Миклош Сабо - Тихая война Страница 10

— Что именно?

Мадьяри остановил мое бьющее через край нетерпение:

— Погоди, дай договорить. Дело в том, что Пронаи лишь на днях приступил к воскрешению своей прежней банды. Штаб у него уже есть, а людей пока еще мало. Колбасу нужно чем-то нашпиговать.

— Понимаю: и нашпигуем ее мы!.. — начиная соображать, воскликнул я.

— Не умеешь держать язык за зубами, хотя и догадлив, — сердито оборвал меня Дудаш. — Ты должен вступить в отряд Пронаи, войти в доверие и проникнуть в их штаб…

— Но как же я…

— Дослушай до конца! Итак, ты проникнешь в самое сердце банды. Мы должны знать обо всем, что там происходит. Ты понял? Обо всем!

— Это значит, я должен дезертировать из армии?

— Если другого выхода не будет, должен. Но пока, кажется, есть возможность сделать лучший ход. Когда ты заступаешь на дежурство по КПП?

— Завтра в полдень.

— Хорошо, время еще есть. Ты знаешь стрелковый тир возле площади Марцибанья?

— Знаю.

— Так вот. Там же на холме стоит здание ремесленного училища. Из красного кирпича, в стиле модерн, не спутаешь. Вход с улицы Фельвинци. Ровно в девять утра ты войдешь в подъезд и найдешь там Золтана Мико. Он знает о тебе. Однако будь осторожен. Пронаи собрал в своем гнезде уже немало негодяев из разных подразделений. Не доверяй никому, не общайся ни с кем, кроме тех, на кого тебе укажет Мико…

Кажется, Дудаш говорил еще что-то, но главное состояло в этом.

На другой день в назначенное время и в указанном месте я разыскал Золтана Мико, которого хорошо знал. В здании ремесленного училища собралось множество людей. Все они разбились на кучки. Ясно было, что идет организация нескольких подразделений одновременно, Золтан Мико стоял у окна, разговаривая с каким-то поручиком в пенсне, холеным, барственного вида. Увидев меня, он сделал знак подождать.

Несколько минут спустя Мико распрощался с поручиком и подошел ко мне. Я был в военном мундире и отдал ему честь, вытянувшись, как положено. Сторонний наблюдатель не нашел бы ничего подозрительного в том, что офицер-летчик беседует с унтер-офицером в летной форме, возможно связным из штаба.

— Привет, — тихо произнес Золтан Мико. — Здесь мы можем встречаться спокойно, надо только не попадаться на глаза Каче.

Признаюсь, я понятия не имел, кто такой этот Кача, На мой вопрос Мико коротко пояснил, что под этим прозвищем скрывается некий Дюлаи-Мольнар, который вместе с Пронаи зверствовал в период белого террора после падения республики в 1919 году. Лютый палач и фашист, он сейчас у Пронаи формирует отдел контрразведки. За минувшие два десятилетия он не изменил своей привычке подозревать всех и вся, и потому его надо опасаться.

Помолчав с минуту, Мико продолжал:

— Мы должны создать внутри отряда Пронаи несколько опорных групп сопротивления. Есть тут один фельдфебель по имени Пал Репаи, он собрал вокруг себя полдюжины надежных парней. В Кебанье формируется рота, в которой тоже есть наши люди. Но с точки зрения организованности и надежности наиболее перспективен батальон Гергеи. В нем сознательные ребята. Командует батальоном лейтенант Эндре Чохани, образованный человек, в высшей степени надежный и порядочный, ненавидит гитлеровцев и их прислужников. Будешь поддерживать связь только с ним, он о тебе знает. — Взглянув на часы, Мико понизил голос: — Отправляйся в Пешт, на улицу Каплони, дом номер 3. Пронаи со своими людьми расположился на втором этаже. Там их штаб-квартира. Разыщешь лейтенанта Чохани, он тебе поможет.

— А если ему это не удастся? — спросил я.

— Тогда тебе дадут фальшивые документы, и ты пойдешь к ним опять, но уже под другим именем. Ты должен внедриться к ним во что бы то ни стало, любой ценой! Намерения Пронаи нам пока до конца не ясны. Во всяком случае, сомнительно, чтобы этот старый лис, претендовавший когда-то на пост главы государства, теперь послушно впрягся бы в телегу, которой правит Салаши. Но что он задумал, чего хочет? Мы должны это узнать. Его окружают трое старых друзей. Это его сообщники. Все они нилашисты — Ласло Ваннаи, Дюлаи-Мольнар, он же Кача, и отставной поручик Секереш. Все трое отъявленные негодяи, готовые на убийство и скорую расправу. Особенно будь осторожен с Секерешем и его сынком, оба профессиональные контрразведчики.

— В чем будет заключаться моя непосредственная задача?

— Если удастся внедриться в их логово, главное — держать открытыми глаза и уши. Мы обязаны разгадать, каковы истинные цели Пронаи. Когда-то его прозвали Людоедом. Нам нужно знать все, о чем говорят и что делают главари этой банды. Не забывай ни на минуту, что в отряд Пронаи мы послали лучших своих парней. Их безопасность и судьба, может статься, будут зависеть от тебя, от твоей бдительности. — Мико сделал паузу, закурил и закончил нашу беседу следующими словами: — Не исключено, что нилашистское руководство намеревается использовать отряд под командованием Пронаи для борьбы в тылу советских войск. Поэтому любая мелочь, любой штрих на оперативной карте или случайное слово, оброненное в окружении Людоеда, могут иметь важное значение.

Затем Мико сказал, что в случае моего успешного внедрения в логово Людоеда он будет периодически выходить со мной на связь. Только если потребуется передать какую-нибудь наиболее важную и срочную информацию, я могу позвонить ему сам. С этой целью он записал мне номер телефона, дозвонившись по которому, я должен буду назваться Михаем Келети-Ковачем. Эта фамилия была широко распространена в подпольном движении и раньше. Она служила синонимом символа революции — «красного кузнеца», вздымающего молот над старым миром, и предназначалась для дезинформации агентов, подслушивающих телефонные разговоры. Что касается имени Михай, то оно должно было заменить мое собственное имя. Если мне не изменяет память, этим каналом связи я воспользовался всего дважды — в первый раз, когда угнал о готовящемся уничтожении батальона Гергеи, и во второй — в праздник рождества, когда нужно было срочно доложить о результатах разведки немецких укреплений на передовой линии в районе Будакеси, Гед.

Но до тех пор произошло еще много различных событий.

ЛЮДИ В ВЫСОКИХ БОТИНКАХ СО ШНУРОВКОЙ НАЧИНАЮТ ДЕЙСТВОВАТЬ

Дом номер 3 по улице Каплони выглядел весьма респектабельно. Войдя в подъезд, я сразу понял, что попал в главную ставку отряда Пронаи. По комнатам и коридорам сновали какие-то юнцы, степенно шествовали затянутые в мундиры офицеры, мелькали люди в полувоенных френчах и высоких ботинках со шнуровкой. В просторном салоне, куда из большой передней вели двойные стеклянные двери, было особенно оживленно.

Унтер-офицерский мундир, в который я был одет, помог мне, не привлекая внимания, узнать, где находится господин лейтенант Чохани.

— Да вот он! — указал мне пальцем один из типов в ботинках со шнуровкой.

Все эти люди, толкавшиеся в зале, производили впечатление скорее сборища преступников, чем подразделения регулярной армии. Поэтому я спокойно и без лишних формальностей подошел к лейтенанту Чохани и назвал себя.

— Беда, — сказал он, озабоченно потирая лоб. — Начальник генштаба Берегфи издал строжайший приказ, согласно которому ни одного солдата из армии они взять не могут. Лучше даже не пытаться. Постарайся явиться еще раз, но в другом качестве.

— Я вас понял!

— Вот и хорошо. Будь здоров!

Дальнейших разъяснений мне не требовалось. Я был согласен с Чохани: если я все же попытаюсь сегодня совершить невероятное и меня не примут, не могу же я назавтра явиться сюда под другим именем и с другими документами!

Я поплелся к двери в самом мрачном настроении. Теперь мне предстояло привыкнуть к мысли о дезертирство из армии, так как другого выхода просто не было. Признаться, меня мало беспокоил тот факт, что я нарушу военную присягу. Тревожило другое — командование авиационной дивизии, где я служил, наверняка объявит розыск и меня будут искать как дезертира.

«Конечно, в столице сейчас царит полнейший хаос как среди гражданских, так и среди военных. Кроме того, едва ли начальник штаба станет беспокоиться из-за исчезновения какого-то унтера, — размышлял я, идя к выходу. — Если только не вспомнит, что я был писарем в отделе кадров…»

— Эй, унтер-офицер, постой-ка!

Я уже был возле самой двери, когда услышал этот оклик. Впрочем, тон был дружелюбным, а в человеке, который меня окликнул, я сразу же узнал поручика в пенсне, которого впервые увидел накануне в обществе Золтана Мико.

— Слушаюсь! — Я повернулся и щелкнул каблуками.

— Ты, наверное, хотел бы перейти служить к нам, не так ли?

— Так точно, господин поручик!

Он внимательно оглядел меня с ног до головы, потом взгляд его остановился на моем лице. В душе я испугался. «Неужели он догадался о характере моих отношений с Мико?.. Если так, то они все знают… Неужели провал?..» Тот, кому не приходилось попадать в подобное положение, вряд ли сможет представить, какой вихрь мыслей пронесся в моей голове.