Фридрих Незнанский - Объект закрытого доступа Страница 9

6

Сигарета в пальцах Вячеслава Ивановича Грязнова догорела до самого фильтра и погасла сама собой, оставив после себя расплывающееся облако сизого дыма.

— Вот такие пироги, — закончил свой рассказ Грязнов и вмял окурок в пепельницу.

Некоторое время в кабинете висела тишина. Александр Борисович Турецкий задумчиво потирал пальцем подбородок, Меркулов помешивал ложечкой давно остывший чай.

Первым заговорил Турецкий:

— Слав, а ты давно работаешь с этой Пташкой Божьей? Кстати, почему Пташка Божья? Что за дурацкая кличка?

— Потому что живет, как пташка Божья, — объяснил Вячеслав Иванович. — Нигде не работает, побирается там-сям и довольствуется малым. А работаю я с ним… не помню точно, сколько лет, но у меня такое ощущение, что он был всегда.

— Странно, как он до сих пор квартиру не пропил. При такой-то жизни, — заметил Меркулов, пробуя остывший чай.

— Квартира — это его якорь, — сказал Грязнов. — Однажды он ее чуть не потерял, так участковый его потом из петли вынимал. Прямо во дворе повеситься хотел. Благо, мы тех аферистов вычислили и наказали, а квартиру Пташке вернули.

— Понятно, почему он к тебе первому побежал, — сказал Турецкий. — А с головой у него с тех пор все в порядке? Может, у него слуховые галлюцинации? Ты же сам говоришь, они там самогоночкой развлекались. Может, почудилось ему про подкоп-то? Или приснилось.

Грязнов холодно дернул уголком губ и сказал:

— Не знаю, как насчет слуховых галлюцинаций, а со зрением у Пташки точно все в порядке. Я послал своего человека к его дому. Он этого Али пробил, и вот уже час по городу водит.

— И как?

Грязнов вздохнул:

— Пока глухо. Обычный маршрут туриста: Красная площадь, Кремль, Арбат. На цифровую камеру все снимает. Фотограф, блин!

Турецкий побарабанил пальцами по столу.

— Транжир ты, Слава, — без всякого энтузиазма сказал он. — У нас тут каждый человек на счету, а ты кадрами разбрасываешься. Что у тебя, забот мало, что ты оперативника впустую по городу гоняешь?

— Мне тоже плохо верится, — вежливо сказал Меркулов. — Кому придет в голову устраивать подкоп под Кремлем?

— Но сигнал-то проверить надо было, — возразил коллегам Грязнов. — Кстати, документы у этого «горбоносого» мы уже проверили. Зовут Али. Фамилия — Алиев. Между прочим, уроженец Чечни.

— Ну, это еще ни о чем не говорит.

— А что ты предлагаешь? — рассердился Вячеслав Иванович. — Взять его да хорошенько потрясти? Думаешь, с него информация сама собой посыплется? Нет, душа моя. Он тебе ухмыльнется в лицо и скажет: ничего не было, ничего не знаю. А насчет подкопа под Кремлем — это вообще бред сивой кобылы.

— Да ладно, Слав, не кипятись. — Турецкий пожал плечами. — Я ведь на тебя не наезжаю и твои действия не оспариваю. Я просто высказываю свое мнение.

— Знаешь что, Сань, возьми-ка ты свое драгоценное мнение и засунь его…

На столе Меркулова пискнул коммутатор. Константин Дмитриевич нажал на кнопку.

— Константин Дмитриевич, к вам курьер с письмом, — прощебетал из динамика голос секретарши.

Вручив Меркулову письмо, молодой курьер с выправкой военного и лицом гипсовой статуи щелкнул каблуками и удалился. Меркулов пробежал глазами письмо, хмыкнул:

— Гм… Интересно.

— Что там? — полюбопытствовал Александр Борисович.

— Нас вызывает к себе секретарь Совета безопасности, — сказал Меркулов.

Турецкий прищурился:

— Кого это «нас»?

— Меня, тебя и Грязнова.

Турецкий и Грязнов удивленно переглянулись. Затем Александр Борисович протянул руку за письмом:

— Дай-ка полюбопытствовать.

— А руки мыл? — усмехнулся Меркулов.

Турецкий не удостоил его ответом, взял бумагу, откинул голову назад и, отодвинув письмо подальше от глаз, прочел его.

— Да, действительно, — подтвердил он, передавая письмо Грязнову. — Все чин-чинарем. И подпись стоит в положенном месте.

Меркулов задумчиво почесал пальцем переносицу и пробормотал:

— Значит, Совет безопасности… Гм, интересно.

— А уж как мне интересно, — усмехнулся Турецкий. — Получил бы это письмо по почте — принял бы за розыгрыш. Есть предположения, зачем мы им понадобились?

— А что тут предполагать, и так все понятно, — пожал плечами Вячеслав Иванович. — Нынче у нас в России что ни месяц, то теракт. Помнишь недавнюю встречу нашего Президента с Президентом США? Что он тогда сказал на пресс-конференции?

— Он тогда много чего говорил.

— А ты не о словах думай, а о сути. А по сути он заявил о необходимости создания в России новой структуры, отвечающей за обеспечение национальной безопасности. Помнишь, что сделал после одиннадцатого сентября Джордж Буш? Он реформировал американские силовые структуры, создав ведомство, отвечающее за борьбу с терроризмом. Как бишь оно называется?

— Министерство общественной безопасности, — сказал Меркулов.

— Именно, — кивнул Грязнов. — Вот и наши решили создать нечто подобное на основе Совета безопасности. И чтобы новая структура не только гонялась за террористами, но и работала на опережение. То есть уничтожала террористов в их собственном логове, в том числе за рубежом.

— Для упреждения нужна широкая агентурная сеть, — сказал Турецкий. — А смею вам напомнить, друзья мои, что генпрокуратура не занимается агентурной деятельностью. Агентурной работой занимаются ФСБ, СВР, МВД и Министерство обороны.

— Для этого нет стратегической необходимости, — пожал плечами Меркулов. — Да и средств на это у Генеральной прокуратуры нет.

— Отдельное ведомство по борьбе с терроризмом — вещь полезная, — вновь заговорил Турецкий. — Но как они собираются решать кадровую проблему? А деньги? Если мне не изменяет память, Министерство общественной безопасности США имеет сорокамиллиардный годовой бюджет и полторы сотни тысяч сотрудников во всем мире.

— Вот и спросишь об этом завтра у Петрова, — сказал Вячеслав Иванович.

Турецкий и Грязнов закурили. Некоторое время мужчины сидели молча, размышляя о приглашении Петрова, о новых функциях Совета безопасности и о прочих серьезных вещах.

Александр Борисович выпустил изо рта струйку сизого дыма, посмотрел, как она расплывается в воздухе, и задумчиво произнес:

— Значит, Совбез у нас теперь вплотную занимается террористами. Что ж, прорисовывается вполне конкретная картина.

— Завтра утром она станет еще конкретней, — заметил Вячеслав Иванович Грязнов, снова пробежал глазами письмо и вдруг нахмурился: — Черт, как неудобно…

— Ты это о чем? — поинтересовался Александр Борисович.

— Да о времени встречи. У меня, понимаешь, на это время запланирована важная встреча. Теперь придется ее отложить.

— Думаю, встреча с секретарем Совбеза будет не менее важной, чем встреча с очередным агентом или уголовничком, — спокойно сказал Меркулов. — Не на чай же он нас к себе приглашает.

— Не знаю, как насчет остального, а чай и кофе нам там точно предложат, — заметил Турецкий. — Форма одежды, конечно, парадная? — с усмешкой уточнил он.

— Конечно, — кивнул львиной головой Меркулов. — Фрак и бабочка, как всегда. Запонки красные, под цвет кремлевских ковров.

Грязнов хмыкнул:

— У меня как раз бриолин кончился. Нечем кудри зализать. Сань, у тебя нет лишней баночки?

— Для тебя — всегда, — с улыбкой ответил ему Турецкий. — Только что ты будешь им зализывать? От кудрей-то одни корни остались. Да и те трухлявые.

Грязнов вздохнул:

— Уйду я от вас, злые вы. Встретимся завтра, в кабинете Петрова. Он, в отличие от вас, человек интеллигентный и не станет грубить генерал-майору МВД.

Вячеслав Иванович затушил сигарету и поднялся с кресла.

7

Погода, вопреки предсказаниям синоптиков, не задалась с самого утра. Деревья стояли черные и понурые, небо было затянуто тяжелыми тучами. К тому же накрапывал мелкий дождь, обещавший к середине дня перерасти в настоящий ливень.

— Давненько я не был в Кремле, — сказал Грязнов, проезжая очередной кордон охраны.

Турецкий хмыкнул:

— А чего тебе здесь делать? Правительство делает ставку на молодежь. А таких стариков, как мы, скоро совсем приглашать перестанут.

— Тем лучше, — философски ответил Грязнов.

— Не знаю, лучше или нет, но спокойнее — это точно, — заметил коллегам Константин Дмитриевич.

Прошло еще минут двадцать, прежде чем они оказались в кабинете секретаря Совета безопасности. Кабинет этот, вопреки ожиданиям сыщиков, был большим и светлым. Длинный ореховый стол, удобные мягкие стулья, диван и несколько кресел в тон стенной обивке. Обстановка была деловой, но не лишенной уюта.

Виктор Игоревич Петров, чернобровый мужчина средних лет с выразительным красивым лицом, поднялся из-за стола и двинулся навстречу гостям.