Николай Леонов - Ультиматум Гурова (сборник) Страница 8

Вот с месяц назад опять ушла девушка, проявившая себя весьма толковой и активной, и на ее место пришлось брать новенькую. На первый взгляд вроде бы эта Надя и ничего, с работой справляется, клиентов находит, две сделки успешно заключила. А дальше – кто его знает… Если окажется, что бестолковая, то держать ее – себе в убыток, придется расставаться. Если же проявит себя успешной, сама уйдет через какое-то время. Словом, куда ни кинь – всюду клин. Пока что Конышев не видел возможностей изменить положение, и приходилось мириться с ситуацией.

Виктор Станиславович поймал себя на мысли, что в последнее время ему много с чем приходится мириться, и это касается не только работы. Взять, к примеру, его личную жизнь. Точнее, то, что от нее осталось. Бывшая жена, с которой Конышев развелся около восьми лет назад, причем по ее инициативе, продолжает испытывать его терпение. Тогда, почти девять лет назад, все получилось не слишком красиво, а сейчас и того хуже. Но сейчас вспоминать об этом не ко времени, и Виктор Станиславович вернулся к невеселому рассказу о событиях, происходивших в его офисе в последние недели.

После случая с Тарановым – сделка с ним, кстати, так и не состоялась, несмотря на все уловки Гольдмана, – произошло еще несколько «обломов». Один касался продажи жилой квартиры, второй – помещения под рок-клуб. Похожая ситуация – клиенты, осмотрев помещения и оставшись довольными, вдруг в самый последний момент перед совершением сделки отказались от покупки, сказав, что нашли другой вариант…

Нет, всякое, конечно, бывало за время работы. И сделки срывались, и клиенты уходили из-под носа… Но чтобы три случая подряд? Такого не было. И интуиция подсказывала Виктору Станиславовичу, что тут дело нечисто. Кто-то явно копает именно под него.

Но если риелтором он был неплохим, то навыками сыщика не обладал совсем. И вообще, привык считать, что каждый должен заниматься своим делом. То есть ему нужен был профессионал. И, перебрав в голове всех своих знакомых, Конышев остановил выбор на генерал-лейтенанте Орлове. Он, конечно, понимал, что сам Орлов вряд ли станет заниматься его проблемами, но, имея в подчинении целое управление оперов и следователей, разумеется, сможет найти подходящего человека. Таким человеком оказался Лев Иванович Гуров…

…Гуров сидел, молча склонив голову с начинающими седеть висками, Конышев выжидающе смотрел на него.

– Ну и что вы от меня хотите? – спросил полковник.

– Как что? – растерялся директор конторы. – Разобраться в этом вопросе!

– Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь, – скептически покачал головой Лев. – Не мой курятник. То есть все эти внутриструктурные «непонятки» – не по моей части. Я даже не представляю, что реально могу сделать для вас. Скорее всего, это кто-то из ваших конкурентов перебивает у вас клиентов, вот и все. Если тут вообще есть чье-то вмешательство.

– Но вы можете завести дело? – не отставал Конышев.

– Конечно, нет! – пожал плечами Гуров. – На каком основании? Никакого состава преступления пока не видно. Вы же не можете с уверенностью утверждать, что кто-то намеренно строит против вас козни! Кроме того, вы не можете никого конкретно назвать, кто мог бы стоять за этим. Вам угрожали? Нет. Что мы имеем в действительности? Мы имеем ряд сорванных сделок, от совершения которых отказались ваши клиенты. Вот и все. А они имеют полное право не соглашаться приобретать ваши помещения. Вы, что же, хотите, чтобы я предъявил претензии этому самому Таранову и остальным? Это просто смешно!

– Разумеется, вы правы! – кивнул Конышев. – Я, собственно, предполагал, что вы так и отреагируете…

– А как я еще могу отреагировать? – удивился Гуров. – Могу лишь посоветовать вам навести справки в вашей среде – может быть, кто-то в курсе того, что некие нечистоплотные люди переманивают у вас клиентов. Но даже если выяснится, что это так, я не смогу привлечь их к ответственности. Просто потому что нет такой статьи, понимаете? Они имеют такое же право искать клиентов и совершать сделки, как и вы. Понятия «личный клиент» в юриспруденции не существует.

– Я знаю, я знаю! – с жаром подхватил Конышев и даже приподнялся на стуле. – Но я просто хотел, как бы это выразиться, обратиться к вам не совсем… официально. Хочу выяснить, кто за этим стоит! Я не собираюсь добиваться, чтобы этих людей упекли за решетку. И, уже тем более, не хочу вешать на вас «глухаря», как у вас говорится…

Лев с трудом подавил улыбку. Повесить на него «глухаря» у Конышева все равно бы не получилось, ибо для возникновения такового нужно официальное нераскрытое дело. А такого дела в случае с Конышевым просто не может быть.

– Помогите мне, пожалуйста, – продолжал тем временем Виктор Станиславович. – Ведь у вас для этого гораздо больше возможностей. Мне просто нужно знать, кто решил меня потеснить! Поверьте, дальше уже я разберусь сам!

– Замечательно! – прокомментировал Гуров. – Вы потом в криминал вляпаетесь, верша самосуд, а я еще вам в этом поспособствую!

– Ну что вы говорите, какой криминал! – укоризненно блеснул очками Конышев. – Для решения своих проблем я выберу исключительно цивилизованные методы. Я вообще считаю, что всегда можно договориться. Люди должны уметь договариваться! Вот и с вами, думаю, это будет возможно. Вы поможете мне, а я – вам. Петр Николаевич жаловался, что у вас кабинет в плохом состоянии и что нужно помещение для хранения вещдоков, – поможем! Есть очень удобный склад, за вполне доступную цену, и я даже еще готов скинуть процентов пятнадцать от стоимости… Петра Николаевича такое предложение определенно заинтересует!

«Петра Николаевича, похоже, в последнее время интересуют только финансовые нужды управления, – недовольно подумал Гуров. – Ему впору переквалифицироваться в завхозы – у него отлично получается торговаться и выклянчивать нужные средства! А Конышев не так прост, как кажется! Не зря так ловко ввернул имя Петра Николаевича – знает, кто генерал, а кто подчиненный! Я еще поговорю с Петром на эту тему!»

Он задумчиво посмотрел на Конышева, потом на часы – лимит, отведенный для беседы с директором риелторской конторы, давно был превышен, и поднялся из-за стола:

– Ладно, Виктор Станиславович, я попробую что-нибудь сделать.

На лице Конышева отразилось облегчение.

– Вот и хорошо! Я же говорю – люди должны уметь договариваться. Вот, возьмите, так сказать, аванс… – Он достал из кармана конверт и положил на стол, однако Гуров решительно покачал головой:

– Это вы лучше Петру Николаевичу адресуйте. А мы уж с ним сами потом договоримся.

Конышев удивился, неуверенно посмотрел на конверт и медленно проговорил:

– Не знаю, не уверен, что это правильно. – Но конверт все-таки положил обратно в карман. – Да! – спохватился вдруг он. – Я же не сказал вам адреса нашей конторы. Записывайте!

Гуров, уже надевавший плащ, обернулся к нему с вопросом:

– Зачем он мне?

– Ну как же! Вы, наверное, захотите побеседовать с моими коллегами… Хотя бы с главными – Гольдманом и Красницким.

– Да зачем мне ваши Гольдман с Красницким! Вы лучше дайте мне координаты всех клиентов, которые разорвали с вами сделки. Ну а заодно и координаты конкурирующих фирм. Если и начинать копать, то с этого конца. Можете сейчас не напрягаться, завтра утром позвоните и продиктуете мне по телефону. Вот моя визитка, – протянул Конышеву белый прямоугольник Лев и взялся за ручку двери.

Глава вторая

Следующий рабочий день, а точнее, утро, встретило Гурова хмурой физиономией Станислава Крячко, который, как это ни странно, без пяти восемь уже восседал в своем мягком кресле и потягивал кофе. Компьютер его был включен, и Станислав щелкал мышью, вглядываясь в экран, и даже что-то набирал на клавиатуре.

– Что это ты в такую рань? – спросил Лев, вешая плащ на плечики. – Никак в тебе проснулась страсть к работе писаря? Или печатника? Может, переквалифицируешься в секретари-машинистки? Правда, к Петру устроиться вряд ли получится – он с Верочкой ни за что не расстанется, а вот к кому пониже чином – можно.

– Отстань! – буркнул Крячко. – Я, между прочим, занимаюсь конструктивной работой!

– Чем? – Гуров настолько удивился, что даже положил плечики с плащом прямо на стул и подошел вплотную к Крячко, чтобы посмотреть, что он там такого делает.