Ольга Лаврова - Из жизни фруктов Страница 8

— Вредный, не вредный… Задача у него — разложить нас с Пашей на атомы и каждый изучить в отдельности.

В триста шестой комнате продолжается разговор.

— Почему, собственно, вы уверены, что Малахов не крал вагонов? — медленно спрашивает Саковин.

— У меня сложилось твердое впечатление.

Саковин выдерживает паузу и кладет на стол фотографию.

— Малахов и Томин? — изумляется Знаменский. — Они знакомы?

— Томин отрицает. Но хотел бы услышать ваши соображения на этот счет.

— У меня нет соображений. Можно без загадок? — начинает подспудно злиться Пал Палыч.

— Хорошо. Поднимем забрало. Мы получили сигнал, в котором излагается такая версия: работники базы, причастные к хищениям, установили контакт с вашим ближайшим другом. Он согласился посредничать при получении вами взятки.

Пал Палыч смотрит на Саковина, осмысливая услышанное. Обвинение настолько мерзко, что… что остается только взять себя в руки и спокойно защищаться.

— Двое поздоровались на улице. Разве отсюда вытекает, что один — посредник, другой — взяткодатель?

— Скажите, у вас есть документы, написанные рукой Малахова?

— Накладные, акты…

— Хорошо. А сберкнижка у вас есть.

— Да. Мне, как и многим в отделе, переводят зарплату в сберкассу.

— Это я знаю. А еще какие вклады поступали в последние дни? Был кто-нибудь должен вам крупную сумму?

— Нет.

— В таком случае, как вы объясните поступление на ваш счет двух тысяч пятисот рублей?

— Есть такой вклад? — спрашивает Пал Палыч ровным голосом.

— Поедемте в сберкассу, посмотрим вместе, — встает Саковин…

Они возвращаются час спустя.

— Садитесь, — бросает Саковин и довольно долго молча копошится в столе, перебирая какие-то бумаги. — Ну, Пал Палыч?

— Все это фальшивка, — отрывисто говорит Знаменский. — Провокация.

— Но деньги-то реальные, с этим приходится считаться.

— Если человеку «дают на лапу», с ним хотя бы договариваются.

— А может быть, все-таки были предложения, намеки? Какая-нибудь записочка: пожалейте наших деток, отблагодарим?

— Ничего подобного не было!

— Допустим, я верю. Но это еще не очко в вашу пользу. Раз, согласно сигналу, посредничал Томин, прямой разговор с вами вовсе не обязателен.

— Евгений Николаевич, вы — следователь, и я — следователь. Ну зачем давать взятку через левое ухо? Выяснять, что у меня есть задушевный друг в уголовном розыске, налаживать с ним контакт, и без моего ведома… Нелепо!

— Не так уж нелепо, если учесть, что у Томина есть на базе старинный знакомый. Уже по моим, проверенным, сведениями.

— Но не Малахов же? — вырывается у ошеломленного Знаменского.

— Чуть легче, но тоже радости мало — подручный Малахова.

В кабинет входит секретарша.

— Вам просили передать из криминалистической лаборатории, — она протягивает Саковину запечатанный конверт.

— Спасибо. — Он достает из конверта исписанный лист. — Вот видите, Пал Палыч, по предварительному заключению, анализ почерка показал, что перевод послан действительно Малаховым. В свете этого очень неприятно выглядит ваше сегодняшнее голословное заявление, что Малахов непричастен к хищению. Хотя вагоны с грузом исчезли именно в его дежурство.

Еще один ушат холодной воды на голову Пал Палыча. Но пока выдержка не оставляет его.

— Надеюсь, у вас все-таки другая версия происшедшего, — твердо говорит он.

Саковин убирает заключение в папку, папку кладет в сейф, возвращается к столу и лишь после этого отвечает:

— Конечно, есть. Альтернативная версия, например, такова: проведена акция с целью вас дискредитировать и убрать из дела. — Тон его становится менее официальным.

— Так… А зачем? Я же не веду на базе следствия, Евгений Николаевич. Я не человек, от которого все зависит! Только один из проверяющих. Ну, придет другой… Должен сказать, провокация довольно бессмысленная. Или имеет другую цель.

— Все противоречия мы видим и учитываем. Они влияют на нашу позицию.

— А уж что касается Томина…

— Да будет вам вступаться друг за друга! — с чуть заметной улыбкой перебивает Саковин. — Не занимайте против меня круговую оборону. Над альтернативной версией нам работать вместе.

— В подобной ситуации мои права… — начинает Пал Палыч.

— Остаются прежними, — доканчивает Саковин. — Вас решено не отстранять.

— Спасибо за доверие, — сухо вставляет Пал Палыч.

— Но отсюда не следует, что можно даже вот столько успокаиваться. Дело очень серьезно. Если вас переиграют, Пал Палыч…

Кибрит, глядя в зеркальце, пудрит нос, поправляет прическу. Звонит телефон.

— Слушаю… Доброе утро, Шурик… Конечно, надо обсудить на свежую голову, вчера были сплошные эмоции. Приду, только позже. Есть маленькая идея, — она кладет трубку, щелкает пудреницей, решительно встает.

В кабинете Саковин встречает ее радушно.

— Знаешь, был почти уверен, что ты явишься, — говорит он после приветствий.

— А то нет!

— Да, уж раз ЗнаТоКи под обстрелом… Ну, садись, садись, все равно рад. Как жизнь?

— Твоими молитвами! — с иронией, за которой слышится упрек, отзывается Кибрит.

— Зина, претензий не принимаю. Дельный совет — пожалуйста.

— Ты этого Малахова вызывал? Он-то что говорит?

— С Малаховым я решил встретиться, держа в руках окончательный акт экспертизы почерка… Пойми, если он сознается, это будет уже официальное заявление о даче взятки. Я обязан немедленно отправлять материал в прокуратуру для возбуждения дела. А пока акта нет, можно еще много чего выяснить своими силами. Надеюсь добраться до правды в рамках служебного расследования.

— Я поняла… Фотографию ты проверил?

— Да, смотрели ее ребята, — вздыхает Саковин. — Похожа на настоящую.

— Не может быть, Женя! Я зашла как раз по этому поводу. Не знаю, помнишь или нет, но уже давно Юра Зайцев доказал: если объекты совмещены искусственно, то их освещенность всегда будет неодинакова. Даже при ювелирном фотомонтаже.

— Зайцев? … Нет, не помню.

— Он потом ушел в НИИ милиции. Я тебя умоляю, свяжись, узнай, наверняка кто-нибудь делает такие исследования!

— Умолять, Зина, незачем. Что ты, в самом деле…

В кабинете Знаменского небольшая ссора — от нервов.

— Слушай, Паша, мы с тобой по уши в дерьме! — возбужденно шагая от стола к сейфу, говорит Томин. — Требуется доказать, как мы будем вылезать. А ты рассуждаешь, что ошибся в Малахове! Не интересует меня Малахов. Меня интересует, что мы будем дальше рассказывать нашему подполковнику.

— Вот этого я обсуждать не намерен.

— Ты катастрофически слаб в защите, Паша!

— Ошибаешься! Я зол как никогда и собираюсь драться! Но я отказываюсь сговариваться, как себя вести!

— Ну публика! Успели сцепиться? — входит Кибрит.

— Да Паша обижается, что мало дали. Две с половиной — ни туда ни сюда.

— За такую голову гроши! — поддерживает Кибрит, стараясь разрядить атмосферу. — Я была у Саковина. Думаю, удастся доказать, что фотомонтаж.

Друзья тотчас забывают о распрях.

— Хотел бы я знать, вместо кого приляпан любимый Пашин Малахов… Жалко, фон размыт.

— Но снимок сделан на улице.

— Со столькими людьми встречаешься — здороваешься!

— Погоди, Шурик. За тобой ходили пять дней?

— Пять.

— А ты все дни был в том костюме, что на фотографии?

— Зинаида, ты права! Ну-ка, покопаемся в извилинах…

Он задумывается, перебирая в памяти встреченных людей.

— Этот… этот… те двое… С Мишей мы постояли… потом… нет, я был без пиджака… Кому же я подавал руку на улице?.. Подключить, что ли, мышечную память…

Томин встает с кресла, делает шага два, протягивает вперед руку, стараясь через жест восстановить ситуацию.

— Я там так стою? — спрашивает он Знаменского.

— Рука чуть повыше… И голову приподними.

— Значит, он более рослый…

Приняв замечание к сведению, Томин делает новую попытку.

— Убавь улыбку! — режиссирует Знаменский. — В лице, пожалуй, удивление.

— Ага… — Снова два шага вперед, рука протянута для пожатия, губы изображают полуулыбку.

— Не так охотно тяни…

— Викулов! — восклицает вдруг Томин. — Точно, Викулов! Помните такого субъекта? — спрашивает он, уже набирая номер телефона.

— Что-то знакомое.

— Алло, гостиница «Космос»? Старшего администратора. Из угрозыска. — Он прикрывает микрофон ладонью. — Вы должны помнить: с третьего курса его погнали за аморалку.

— Ах тот! — морщится Кибрит, поняв, о ком речь.

— Да-да? Старший инспектор Томин беспокоит. У меня просьба. Дней девять назад не останавливался у вас некто Викулов? Вера, Иван, Катерина… Да, Викулов. Жду… Нет? Спасибо большое. — Он разъединяет и набирает внутренний номер, бормоча: — Позвони ему в «Космос»! То-то он бесконечно тряс руку… Аркаша? Я у Знаменского. Проверь срочно: Викулов… — Томин оглядывается на своих: — Леша? Леня?..