюрьму прибыл некто Брайс Лорен, обвиняемый в убийстве и поджоге. Такой холод, как в глазах у Лорена, Сеттерингтон видел лишь несколько раз в жизни. Это были не глаза, а бездонные колодцы тьмы и бесчеловечной жестокости.

Посетители всегда находят тюрьмы крайне неуютным местом, и тюрьма Льюис, построенная еще в Викторианскую эпоху, не была исключением. Серые цементные полы, голые стены и неистребимый тюремный запах, который невозможно точно описать — причудливая смесь дезинфектанта, дешевого мыла, нестираной одежды, пота и отчаяния.

В тюрьме главной валютой является информация. Проходя по тюремным коридорам, вы заметите, как идущие навстречу заключенные стараются замедлить шаг и прислушаться к вашим разговорам. Именно поэтому ни один здравомыслящий сотрудник тюремного учреждения не станет рассказывать, где он или она живет, какую машину имеет, куда собирается в отпуск. Никоим образом нельзя исключать того, что в один прекрасный день вышедший на свободу преступник захочет вам отомстить.

Сеттерингтон зашел в свой кабинет и включил электрический чайник, чтобы сварить чашку капучино. Потом сел за стол и развернул пакет с сэндвичем с яйцом и помидором и куском морковного пирога, который испекла его жена Лиза. Кабинет был обставлен скудно, но уютно. В окно, за которым шел дождь, был виден голый тюремный двор. Отсюда можно было не только наблюдать за заключенными, но видеть, как через стену перелетает брошенный с другой стороны пакет с контрабандой, обычно наркотиками или мобильными телефонами.

Содержать в тюремных стенах семьсот двадцать преступников, многие из которых отличаются необычайным хитроумием, — нелегкая задача. Запрещенные предметы перебрасывали через стену, передавали при свиданиях, иногда даже через поцелуи. Если заключенному очень сильно хочется получить требуемое, он обычно добивается своего.

Включив компьютер, Сеттерингтон принялся просматривать накопившиеся за ночь электронные сообщения и разбираться в служебных записках, обращая особое внимание на вопросы, вызывающие озабоченность надзирателей в отношении отдельных заключенных, «узких мест» режима содержания и деталей грядущих работ по модернизации блока предварительного заключения, которые должны были начаться через несколько недель. Его занятия прервал стук в дверь.