Ирина Лобусова - Букет из Оперного театра Страница 8

– Вы просто очаровательны в этом цыганском костюме! – Он вдруг картинно поцеловал ей руку, но от этого поцелуя по спине Тани вдруг прошла какая-то леденящая дрожь. – Вы, конечно, не цыганка?

– Конечно, нет. – Ей вдруг показалось, что он смотрит на нее как-то испытующе, словно изучает ее, но это изучение было совсем недоброжелательным.

– Позвольте представиться: Петр Инсаров, актер.

– Я знаю, кто вы. Меня зовут Татьяна Алмазова.

Возле столика вырос официант.

– Позвольте предложить вам бокал шампанского?

– Спасибо, я не хочу, – Таня вдруг нахмурилась. Что-то в этом человеке отталкивало ее, но что именно, она не могла объяснить. Это было странно, ведь красавец-мужчина – известный актер. Но Таня почему-то чувствовала себя не в своей тарелке. И от этого человека ей было не по себе.

– Тогда, может, кофе, мороженое?

– Спасибо, нет.

– Мы позовем вас позже, – обратился он к официанту, и тот исчез, а Инсаров вдруг как-то неприязненно улыбнулся краешком губ. – Признаться честно, я был удивлен, увидев девушку с вашими внешними данными в массовке цыганского хора. Мне кажется, вы достойны большего. Вы никогда не мечтали сниматься в кино или проявить себя как-то иначе? Бросить вызов обществу?

– Нет. – Странные слова актера заставили Таню замереть, словно она почувствовала в них какой-то подвох. – Нет, я довольна своей службой.

– Вы потрясающая девушка! Но я мог бы придумать для вас что-нибудь получше. Мы могли бы поговорить о вашем будущем… – Актер испытующе смотрел на нее. Внешне это должно было напоминать обычный флирт, но Таня вдруг почувствовала, что все это не имеет ничего общего с флиртом. В ее душе загорелся красный огонек тревоги.

– Сейчас такое время, что девушка с вашими внешними данными может проявить себя во многих областях.

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Таня.

– Например, мы с вами могли бы познакомиться поближе… И я придумал бы что-нибудь для вашего будущего.

– Насколько ближе?

– Очень близко. Насколько это возможно.

– Знаете, а ведь вы со мной не флиртуете, – вдруг выпалила Таня, – и у вас ко мне явно не любовный интерес.

– Вы ошибаетесь, – глаза актера стали такими ледяными, что Тане вдруг показалось, будто они действительно могут обжечь льдом ее кожу.

– Нет, я не ошибаюсь, – она покачала головой.

– Может, и так. А если бы я предложил вам работу, очень высокооплачиваемую работу, вы бы согласились?

– Работу какого рода? – Происходящее не нравилось Тане все больше и больше.

– К примеру, скрасить досуг одного интересного, состоятельного человека, который вскоре прибудет в Одессу. Ему очень нравятся девушки такого типа, как вы.

– Да за кого вы меня принимаете?! – Таня задрожала от злости.

– Подумайте! Это очень богатый человек. Он одарит вас ценными подарками. Станет засыпать цветами. Редкими цветами. Например, вам нравятся синие орхидеи?

Упоминание о синих орхидеях вдруг выбило Таню из колеи. Да так сильно, что она испугалась. Теперь было понятно, почему этот человек с первого взгляда вызвал у нее такое отвращение. Но его гнусное предложение для танцовщиц кабаре было самым обычным делом.

Очевидно, он принял ее за обыкновенную девушку-статистку. И Таня решила его не разочаровывать. Резко вскочив с места, она процедила сквозь зубы грязное ругательство из репертуара Молдаванки и быстро ушла прочь. Она не видела, что Инсаров продолжал сидеть на месте. Нахмурившись, он пристально смотрел ей вслед.

Глава 4

Провал на съемочной площадке. Женская ссора. Куда делись алмазы Эльзаканиди? Подслушанный разговор и уничтожение букета

– Мотор! Начали! – На площадке все замерли. Моментально прекратилось оживление, царящее в павильоне еще несколько минут назад. Все были сосредоточены и серьезны. Оператор крутил ручку камеры.

Ксения Беликова, облаченная в восточный костюм, изображала страдания отвергнутой любовницы. Превращение происходило на глазах. Грациозные движения балерины становились неуклюжими, движения – манерными, повороты – неестественными.

Вместо выразительного взгляда лицо изображало несусветную гримасу, при виде которой кто-то даже хихикнул.

Камера творила чудеса. Яркая красавица Беликова вдруг перестала быть красивой. От утонченности и элегантности не осталось и следа. Вместо грациозной наложницы восточного гарема по съемочной площадке бегала взъерошенная истеричная баба, нелепая и неуклюжая, как слон в посудной лавке. А жесты и движения ее, те самые, о которых Харитонов думал, что с экрана они будут смотреться как застывшая музыка, больше подходили торговке с Привоза, и были бы уместны в рыбном ряду, а не в гареме шаха.

Всем наблюдавшим за этой невероятной метаморфозой стало понятно: киноактрисы из Ксении Беликовой не вышло. Последнее движение ее было настолько нелепым, что сзади, среди толпившихся в конце павильона, раздался громкий смех. Словно по мановению волшебной палочки перед включенной камерой прекрасная принцесса превращалась в безобразную лягушку, растеряв все невероятное очарование своей красоты. В камере была магия, и она умела превращать одно в другое, в самое неожиданное. Превращение балерины Беликовой было именно таким.

За всем этим молча наблюдал Дмитрий Харитонов. Ничего не оставалось, кроме как признать: план провалился, и из балерины Беликовой не получилось кинозвезды.

Наконец он решительно выступил вперед и скомандовал:

– Остановить съемку!

Это был первый случай на съемочной площадке, когда съемки прерывались так внезапно. Беликова разнервничалась.

– Ну как… Но почему… Я только… Ах, я только вошла во вкус…

– Все, спасибо. Я вынужден объявить перерыв на съемках по техническим, не зависящим от нас причинам. Съемки откладываются на неделю. Я уезжаю этим вечером в Москву. Продолжите вы через неделю без меня. Мы закончим фильм после перерыва. Всем спасибо. Все свободны.

Все принялись бурно обсуждать событие. Харитонов отвел режиссера в сторону.

– Ровно через неделю сделаешь вид, что доснимаешь последнюю сцену, и всех распустишь. Беликова исчезнет, когда получит свой гонорар.

– Но фильм… – растерялся режиссер.

– Доснимать его мы не будем. Фильм спишем. Я больше не хочу никого пробовать. Черт с ним! Бывают такие технические проколы на студии. У меня есть идея получше.

– Вы приняли правильное решение! – с облегчением выдохнул режиссер. – У меня здоровья не хватит и дальше ее снимать!

– Нет, с Беликовой покончено. Но сделаем это красиво. Через неделю последняя сцена – и все.

Харитонов быстро покинул съемочный павильон, где возле закатывающей глаза Беликовой толпились статистки, составлявшие подобие ее свиты. Беликова вела себя вызывающе, потому что была твердо уверена в том, что Харитонов сделает из нее кинозвезду.

– Как я играла! Ах, как я играла! – закатывала она глаза. – Это была моя лучшая сцена! Я вложила в эти жесты всю свою пластику! Никогда не думала, что я буду такой блестящей киноактрисой!

И публика вокруг разражалась дежурными вздохами:

– Великолепно! Потрясающе! Ах! Ох!

Никто не заметил, как оператор, подчиняясь приказу режиссера, вытащил из камеры пленку и, разорвав драгоценный моток, с презрением выбросил в мусорную корзину.

Беликова не спешила уходить со съемочной площадки, продолжая играть роль той королевы, которой она так и не стала на экране. Даже когда осветитель разом потушил все раскаленные лампы, она осталась. Для любой актрисы было бы болезненным ударом тот факт, что съемки с ее участием не являются первостепенным делом, что их вот так запросто можно отложить. Ну а для самолюбия такой эгоцентричной особы, как Ксения Беликова, это событие было подобно эффекту разорвавшейся бомбы. И она не собиралась спускать это так запросто, изо всех сил пытаясь найти способ обратить внимание на себя. И она нашла этот способ – в тот самый момент, когда через павильон студии, направляясь к выходу, к раздевалке, шла Таня, одетая в съемочный костюм.

Она тоже присутствовала на площадке в тот самый момент, когда Харитонов объявил о прекращении съемок. Для нее это стало разочарованием, точно таким же, как назначение Ксении Беликовой на главную роль. Но Таня мастерски умела играть в жизни – намного лучше, чем любая актриса. А потому не показала виду, никак не давая понять, какие чувства вызывает у нее объявление Харитонова. Для этого были причины.

Дело в том, что Таню и Ксению Беликову связывала давняя вражда. Началась она в тот самый момент, когда Таня только появилась в Оперном театре.

Все началось с какого-то пустяка. Балерине показалось, что Таня толкнула ее, когда она спускалась со сцены, и специально испортила ее костюм. Впрочем, это не было страшно – всего-то оторвалась тоненькая полоска кружева, но Беликова устроила невероятный скандал.